Ну так вот, в те поры меня и "просветлило", что страх – это способ восприятия опасности, мобилизующий человека на выполнение боевой задачи. Ну, может, кто в чём и не согласится со мной, но когда мы давали жару японцам, я уже расчётом командовал и потерь среди личного состава не допустил. Думаете, для вчерашнего школьника это слишком быстрая карьера? То, что из последнего номера артиллерийского расчёта попал я прямиком на сержантскую должность? Так я не из школы в армию пошел, а с завода. За станком, правда, недолго простоял – меня наладчики к себе забрали, приметили, что хорошо соображаю, да и семилетка за плечами – по тем временам образование достойное.
Так что в период между войнами "подтянули" меня на курсах младшего комсостава, присвоили звание и отправили на Дальний Восток.
Ну ладно, хватит о былом. Жрать-то охота не по-детски. Напоминаю, если кто запамятовал – завтрака у меня сегодня не было.
Я осторожно пробираюсь между деревьями. Под ногами опавшие листья. Влажные, слипшиеся, они смягчают шаги. Головой во все стороны кручу, чтобы не пропустить ничего важного. Тихо сегодня, ветра не слышно, да и птичьи голоса звучат редко. Примолкла чаща.
Лес прозрачен – видно далеко. Тут не слишком много хвойных деревьев, поэтому после листопада взору мало что мешает. То и дело встречаются грибы, многие кажутся знакомыми, но я не тороплюсь их собирать – это никуда не уйдёт, а вот чего-то более существенного пока не видно. Мне бы рябчика повстречать, глухаря или тетерева. С ними бы я справился, надеюсь. При помощи верёвочной петли и палки. А вот связываться с зайцами или копытными не резон – убьют. Белок вижу, но не знаю, как взять. Еще тут должно быть много мышей, но отыскать их норы не получается. Очень уж хорошо листопад всё замаскировал.
Вдруг вижу вдали сравнительно крупное животное, окрашенное, преимущественно, в серые тона. Оно ещё далеко и толком разглядеть его не получается, особенно с высоты моего невеликого роста. Пора забираться на дерево и пережидать.
Я заозирался, но так сразу ничего подходящего не увидел. Уже пошел к ёлке, хотя пачкать руки о её ствол не хотелось – знаю, что живица выступает из под коры хвойников непредсказуемо, и вляпаться в липучку можно запросто, ничего не заметив. Но тут приметил неподалеку замечательный корявый ствол, снабжённый частыми кривыми ветвями, и вскарабкался вверх, не забыв затянуть за собой и копьё. В случае чего преимущество в высоте может дать мне некоторые шансы отбиться.
Собственно, источник опасности я из виду потерял, зато обратил внимание на висящие посреди голых ветвей плоды. Овальные, близкие к сферической форме, чуть суженные книзу, они напоминали формой яблоки благородных сортов. Имели размер более чем с половину моего кулака (не путайте со своим) и на щелчок отзывались почти деревянным звуком. Отсутствие листьев на ветвях затрудняло определение вида, но съедобность лично у меня никаких сомнений не вызывала.
Я оторвал несколько штук и две положил в висящую на моём боку сумку. Почему два? А больше не влезло. Почему сорвал несколько? Так ронял я их. Представьте себе, что нужно и самому держаться, и копью не дать упасть! Вот. Неудобно мне было. А потом снизу донеслось чавканье и, опустив взор, я имел возможность любоваться упитанным крупным барсуком, уплетающим свалившееся сверху угощение. Естественно, страх сразу прошёл, и я слез на землю. Мы со зверем друг друга не боялись, а одно из "яблок" он принял прямо с конца моей заострённой палки.
Я тоже попробовал "фрукт", отрезав кусочек ножом. Похоже на яблоко, да и листья под ногами подтверждают эту версию. Вкус неважный, терпкости чересчур много. Зато сладость почти не угадывается, да и кислоты маловато. Тем не менее яблочко я доел – видно наличествовало в нём нечто, потребное моему организму. Опять слазил наверх и прихватил с собой ещё пару, вместо утраченных. И барсуку подбросил за то, что охраняет моё копьё. Если честно – мне не хотелось, чтобы он уходил.
Барсук же, доев, сноровисто разрыл мышиную норку, почавкал и неторопливо двинулся дальше. Я хорошенько исследовал раскоп. Ха, да тут имеется запасец – какие-то зёрнышки. Я отведал одно на зуб – ничего особенного. Не горчит. Что ещё добавить? – зерно как зерно. И набралось его всего ничего, несколько моих горстей, ссыпанных во всё ту же сумочку.
Дальше я от лесного "куркуля" не отставал, подбирая понемногу остатки из запасов разорённых лесных грызунов. Не могу надёжно утверждать, ел барсук зерно, или только раскапывал вместе с норой – я в рот к нему не заглядывал. Возможно, он оставлял мне только то, что не мог отделить от земли – ну не было у него ловкой человеческой руки. Но вскоре лямка, на которой висела моя сумочка стала хорошо ощущаться – не меньше, чем полкило "фуража" я набрал.
Потом некоторое время барсук шёл, не особенно интересуясь добычей, и оказался рядом с моим плетёным ранцем. Дотянуться до него не смог, но, видать, почуял запах хозяина своей находки и замер, переводя взгляд с корзинки на Вашего покорного слугу.
Забавно! Мне вообще было как-то спокойно рядом с ним – зверь, всё-таки, настоящий лесной житель. Должен почуять опасность раньше, чем недавний горожанин. Я даже невольно смотрел туда, куда он обращал свой взор. И подражал своему невольному наставнику, прислушиваясь и принюхиваясь. Однако, никаких опасностей пока не появлялось, а удовлетворить любопытство "опекуна" мне ничего не стоило.
Снял я корзинку с ветки, опустил на землю и отогнул одеяло.
Мама родная! Да кто же мне сюда столько всего напихал? Вот рыбка в оболочке из глины, как жарит тётя Ольха. Мешочек моих любимых лущёных орешков – точно, тётя Тростинка положила. Провяленное до твёрдости тонкими пластинками мясо – такое любая неандерталка могла бы подкинуть. Вяленые рыбки – тоже не скажу от кого. И всё это я пёр на своем горбу! Ну да, они-то думали, что я домой поехал, и всю дорогу поклажа пролежит в лодке.
Однако, к закату дело. Я устроился перекусить, изредка выделяя кусочек-другой барсуку. Вообще-то он даже попытался проявить настойчивость, пользуясь тем, что крупнее и массивней, но этот номер у него не прошёл: Я оттолкнул его ногой, вскинулся и резко взмахнул палкой, ударив ею по земле рядом с лапами зверя. И он стал вести себя сдержанней. Знаете, проникновенный взгляд этих укоризненных глаз и без насилия достигал поставленной цели. Рука насаживала на острие палки очередной кусочек и протягивала зверю.
Корзинка ощутимо полегчала. Я уже подумывал о том, что пора собирать дрова и разводить костёр, пока окончательно не стемнело, но барсук куда-то пошел, и мне показалось неправильным лишаться его компании. Двинулся следом. Метров через двести в крутом склоне заросшего колючими кустами лога отыскалась нора, куда и нырнул мой компаньон.
"Не иначе, пошёл жирок завязывать после обильной еды", решил я и… полез следом. Хозяин не возражал. А ещё тут оказалась мягкая подстилка и было тепло. В потёмках я нащупал руками бок зверя и устроился рядом, укрывшись одеялом. Не так уж трудно обойтись без огня, если над головой не капает. А про то, что эти животные пускают к себе "квартирантов", рассказывал однажды Сидящий Гусь. Он, правда, лис вспоминал, так шуба на мне как раз лисья.
