– Расскажи мне о своём племени, Тупой Скребок, – попросил я. – Ты ведь помнишь всех его членов. Вот тебе камушки. За каждого охотника положи один в тарелку, а за каждую женщину – на это блюдо, – я уже знаю, что со счётом местное население затрудняется, но численность бедолажного сообщества узнать желаю.
Долгое перечисление имён и изложение характеристик опущу для краткости. Мужчин оказалось восемьдесят семь, да женщин семьдесят четыре. Это не менее трёхсот новых ртов, потому что детей мой собеседник называл неуверенно и слишком малое их число упомянул. Может быть, он не учел слишком маленьких, или девочек пропустил – по именам ведь пол не определишь.
Потом мы отправились в песочницу, где у нас был построен макет местности. История его создания наполнена поистине огромным количеством споров между всеми, кто участвовал в этой затее – человек пятьдесят, не меньше. Сколько раз нам приходилось передвигать горы и поворачивать реки – тут любой бы со счёту сбился. Это сооружение постоянно прирастало то в одну сторону, то в другую, а потому не поместилось под крышей и его пришлось строить из камушков, скрепляемых известковым раствором во избежание размывания дождями, а потом не один раз переделывать, потому что всё оказывалось вовсе не так – ну, на глаз же размеры прикидывались а понятие масштаба не является для участников дискуссии привычным. В результате получилось более-менее узнаваемо. Особенно севернее гор, но и южнее бывшие земли Береговых Ласточек и окрестности дороги до Противной Воды мы изобразили с грехом пополам.
Сейчас, с помощью гостя я воссоздал и картину долины племени Крикливой Сойки. Ха! Обычный маршрут наших торговых поездок у них и начинался, как раз после волока. Так что кое-что о тех местах и я помнил.
Думаете, и чего я с этим вопросом столько вожусь? Так мне пора уже и о геополитике начинать мыслить. Ведь ничего не стоит пропустить оголодавшее племя на восток через наши земли, предупредить о морозах и показать, как строить землянки. И очень интересный земельный участок в зоне с менее суровым климатом окажется свободен. Чем интересный? А тем, что там прекрасно растёт то, что в наших краях не каждый сезон всходит. Дубы, например, тут не встречаются, а там – вполне обычное дерево. Кроме того, дичь, как только на неё перестанут охотиться, вернётся уже через два-три года. С точки зрения обороны этой местности, перспективы довольно привлекательны. Не просто так ведь Деревянные Рыбы на это племя не напали.
Вот эту мысль я и намерен обдумать как следует. Впрочем, без осмотра интересующего меня участка будут одни беспредметные размышления.
– Отдохни с дороги, Тупой Скребок. Ты рассказал мне много интересного. Я должен обдумать то, что услышал. Возможно, духи добавят к твоим словам ещё что-нибудь.
Действительно, торопиться некуда. Сейчас, весной, ни один уважающий себя древний человек с голоду не помрёт. А, насколько я понял по песочнице, на переход всего племени до нового места потребуется не больше месяца. Конечно, если мы решим их пропустить. И что-то нам ещё нужно попросить за такую услугу. Кроме участия в охране перевала, естественно.
Вообще-то обычным охотничьим группам наши дежурные и не думают препятствовать, потому что Его Величество Прецедент в этих временах властвует безраздельно. То есть, коли приходили сюда охотники, не нам менять этот обычай. Дозорным главное разбойничью команду вовремя обнаружить или набег Рыб. Но ничего подобного после битвы за перевал не появлялось. Крикливые Сойки тоже не раз наведывались сюда, только без шамана, конечно. Поэтому, он и явился подготовленным, зная, что люди тут зимуют и на жизнь особо не жалуются.
То есть, в моём представлении, этот человек – разведчик, как, собственно, и охотники, ранее бывавшие севернее гор. И задача, стоящая перед ним, – оценить будущих соседей на предмет перспективы или мирного сосуществования, или… уж слишком от него пацифизмом веет, нехарактерно это для нынешней эпохи. Проще всего пришлым перебить нас, чтобы завладеть имуществом и вселиться в готовые жилища. Тем более, что преимущество в численности на их стороне. Хотя земли к востоку отсюда, расположенные, также, как и наши, между горами и тундрой, среди огромных озёр, пустуют. А дичи там навалом. Мы с Тычинкой сами видели.
* * *
Эти сомнения буквально плющили меня, пока не съехались вожди и мы не начали обсуждать возникший вопрос всей толпой. Жалючая Гадюка раньше встречался с Сойками и худого об этих людях сказать не может. Тёплый Ветер видел их на торгу – не примечал за ними ничего подозрительного. Что же касается моего желания завладеть освобождающейся территорией, то тут ни один ничего сказать не может, потому что никто раньше так не поступал, и что вообще делать со всем этим – эти люди даже представления не имеют.
Против моего же намерения изучить долину Соек никто и не подумал возражать. Общее мнение – да пускай Сойки переселяются на свободные пространства к востоку отсюда. Ну, это как раз, куда нас с Тычинкой занесло на обратном пути из залитой водой тундры. Собственно, этому никто и не думал противиться, потому что такова обычная практика. Испокон веков велось, что люди переходили с места на место в поисках хорошей охоты.
И все мои планы и сомнения – это моё личное дело, а им это не слишком интересно. Тут и так хорошо, и ничего менять они не собираются.
Собственно, на этом и порешили. Иными словами, мне объяснили, что у них перед своими людьми есть обязанности, которые никак не ограничивают моих возможностей. То есть вожди безумно далеки от любых геополитических амбиций, потому что уверены – здесь нам не угрожают ни голод, ни враги.
Вот она, та самая остановка развития общества, призрак которой смущал мой разум. Да, Союз племён долго не будет испытывать затруднений. Но, рано или поздно прекращение движения вперёд приведёт к тому, что кто-нибудь нас схарчит. Жирных, упитанных, расслабившихся.
С другой стороны, устроением здешней земли многие занимаются охотно. Сажать берёзы – дровяной лес, липы – лыковый лес, кедровые сосны – ореховый лес: собираются с удовольствием. Это приятная работа с тех пор, как лунки делаются керамическим буром, а торфяные горшочки с саженцем вставляются в них, как в собственное гнёздышко.
Прессовать эти горшочки несложно, пусть и вручную, но усилие создаётся изрядным рычагом. Потом, извлечённые из формы, они не отличаются прочностью, но и не рассыпаются при первом же прикосновении.
Древние люди, с рождения работающие с хрупким каменным инструментом, легко приспосабливаются к тому, что имеют дело с вещами ограниченной прочности. Они умеют быть осторожными и не хватать предмет со всей дури. Поэтому наловчились не ломать сделанные из "слабого" материала горшки. Почву в них засыпать легко, а уж саженец вырастить – это запросто. Где из семечка, где вегетативным размножением. Или выкопав в лесу крошечный росток, пошедший от корня. Разбитый на операции тяжёлый труд стал значительно привлекательней, а по части организационной вожди дело знают туго. Тетя же Тына с удовольствием возится в питомнике. Перегной, птичий помёт, речной или озёрный ил. Туда песочку подсыпать, туда золы, а то и собственно торфу добавить. Опять же перегной из компостной кучи – привычная субстанция.
