Пять утра, четверг.
— Кто-нибудь должен спуститься туда еще, — решительно
произнес Брочу.
— Только не я! — прошептал Висконски. — Только не я!
— Не ты, не ты, толстопузый, — презрительно обозвал его
Иппестон.
— Ну, не будем терять времени, — послышался голос Броугана.
— Вниз пойдут я, Иппестон, Дэнджерфилд и Недэу. Стивенсон, сходи в офис и
принеси еще четыре новых фонаря.
Иппестон посмотрел вниз, в темноту и задумчиво произнес:
— Может быть, они просто остановились перекурить… Крыс я
вижу пока всего несколько.
Через несколько минут вернулся Стивенсон с фонарями и вскоре
все четверо быстро скрылись в зловеще-черном проеме люка.
Я знаю, что тебе нужно
— Я знаю, что вам нужно.
Элизабет испуганно оторвала взгляд от книги по социологии и
увидела довольно непримечательного молодого человека в зеленой поношенной
армейской куртке. В первое мгновение он показался ей каким-то оченьочень давним
знакомым из далекого смутно помнимого уже прошлого. Это было как «дежа-вю». Ho
ощущение это, правда, почти сразу же исчезло. Он был приблизительно ее роста,
худощав и… как-то странно подергивался, если можно так выразиться — это было
какое-то внутреннее, невидимое, но явственно ощущает мое ею подергивание.
Волосы на его голове были черными и лохматыми. На носу, сильно увеличивая aai
темно-карие глаза, сидели массивные очки в роговой оправе и с очень толстыми
линзами. Линзы казались не то сильно поцарапанными, не то просто грязными. Нет
теперь она была абсолютно уверена в том, что никого не видела его раньше.
— Вы знаете, что мне нужно? — переспросила она. Сомневаюсь.
— Вам нужна двойная порция земляничного мороженого.
Правильно?
Она вздрогнула от неожиданности и, прищурившись, посмотрела
на него теперь уже внимательнее. Она действительно уже давно собиралась
устроить себе небольшой перерыв и пойти съесть мороженое. Элизабет готовилась к
выпускным экзаменам и целыми днями просиживала в своей кабинке для
индивидуальной научной работы в библиотеке Студенческого Союза. Впереди было
еще очень много работы.
— Правильно? — повторил он и улыбнулся. Улыбка странным
образом преобразила его лицо, сделав его из напряженного и даже отталкивающего
почти привлекательным. При мысли о его лице ей на ум пришли слова «умное» и
даже «миловидное», но, все же, это были не совсем те слова, даже когда он
улыбался. Не успев сдержать себя, она улыбнулась ему в ответ. Это было ей
совершенно ни к чему. Тратить время на какого-то чудака, который пытается
произвести на нее впечатление, причем в самую напряженную пору учебного года,
было для нее совершенно недопустимым. Ей предстояло проштудировать еще
шестнадцать глав «ВВЕДЕНИЯ В СОЦИОЛОГИЮ».
— Нет, спасибо.
— Пойдемте. Если будете так усердствовать, то просто
заработаете себе сильную головную боль без особенной пользы для дела. Ведь вы
уже два часа корпите над этой книгой без перерыва.
— Откуда вы знаете?
— Я наблюдал за вами, — быстро ответил он и снова улыбнулся.
В этот раз его улыбка понравилась ей меньше. Теперь у нее действительно
начинала болеть голова.
— Ну, а теперь хватит, — резко оборвала она — гораздо резче,
чем собиралась. — Я не люблю, когда на меня кто-нибудь глазеет.
— Извините.
Ей стало немного жалко его, как бывает жалко бездомных
собак. Зеленая потертая куртка была явно с чужого плеча и болталась на нем как
на вешалке и… да, и носки непарные. Один черный, другой коричневый. Она
почувствовала, что сейчас снова улыбнется, но на этот раз сдержалась.
— Я готовлюсь к экзаменам, — сказала она уже мягче.
— Конечно, О'кей.
Она проводила его задумчивым взглядом и снова опустила глаза
в книгу, но в голове, напоминая о только что произошедшей встрече, крутились
только одни и те же слова: ДВОЙНАЯ ПОРЦИЯ ЗЕМЛЯНИЧНОГО МОРОЖЕНОГО.
В общежитие она вернулась только поздно вечером, уже в
11:15. Элис, ее соседка по комнате, валялась на своей кровати, слушала Нила
Даймонда и читала «Историю О».
— Я и не знала, что они обозначили это «Eh — 17», — все еще
думая о своей теме, вслух проговорила Элизабет.
— А я вот расширяю кругозор, дорогая. Расправляю, так
сказать, крылья своего интеллекта. Поднимаю… Лиз?
— М-м-м?
— Ты слышишь, что я говорю?
— Нет, извини, я…
— Ты, милая, как-то прихлопнуто выглядишь.
— Я встретила сегодня вечером одного парня. Очень забавный.
— Да-а? Действительно, наверное, интересный экземпляр, если
уж сумел оторвать великую Роуган от ее любимых талмудов.
— Его зовут Эдвард Джексон Хэмнер младший. Ни больше, ни
меньше. Невысокий. Худощавый. Голову не мыл, наверное, с прошлого дня рождения
Вашингтона. И эти разноцветные носки. Один черный, другой коричневый.
— Я думала, тебе нравятся мужчины немного другого типа. '
— Да нет, Элис. Тут совсем другое. Я занималась в читальном
зале на третьем этаже, а он подошел и предложил угостить меня мороженым. Я
отказалась и он, извинившись, ушел. Но с той минуты я не могла думать больше ни
о чем, кроме мороженого. Как будто он внушил мне не думать больше ни о чем
другом. Я просто не могла, остановиться и сосредоточиться на том, чем я должна
была заниматься. Наконец, я решила сделать небольшой перерыв и спуститься в
кафе. И как только я подумала об этом, этот чудак появился передо мной снова,
как изпод земли. В каждой руке у него было по два стаканчика именно того
мороженого, которого я хотела — моего любимого земляничного.
— Ну и чем же все закончилось? Я просто вся дрожу от
нетерпения. Элизабет рассмеялась.
— Ну, не могла же я отказать ему и на этот раз. Он присел
рядом, мы немного поболтали и выяснилось, что в прошлом году он тоже слушал
курс лекций у профессора Брэннера и сдавал потом экзамен.
— Бывают же совпадения!.. Просто чудеса какие-то
рождественские…
— Да нет же, послушай. Это на самом деле удивительно. Ты же
знаешь, как я в буквальном смысле слова «потею» над этим курсом.
— Да уж. Даже во сне чего-то там бубнишь почти каждую ночь.
— Мой средний балл пока — семьдесят восемь. А для того,
чтобы меня не лишили стипендии, нужно иметь не менее восьмидесяти. То есть, за
этот экзамен я должна получить не меньше шести баллов. И вот, этот Эд Хэмнер
говорит, что профессор Брэннер из года в год использует на своих экзаменах
практически одни и те же вопросы, и что он может продиктовать мне их все по
памяти.
