Потом гости «отпалили» на стене несколько выступов, отчего все, что, на их опытный взгляд, угрожало обвалом, рухнуло вниз. И начались работы по камню. Лазерные резаки, вообще-то, вещь редкостная. Делла, повозившись с кристаллами блэдиа, что пылились у Ярна на стеллаже, сделала всего полтора десятка штук, один из которых оставила себе, а второй подарила любимому. Остальные забрала Яга. Так вот, оказывается, в чьи руки они попали. К старателям угодили. Конечно, без ею же разработанных аккумуляторов для обеспечения энергией каждого такого миниатюрного устройства требовался бы солидный генератор, потому-то резак сам по себе стоил бы немного. Ну и в качестве оружия, для чего, собственно, его планировал использовать Ярн, он годился на расстоянии нескольких метров – потом плотность энергии в луче падала, и расплавленный материал не мог уже мгновенно испариться – ну не бывает идеальных технических устройств.
Так вот, старатели сначала разделали на бруски все бесформенные глыбы, что нашлись у подножия стен, а потом проделали горизонтальный ход в глубь монолита обрывов и нарезали комнаты. Сюда стали затаскивать прибывающие станки – коллектив и оборудование судоремонтного заводика помаленьку перебирались на новое место. А в осушенном бассейне получившимися плитами устелили ровный каменный пол, установили на нем опоры и уже утвердили деревянный киль будущего корабля. Вернее, выложили в одной плоскости серию продольных брусьев, что наводило на мысль о закладке чудовищной плоскодонки.
Прилетела Яга. Ее коптер сел наверху, а сама она спустилась по только что завершенной лестнице. Побродив по верфи, осмотрев ворота шлюза и заглянув в одну из подземных камер, где устанавливали расточной станок, она села на лавку в столовой и показала Делле глазами на место рядом с собой.
– Да, девочка, твой Степушка просто самородок от администрирования. Никто не спешит, никакой бестолковщины, а все тут у вас словно на дрожжах растет. Темпы невероятные. И дядя Колюнька не хочет отсюда уходить со своими старателями. Говорит, что с детства мечтал в таком вертепе покрутиться.
– Сдает он, тетя Оля, мой Степушка. Или не знаю что. Ни улыбнуться, ни пошутить уже не может. Разговаривает, словно робот, и все время как будто внутри себя замкнут на собственные мысли.
– Запой у него сейчас. Он – уже не он, а весь ваш поселок. Это как у актера, вжившегося в роль. Пока корпус корабля из дока не выведут, будет твой милый совсем не твой. Понимаешь, работа руководителя – одна из самых сложных. С одной стороны, поток информации, который необходимо переработать, имеет высокую и непредсказуемо меняющуюся интенсивность. С другой стороны, необходимо то убеждать, то принуждать людей, которые не всегда с тобой согласны. А еще ничего не выпустить из виду и сообразить, где необходимо лично присмотреть, а где можно довериться исполнителям.
В общем, если суженый твой переживет этот период без нервного срыва, будет нам от этого великая радость. Найти хорошего руководителя очень сложно. Мы остро в них нуждаемся. Поэтому и попросила я тебя порекомендовать Степану учиться на управленца, что почуяла в нем способности к этому виду деятельности.
Разговор шел в открытую, как обычно у аборигенов, и несколько человек, оказавшихся в столовой, уже прислушивались. А Яга продолжала:
– Сложность работы организатора не только в том, что требует она огромной умственной нагрузки, но и в том, что крайне неадекватно вознаграждается. Традиционное человеческое общество способно предоставить начальникам высокий статус или, скажем, большую оплату. Так, собственно, дело и складывалось на протяжении всей писаной истории, в результате чего легко сформировался так называемый правящий класс. И не так, в принципе, важно, были ли это дворяне или банкиры, каста или клан, тайное общество или военная хунта. Даже, случалось, партия. Важно то, что получаемые вместе с высоким положением достаток и привилегии всегда пытались передать по наследству своим потомкам или верным помощникам.
И возникала борьба за власть. Но не за обязанности, их просто распределяли среди большого количества подчиненных, а именно за высокое положение и долю общественных ресурсов, которыми можно было распоряжаться. Собственно, у современного общества землян именно эти проблемы и присутствуют во всей красе: как провести во власть толковых управленцев и чем бы таким вознаградить их труд, чтобы они не растащили все для своих детей и внуков.
– Отпустите меня домой, на остров Полигон. – Степан уже был тут как тут. – Я придумал, как сделать сегментный боеприпас для «десяток», очень хочу сам изготовить и опробовать.
– Вот, – Ольга Петровна помрачнела, – и получится, как с Ярном. Он попросился поработать с бактериями, как только дела у нашего сообщества более-менее пошли в гору. Да так и остался сидеть в своей ростовой, напыляя и извлекая, выпекая и сплавляя. А ведь, почитай, поначалу-то он все организовал, самый ведь главный у нас был твой дед.
– Значит, поначалу дела здесь, на Прерии, совсем были плохи? – поинтересовался старший из работников верфи.
– Плохи, эт ты, Зиновий, через край хватил, – вступил дядя Колюнька. – Никакие они были, вот верное слово. Когда первую керосинку сделали и фонарь «летучая мышь», уж столько радости было. А еще, как сейчас помню, пластиковую канистрочку выдули – я тогда аж плясал. И это в век, когда космические корабли, понимаешь, бороздят просторы Вселенной.
Заулыбались.
– А только на Морковкин ты, Степа, не просись, – сказала Яга. – Делла там все, что нужно, наладила, дальше и без нее обойдутся. И ты, Колюнька, здесь оставаться не думай. Некогда нам нынче прохлаждаться. Твоей артели надо по-быстрому перевозить аппаратуру на плато, так что утром переходите к пристани, а там грузовики подойдут.
Вот дела! Делла впервые видела Ольгу Петровну отдающей распоряжения.
Дядя Колюнька тяжело вздохнул и, пробурчав: «Летит, летит степная кобылица» – пристыженно смолк под тяжелым взглядом Яги.
А та продолжала:
– Тебе, Зиновий, дела принимать у этой парочки юных голубков. Первичное обустройство прошло без особых косяков, а дальше справляйтесь сами.
– Как это сами? И вообще, я не абориген, – старший из кораблестроителей выглядел озадаченным.
– Степан тоже года еще не прошло, как абориген, да и Делла урожденная землянка. Оба, кстати, еще несовершеннолетние, – ухмыльнулась Ольга Петровна.
– Но тогда хотя бы объясните принципы, на которых в вашем сообществе все организовано, – не сдавался Зиновий.
– Живите и другим помогайте, вот и все наши принципы.
– А как отличить своих от чужих, чтобы знать, кому помогать, а кому нет? – продолжал настаивать мужчина.
– Нет на Прерии чужих. Даже те паразиты, что чехарду с ценами устроили, – это наши паразиты. Просто помочь мы им ничем не можем, – в глазах Яги промелькнула легкая грустинка. – Тут каждый человек на счету, а может статься, еще и саблезубов выручать придется.
Делле было понятно, что это шутка. Хотя, стоп. Аборигены так не шутят. Она что, всерьез?
