— Я отменил занятия, — сказал Джексон, — и провел день в
обществе самых жутких книг, какие ты можешь вообразить. В этот же день я
пропустил тридцать рецептов вызывания демонов через компьютер. Выявились
кое-какие общие элементы, довольно немного.
Он показал Хантону список, кровь девственницы, земля с
кладбища, славная рука, кровь летучей мыши, ночной мох, лошадиное копыто, глаз
жабы.
Там были и другие, но они попадались реже.
— Лошадиное копыто, — задумчиво сказал Хантон, — Странно.
— Обязательный элемент. Но фактически…
— Можно понимать это как-нибудь по другому? — перебил его
Хантон.
— Ну вот, например: можно считать мох, собранный ночью,
ночным?
— Наверно, да.
— Вот и я думаю, — сказал Джексон, — Магические формулы
часто двусмысленны и непонятны. Черная магия всегда оставляла место для
творчества.
— Что до конских копыт, то это, может быть, желе. Часто
попадается в обеденных наборах. Я нашел баночку за панелью машины в тот день,
когда погибла миссис Фроули. Желатин делается из конских копыт.
Джексон кивнул:
— Так. А остальное?
— Кровь летучей мыши… да, с этим тоже понятно. Место темное,
мыши такие любят. Хотя я сомневаюсь, что начальство их терпит. Но одна вполне
могла залететь в машину.
Джексон наклонил голову и потер глаз.
— Совпадает. Все совпадает.
— Думаешь?
— Да. Кроме славной руки, конечно. Вряд ли кто-нибудь
подбрасывал такое в машину до смерти миссис Фроули, и белладонна в этих местах
в самом деле не водится.
— А земля с кладбища?
— Есть такая?
— Какое-то дьявольское совпадение. Ближайшее кладбище в
Плизент-Хилл, всего в пяти милях от прачечной.
— Ладно, — сказал Джексон, — попрошу компьютерщика, — он
думает, что я готовлюсь к Хэллуону, — просчитать все элементы списка, главные и
вторичные. Надо выявить возможные сочетания. Я выписал две дюжины наиболее
обычных. Другими вызывают разных редких демонов. Но похоже, тот, с кем мы имеем
дело, как раз из таких.
— И кто же это?
Джексон усмехнулся:
— Все очень просто. Этот миф берет начало в Южной Америке и
распространяется на Карибские острова. Он связан с культом воды. Литература,
которую я смотрел, говорит о демоне-воре, его имя Саддат или Тот, кого нельзя
назвать. То, что сидит в машине, забралось туда по-воровски.
— Ну, и что нам с ним делать?
— Нужны святая вода и частица причастия. И прочитать над ним
места из книги Левит. Христианская белая магия.
— Ты уверен, что не будет хуже?
— Лучше не думать о том, что будет, — грустно сказал Джексон,
— Я не сказал тебе, что очень плохо, если там окажется славная рука. Это очень
сильная магия, джу-джу.
— На нее святая вода не подействует?
— Демон, вызываемый славной рукой, может съесть на завтрак
целую стопку Библий. Если нам попадется такой, это может плохо кончиться. От
него лучше держаться подальше.
— Значит, ты думаешь…
— Да ничего я не думаю! Слишком уж хорошо все сходится.
— Так когда?
— Чем раньше, тем лучше, — сказал Джексон. — А как нам
попасть туда? Разбить окно?
Хантон улыбнулся, полез в карман и покрутил перед носом
Джексона ключом.
— Где ты его взял? У Гартли?
— Нет, — сказал Хантон, — Мне его дал государственный
инспектор по фамилии Мартин.
— Он знает, что мы делаем?
— Я думаю, догадывается. Он пару недель назад рассказал мне
занятную историю.
— Про давилку?
— Да нет, — сказал Хантон, — про холодильник. Ну, пошли.
Адель. Фроули умерла. Кое-как собранная в одно целое, она
покоилась в гробу. Но если бы что-то от ее духа осталось бы в машине, которая убила
ее, она бы закричала. Она предупредила бы их. У нее часто было расстройство
желудка, и она принимала таблетки E-Z, продающиеся в любой аптеке за 79 центов.
На коробке содержалось предупреждение: больным глаукомой не рекомендуется
принимать таблетки, поскольку их составляющие могут усугубить болезнь. К
сожалению, Адель Фроули не страдала глаукомой. Она могла бы вспомнить, что за
день до того, как Шерри Уэлетт порезала руку, она уронила полную коробку E-Z в
давилку. Но она умерла, и никто теперь не знал, что средство, которым она
лечила изжогу, содержало производное белладонны, известное в странах Европы как
славная рука.
И внезапно в ночной тишине прачечной раздался пронзительный
писк — летучая мышь камнем упала в дырку в изоляции машины, сложив крылья на
слепых глазах. И тогда послышался звук, напоминающий хихиканье. Неожиданно
давилка заработала со страшным скрежетом; ленты уходили в темноту, детали
сталкивались и расходились, тяжелые цилиндры набирали обороты.
Все было готово.
* * *
Когда Хантон заехал на стоянку у прачечной, было за полночь,
и над цепью облаков светилась луна. Он выключил фары и посмотрел на сидевшего
сзади Джексона.
Когда он заглушил мотор, стал слышен ровный свист —
стук-гуд.
— Это давилка, — прошептал он.
— Да. Сама работает. Среди ночи.
Они посидели молча, чувствуя, как их ноги сковывает страх.
Потом Хантон сказал:
— Ну что, надо идти.
Они вышли и направились к зданию, в котором все громче
гудела давилка. Когда Хантон вставлял ключ в замок служебного входа, он
подумал, что машина напоминает живое существо — в гудении будто слышались
тяжелые вздохи и бормочущий ехидный шепот.
— Вот когда я рад, что со мной полиция, — сказал Джексон. Он
перекладывал из руки в руку коричневую сумку. В ней были банка со святой водой,
завернутая в вощеную бумагу, и том Библии.
Они поднялись в рабочее помещение, и Хантон повернул
выключатель у входа. Флуоресцентные лампы зажили своей холодной жизнью. В тот
же миг давилка замолчала.
Облак?? пара поднялось над цилиндрами. Она поджидала их в
пугающем безмолвии.
— Боже, какая мерзость, — прошептал Джексон.
— Пошли, — сказал Хантон, — не том мы совсем раскиснем.
