Работа продвигалась медленно и Уорвик был очень недоволен.
Закончить все к четвергу не удавалось уже никак.
В одной из очередных секций была дикая свалка самого
разнообразного конторского оборудования и принадлежностей времен, наверное,
прошлого века. Во всех углах этого довольно большого помещения были свалки из
беспорядочно сваленных в кучи старомодных конторок с откидывающимися крышками,
больших покрытых плесенью бухгалтерских книг, массивных связок платежных
документов. Особенно много было стульев с отломанными ножками и продавленными
или вовсе оторванными сидениями — настоящий рай для крыс. Десятки этих тварей
шныряли по невообразимым лабиринтам этих гигантских куч. Это видны были только
десятки, а сколько их было внутри — просто страшно подумать. Все это непрерывно
сопровождалось невообразимым и совершенно омерзительным гортанным писком этих
гнусных созданий. После того, как двое из работавших неподалеку людей
подверглись нападению с их стороны, все остальные работать отказались до тех
пор, пока Уорвик не снабдил всех длинными перчатками из толстой резины, которые
выдавались на заводе только людям, работавшим непосредственно с кислотами.
Холл и Висконски уже почти дотянули до этой секции свой
шланг, как вдруг из двери навстречу им выскочил белобрысый здоровяк Кармайкл,
чуть не сбив обоих с ног. Кармайкл что есть силы колотил себя по могучей груди
огромными кулаками.
Все произошло настолько быстро, что Холл не сразу даже
заметил, что на груди у Кармайкла болтается огромная крыса с торчащей в разные
стороны серо-седой шерстью и со страшными выпученными черными блестящими
глазами. Крыса мертвой хваткой вцепилась зубами в грудь Кармайкла и с
остервенением лупила его мощными задними лапами по животу. Кармайклу удалось,
наконец, оглушить крысу и сбросить ее на пол. Но в ее зубах, кроме лоскута
рубахи, остался огромный кусок мяса из груди ее жертвы. Из страшной глубокой
раны Кармайкла почти у самой шеи сильно сочилась кровь. Лицо его было дико
перекошено от боли и злости. Через несколько секунд его начало сильно рвать.
Чудом не растерявшийся Висконски успел тем временем сбегать
назад и включить давление.
По рукаву зашелестел мощный поток воды. Холл направил
насадку на лежащую на полу крысу. Крыса была, судя по облезающей шерсти, очень
старой, но, все же, необычайно большой. Оглушенная могучими кулаками Кармайкла,
она валялась совершенно без движения и только судорожно подергивала лапами,
крепко сжимая в зубах страшный кусок человеческого мяса.
Ревущая струя воды, со страшной силой вырвавшаяся из насадки
брандспойта, почти разорвала ее пополам, а еще через мгновение то, что еще
несколько секунд назад было страшным чудовищем, со звонким шлепком влепилось в
противоположную стену.
Тут вдруг неожиданно появился Уорвик. На его губах играла
едва заметная зловещая ухмылка. Он подошел к Холлу и похлопал его по плечу:
— Это поинтереснее, чем швыряться пивными жестянками по
безобидным крыскам наверху. А, студент?.
— Эта еще не самая большая, — подобострастно поддакнул
Висконски. — Чуть больше фута в длину.
— Направь-ка лучше струю вон туда, — Уорвик указал на
огромную свалку сломанной мебели в углу. — А вы, парни, отойдите-ка подальше в
сторону.
— С удовольствием, — неудачно попытался пошутить кто-то.
Кармайкл грозно шагнул в сторону Уорвика. Его побледневшее и
еще больше исказившееся от боли лицо было сурово и полно решимости постоять за
себя.
— Я требую компенсации за это! — и он показал Уорвику свою
ужасную рану. — Я требую…
— Разумеется, — противно улыбаясь, оборвал его на полуслове
Уорвик. — Свое ты получишь. А сейчас пошел прочь, пока не попал под струю!
Кармайкл с достоинством отошел в сторону и, прижимая к груди
руку, поплелся в сторону выхода из подвала. Холл направил норовившую все время
вырваться у него из рук насадку на груду старой мебели. Мощная струя пенящейся
воды с треском ударила в дерево и разнесла в щепки конторку и два стула,
оказавшихся на ее пути первыми. В ту же секунду из кучи бросилось в разные
стороны совершенно невообразимое количество крыс. Таких огромных крыс Холл не
видел никогда в жизни. Все вокруг, как один, вскрикнули от отвращения и ужаса.
Глаза у этих тварей были невероятно большими и блестящими, а туловища — жирными
и лоснящимися. Взгляд Холла остановился на одном из этих омерзительных созданий
природы. Размером оно было с полуторамесячного упитанного щенка какой-нибудь
очень крупной породы собак. Холл, как завороженный, не мог отвести глаз от
этого чудовища. Это был настоящий шок даже для такого сильного человека, как
он. Холл, не отрывая взгляда от крысы, почувствовал, что в глазах у него
начинает темнеть, а насадка брандспойта медленно опускается вниз в его
слабеющих и трясущихся крупной дрожью руках.
— О'кей, — окликнул его Уорвик. — Продолжаем! Теперь давай
вон по той куче!
Вдруг послышался громкий возмущенный голос одного из рабочих
по имени Сай Иппестон:
— Я нанимался работать, а не для того, чтобы меня загрызли
здесь эти твари!
Впервые Холл увидел этого парня на заводе всего с неделю
назад и был знаком с ним совсем немного. Несмотря на свой высокий рост, Сай
был, в общем-то, еще мальчишкой. Из тех, что вечно носят бейсболки и
бейсбольные же рубашки.
— Это ты, Иппестон? — как бы не узнав его сразу, удивленно
спросил Уорвик.
Парень немного смутился, но, все же, отважно вышел вперед из
напряженно молчащей толпы угрюмо и испуганно озиравшихся по сторонам людей.
— Да, это я. С меня довольно крыс! Я нанимался чистить
подвал и вовсе не хочу заразиться тифом или чем-нибудь еще в этом роде. Можете
вычеркнуть меня из списка желающих.
Из-за спины его послышался одобрительный гул толпы.
Висконски посмотрел на Холла, но тот в этот момент как раз возился с насадкой,
проверяя плотность ее соединения с рукавом. Насадка эта выглядела как дуло
сорокапятимиллиметрового артиллерийского орудия и даже при самом слабом напоре
воды вполне могла отбросить человека струей на несколько метров.
— Так ты хочешь получить расчет, Сай? Я правильно тебя понял?
— Пожалуй, — ответил Иппестон.
Уорвик кивнул головой.
— О'кей, щенок. Проваливай. Убирайтесь все, кто считает так
же, как этот недоносок! Здесь вам не профсоюз — не рассчитывайте! Проваливайте!
И не вздумайте потом когда-нибудь возвращаться обратно! Я лично прослежу за
тем, чтобы вас никогда больше не взяли на завод!
— Не слишком ли вы горячитесь, сэр? — невозмутимо
промурлыкал пришедший, наконец, в себя Холл.
Уорвик резко обернулся к нему:
