Что-то было НЕ ТАК.
Что — она не могла понять. Что-то просто ушло, ушло
безвозвратно и их отношения рушились буквально на глазах. Однажды ночью уже в
конце июля она была сильно напугана своей неожиданной и очень сильной
истерикой. Хорошо еще, что в ту ночь не оказалось дома ее соседки по домику —
мышеобразной низкорослой девушки по имени Сандра Акерман.
В одну из первых ночей августа ей приснился очень страшный,
просто кошмарный сон. Ей приснилось, что она лежит на дне огромной глубокой
могилы и не может пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы выбраться из нее наружу.
С белого неба, мутного как известь, лил сильный дождь. Лил прямо в лицо,
ослепляя и забивая дыхание. К краю могилы медленно подошел Тони На нем была
желтая защитная строительная каска.
— Выходи за меня замуж, Лиз, — послышался его бесцветный
Глухой голос. — Выходи за меня, или мне придется…,
Она пытается сказать, что она согласна, что она сделает все,
лишь бы он вытащил ее из этой ужасной грязной ямы. Но паралич полный — она не
может пошевелить даже языком.
— О'кей, — говорит Тони. — Тогда мне придется… И уходит. Она
пытается скинуть с себя этот ужасный паралич, но у нее ничего не получается.
И вот… она слышит звук приближающегося бульдозера…
Через несколько секунд она уже видит этого громадного
желтого монстра — он толкает перед собой огромную массу мокрой грязной земли.
Из кабины выглядывает мокрое, безжалостное, перекошенное злобой лицо Тони.
Он хочет похоронить ее заживо!.. Не в силах пошевелиться или
хотя бы выдавить из себя крик о помощи, она может только с ужасом наблюдать,
как уже первые комья земли начинают падать в могилу. В ЕЕ могилу…
И вдруг чей-то крик, чей-то очень знакомый голос:
— Убирайся! Оставь ее! Проваливай! Тони выпрыгивает из
бульдозера и, спотыкаясь, убегает.
Она спасена. Она закричала бы от радости, но не может. И вот
появляется ее спаситель. Он возвышается над краем ямы как могильщик. Это Эд
Хэмнер. Он, как всегда, в своей вечной зеленой куртке и с всклокоченными
волосами. Огромные очки съехали и висят на самом кончике носа. Он протягивает
ей руку.
— Вылезай, — слышит она его мягкий голос. — Я знаю, что тебе
нужно. Вылезай оттуда, Бет.
Она чувствует, что может, наконец, двигаться и вздыхает с
огромным облегчением. Она пытается отблагодарить его, но слова громоздятся одно
на другое, и она так и не может пока ничего произнести. Эд ласково улыбается и
кивает ей головой. Она берется за протянутую ей руку и опускает глаза, чтобы
найти опору для ноги. Подняв глаза снова, она видит, что держится за лапу
огромного, просто гигантского волка со сверкающими красным светом глазами и
жуткой оскаленной пастью, готовой вцепиться ей в горло.
Она резко проснулась и подскочила в постели от страха. Вся
ночная рубашка была мокрой от холодного липкого пота, а тело просто ходуном
ходило от крупной дрожи, которую невозможно было остановить. Даже после теплого
расслабляющего душа и стакана молока она все никак не могла прийти в себя и
заставить себя выключить свет — так и спала, если только это можно было назвать
сном, с зажженной лампой.
Через неделю Тони погиб — только не во сне, а по-настоящему.
Она накинула халат и пошла открывать дверь. Элизабет ожидала
увидеть Тони, но на пороге стоял Дэнни Килмер, один из его товарищей по работе.
Дэнни был очень веселым, остроумным и жизнерадостным парнем. Элизабет и Тони
пару раз встречались с ним и его девушкой и довольно неплохо провели вместе
время. Но на этот раз Дэнни стоял на пороге как-то очень грузно и совсем не
выглядел веселым, как обычно. Напротив, он имел какой-то совершенно больной
вид.
— Дэнни? Что…
— Лиз, — медленно, с трудом подбирая слова, проговорил он. —
Лиз, ты должна держать себя в руках. Ты… О, ГОСПОДИ!
Он в отчаянии ударил огромным грязным кулаком по косяку
двери и заплакал.
— Дэнни, что-нибудь случилось с Тони?..
— Его нет больше. Он…
Но она уже начала терять сознание и не разобрала больше ни
одного слова.
Вся следующая неделя прошла как во сне. История гибели Тони
смутно складывалась в ее сознании из кратких газетных сообщений и обрывков
того, что рассказывал ей Дэнни в баре гостиницы «ХАРБОР».
Они занимались ремонтом дренажных кульвертов на Хайуэе № 16.
Часть автострады была перегорожена и Тони с флажком направлял машины в объезд
ремонтируемого участка. Со склона на большой скорости спускался какой-то парень
на красном Фиате. Тони махнул ему флажком, но парень скорости не сбросил. Тони
стоял около самого грузовика на обочине и отпрыгнуть ему было некуда, а парень
ехал настолько быстро что Тони даже не успел прижаться к машине. Парень в Фиате
сломал себе руку и получил тяжелое сотрясение мозга с рваными ранами лица и
головы. Тони же скончался на месте. У водителя Фиата был сильный шок — он то
впадал в истерику, то вел себя на удивление холодно-рассудительно. Полиция обнаружила,
что причиной происшествия был отказ тормозов. Впечатление было такое, что они
перегрелись и расплавились. То есть, парень просто не мог остановиться, и Тони
стал жертвой трагического стечения обстоятельств.
Шок и пришедшая за ним депрессия Элизабет были усилены еще и
возникшим неизвестно откуда чувством вины за случившееся. Это был просто
какой-то комплекс вины. Она не знала, как ей избавиться от Тони, и в этом ей
помогло само Провидение. Но самым страшным, особенно по началу, было то, что в
каком-то отдаленном, тайном уголке подсознания она была даже довольна тем, что
все так произошло. Она не хотела замуж за Тони… даже после того ночного
кошмара.
За день до отъезда домой у нее началось настоящее нервное
расстройство, сопровождавшееся почти полным упадком сил.
Она сидела без движения и без каких бы то ни было мыслей на
камне возле домика. Сколько она там просидела — она не помнила. Может быть,
час, а может быть, и больше. И вдруг у нее полились слезы. Полились неожиданно,
безудержным потоком. Слезы перешли в рыдания, и она плакала до тех пор, пока у
нее не заболело горло и голова. Облегчения слезы не принесли — наоборот, она
почувствовала себя еще более опустошенной. И вдруг она услышала:
— Бет.
Это был Эд Хэмнер.
Она вздрогнула и медленно обернулась, почти уверенная в том,
что увидит сейчас волка из своего сна. Но это был просто Эд Хэмнер. Он стоял
перед ней, залитый лучами яркого солнца и выглядевший странно беззащитным без
своей зеленой армейской курки и старых потертых голубых джинсов. На нем были
красные шорты до колен, белая бейсбольная рубашка, которая болталась на его
костлявой груди как парус без ветра, и кеды. Он, вопреки ожиданию, не улыбался,
а очки, отбрасывавшие солнечные блики, не позволяли разглядеть его глаз.
