Свою исцелительницу провожал с грустью и богатыми дарами. По-человечески, в общем. Для Кряна сплел удобную корзинку-колыбельку с прочной ручкой и ножками, чтобы возвышалась над грунтом, когда стоит. Самых лучших горшков отобрал, сотейник – глубокую сковороду с крышкой. Отличный котел с ушами, из которых идет цепочка, чтобы в пламени не перегорела, для подвеса. Керамика на это пошла сама лучшая. Звонкая, плотная и неколкая. А на звенья для подвесной конструкции извел весь запасец гвоздей, что были у него.
Айн еще попросила кадильце для сберегания огня и трут с кресалом. Отдал самые удачные. И последний горшочек варенья, и мед – его полстакана всего сохранилось. И козинаки, и черники сушеной, и ирги…
Знает Мишка о своей бездуховности, бездушности, скорее. Но он не скотина. И эта очень молоденькая женщина ему самый близкий друг. И плевать на то, как она о нем вспомнит, да и вспомнит ли вообще. Но пусть в ее жизни будут маленькие удобства и крошечные удовольствия.
Глава 20
Не скучать!
О том, как она это дотащит, он, разумеется, подумать не забыл. На берегу озера, что менее чем в километре на противоположном берегу речушки за холмом, в прибрежном лесочке у нее хранится челнок. Установлен на ветках кверху дном. Там же лежат и кое-какие причиндалы, нужные для путешествия. Кожаная покрышка для небольшого шатра – точно.
Айн с этой лодочки не раз рыбачила. Хоть и зима, и снег лежит, но водоемы не замерзли. И лодочка из обтянутых корой прутьев под силу одному человеку. Имеется в виду – взять и перенести. Так что она, когда рыбачила, стреляла из лука в рыб прямо сквозь воду, а потом вылавливала добычу шестом с корзинчатым ковшиком на конце. Такой вот прототип сачка.
А сейчас, разбив ледяной поясок у берега и затолкав осколки под кромку льда, они спустили суденышко на воду и обстоятельно его загрузили. На прощание взял девушку за плечи, притянул к себе и чмокнул в носик. Она смерила его удивленным взглядом, но отругать или стукнуть забыла. Потом он помог ей сесть и оттолкнул посудину, преодолев сопротивление подгруженной кормы, трущейся о прибрежное дно.
Некоторое время каноэ удалялось по инерции. Потом девушка озадаченно глянула на парня и погрузила в воду весло. Хорошо идет лодочка, гребец, сразу видно, искусный. А лук он себе еще сделает. Если и не выходит у него ничего путного с охотой, так хоть для забавы постреляет. Должны же быть в жизни хоть какие-то радости. Спорт, например.
* * *
Скучать, однако, было некогда. Выяснилось, что все его металлургическое оборудование устарело. Физически. Износилось. Купол воздушного насоса травил воздух так, что совсем уже не дуло. Труба-колонна для плавки осыпалась, а установка по пережиганию золотых самородков покосилась, поскольку основание ее размокло, впитав влагу из воздуха.
Конечно, все переделывать придется, но у него теперь целый ряд образцов керамики, которые он сравнил лишь по одному параметру – водостойкости. А тут его термопрочность интересует. Испытывая образчики, он может судить о свойствах материала, только сравнивая его с другим материалом. Ведь объективных количественных данных получить невозможно. Температуру даже нечем измерить.
Как ни крути, а пока стоят холода и лазить в Золотой ручей несподручно, нужно хоть подобие метрологии учредить. Длину местные кроманьонцы измеряют «в лаптях», это около тридцати сантиметров. В локтях – это около полуметра. И в днях пути – это сильно много. Эталоны, ясное дело, хранятся у пользователей и применяются ими безотносительно требованиям к использованию поверочных схем.
Долго соображал, как по-кроманьонски назвать метр. На рукоятке лопаты у него имеется несколько рисок, так он от нормального французского эталона отступит только из-за погрешности измерения, а не в силу иных соображений. Потом приложил палку к разным частям тела – все вышло по прописи. От плеча и до конца пальцев откинутой в сторону другой руки. Распах? Размах? Этих слов он на местном языке еще не выучил. Но зато это как раз длина стрелы его, то есть теперь уже не его, лука. И называется это словом «мет». Отлично. Если и оговорится, путаницы не возникнет.
Литр и килограмм получились запросто. И назвались легко. Горшок и полено. А потом он измерил плотность образцов керамики. А потом их плотность после суток вымачивания в воде. После недели в воде. Вот и данные о гигроскопичности.
С температурой все оказалось сложнее. Кипение воды и плавление воска волнуют его несильно. Вспыхивание сухого ивового прутика – заметно лучше. Набрал в реке разной гальки, следя за тем, чтобы была без прожилок, монолитная, и поиздевался над камешками в горне. Ничего примечательного. Одна, правда, растеклась в конце концов, а иные потрескались. Зато тот керамический черепок, что по восьмой рецептуре был замешен, засветился. А когда остыл… ха. Не рассыпался и не подплавился. Он, правда, зараза такая, самый гигроскопичный, так воду в металлургии никто применять не собирается. А вот свечение несложно сравнить с цветами образцов. Образцов чего? Да вот же камешки любых окрасок.
Отобрал все оттенки от малинового до желтого, включая оранжевые и красные, укрепил на черном обугленном брусочке. Раз – и пирометр образовался. Сравнивай свечение стенки тигля с цветом образца и принимай решение о том, какая температура достигнута. Отметить, правда, удается только одиннадцать значений, точной величины для которых он не знает. Но плавление медной и алюминиевой проволочек, а также стального гвоздя – это уже хоть что-то. Правильных цифр здесь и сейчас никто не помнит, но алюминий – это ниже тысячи градусов, медь – выше, а железо – примерно полторы. Из температур плавления обрезков проводов получились три точки для калибровки шкалы.
И сразу стало ясно, как все переделывать. Труба-колонна для плавки тоже выходит одноразовая, ее даже обжигать перед использованием не следует, как и плавильный тигель. Просто лепится и хорошенько просушивается. А если вместо тигля вставлять туда обжиговый сосуд с дырявым дном и без крышки, тогда воздух подавать всегда нужно в одно и то же место, в чашу-основание, на которую эта колонна опирается. Перекоммутация воздушной магистрали больше не требуется, а то он всегда с этим делом затруднялся. Трубы-то у него исключительно глиняные.
И как хорошо, что для перемещения даже самых громоздких элементов его металлургических сооружений достаточно сил одного человека. Они ведь все размером с большой горшок.
Глава 21
Да тут и не соскучишься
Пока разбирался с технологическим оборудованием, прибыл Питамакан. И не один. Женщину привел. Неудивительно даже, что с детьми. Две девчонки трех лет и пяти. Сразу вспомнилась Айн, которая показалась ему излишне кругленькой. Так вот, на самом деле предыдущая гостья по сравнению с этой выглядела дюймовочкой. Никатипа по всем линейным размерениям, кроме вертикального, превосходила свою предшественницу ровно в два раза. Заподозрить в ней неандерталку не позволили черты лица, характерные для современного человека.
Присмотрелся и к ее спутнику. Он ведь его раньше видел, можно сказать, мельком. Ну да, лоб невысок. Надбровные дуги неслабые. Но это просто такой коренастый индивидуум, принадлежащий явно к роду людскому. Тому самому, к которому и Мишка принадлежит. Насочинял он это тогда с идентификацией неандертальца. Болел, наверное. И с этим мужиком надо хорошенько поговорить.
