Я промолчал. После того как Марсия улизнула в аэропорту от
агентов Кресснера, она вернулась рейсовым автобусом обратно в город, с тем
чтобы потом добраться до автовокзала. Так мы решили. При ней было двести
долларов — все мои сбережения. За двести долларов туристский автобус доставит
тебя в любую точку страны.
— Вы всегда такой неразговорчивый? — спросил Кресснер с
неподдельным интересом. — Марсия посоветовала. Голос его стал жестче:
— Значит, попав в лапы полиции, будете держаться до
последнего. А когда в следующий раз наведаетесь к моей жене, вы застанете тихую
старушку в кресле-качалке. Об этом вы не подумали? Насколько я понимаю, за
шесть унций героина вы можете схлопотать сорок лет.
— Этим вы Марсию не вернете. Он усмехнулся.
— Положеньице, да? С вашего позволения я обрисую ситуацию.
Вы и моя жена полюбили друг друга. У вас начался роман… если можно назвать
романом эпизодические ночные свидания в дешевых мотелях. Короче, я потерял
жену. Зато заполучил вас. Ну а вы, что называется, угодили в тиски. Я верно
изложил суть дела?
— Теперь я понимаю, почему она от вас устала, — сказал я.
К моему удивлению, он расхохотался, даже голова
запрокинулась.
— А знаете, вы мне нравитесь. Вы простоваты, мистер Норрис,
и замашки у вас бродяги, но, чувствуется, у вас есть сердце. Так утверждала
Марсия. Я, честно говоря, сомневался. Она не очень-то разбирается в людях. Но в
вас есть какая-то… искра. Почему я и затеял все это. Марсия, надо полагать,
успела рассказать вам, что я люблю заключать пари.
— Да.
Я вдруг понял, чем меня смутила раздвижная дверь в
стеклянной стене. Вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову устроить чаепитие
среди зимы на балконе сорок третьего этажа. Вот и шезлонг стоит в комнате. А
ветрозащитный экран почему-то сняли. Почему, спрашивается?
— Я не питаю к жене особых чувств, — произнес Кресснер,
аккуратно вставляя в мундштук новую сигарету. — Это ни для кого не секрет. И
вам она наверняка сказала. Да и при вашем… опыте вам наверняка известно, что от
хорошей жизни замужние женщины не прыгают в стог сена к заурядному профи по
мановению ракетки. Но Марсия, эта бледная немочь, эта кривляка, эта ханжа и
зануда, эта размазня, эта…
— Достаточно, — прервал я его.
Он изобразил на лице улыбку.
— Прошу прощения. Все время забываю, что мы говорим о вашей
возлюбленной. Кстати, уже 8. 16. Нервничаете?
Я пожал плечами.
— Держимся до конца, ну-ну, — сказал он и закурил новую
сигарету. — Вас, вероятно, удивляет, что при всей моей нелюбви к Марсии я
почему-то не хочу отпустить ее на…
— Нет, не удивляет. На его лицо набежала тень. — Не
удивляет, потому что вы махровый эгоист, собственник и сукин сын. Только у вас
не отнимают ничего вашего. Даже если это вам больше не нужно.
Он побагровел, потом вдруг расхохотался.
— Один — ноль в вашу пользу, мистер Норрис. Лихо это вы.
Я снова пожал плечами.
— Хочу предложить вам пари, — посерьезнел он. — Выиграете —
получите деньги, женщину и свободу. Ну а проиграете — распрощаетесь с жизнью.
Я взглянул на настенные часы. Это получилось непроизвольно.
Часы показывали 8. 19.
— Согласен, — сказал я. А что мне оставалось? По крайней
мере выиграю несколько минут. Вдруг придумаю, как выбраться отсюда — с деньгами
или без.
Кресснер снял трубку телефона и набрал номер.
— Тони? Этап второй. Да. Он положил трубку на рычаг.
— Этап второй — это как понимать? — спросил я.
— Через пятнадцать минут я позвоню Тони, он заберет… некий
сомнительный груз из багажника вашей машины и подгонит машину к подъезду. Если
я не перезвоню, он свяжется с полицией.
— Страхуетесь?
— Войдите в мое положение, мистер Норрис. На ковре лежит двадцать
тысяч долларов. В этом городе убивают и за двадцать центов.
— В чем заключается спор?
Лицо Кресснера исказила страдальческая гримаса.
— Пари, мистер Норрис, пари. Спорит всякая шушера.
Джентльмены заключают пари.
— Как вам будет угодно.
— Отлично. Вы, я заметил, посматривали на мой балкон.
— Нет ветрозащитного экрана.
— Верно. Я велел его снять сегодня утром. Итак, мое
предложение: вы проходите по карнизу, огибающему это здание на уровне нашего
этажа. В случае успеха срываете банк.
— Вы сумасшедший.
— Отчего же? За десять лет, что я живу здесь, я предлагал
это пари шести разным людям. Трое из них, как и вы, были профессиональными
спортсменами — популярный защитник, -который больше прославился блестящими
выступлениями в телерекламе, чем своей бледной игрой, бейсболист, а также
довольно известный жокей с баснословными заработками и не менее баснословными
алиментами. Остальные трое — попроще. Разные профессии, но два общих момента —
денежные затруднения и неплохие физические данные. — Он в задумчивости
затянулся и, выпустив дым, продолжал: — Пять раз мое предложение с ходу
отвергали. И лишь однажды приняли. Условия — двадцать тысяч против шести
месяцев тюрьмы. Я выиграл. Тот человек глянул вниз с моего балкона и чуть не
потерял сознание. — На губах Кресснера появилась брезгливая улыбка. — Внизу, —
сказал он, — все кажется таким крошечным. Это его сломало.
— Почему вы считаете, что… Он остановил меня жестом,
выражавшим досаду.
— Давайте без этой тягомотины, мистер Норрис. Вы согласитесь,
потому что у вас нет выбора. На одной чаше — сорок лет в Сан-Квентине, на
другой — свобода. И в качестве легкой приправы — деньги и моя жена. Я человек
щедрый.
— Где гарантия, что вы не устроите мне ловушку? Что я пройду
по карнизу, а вы тем временем не позвоните Тони? Он вздохнул:
— У вас мания преследования, мистер Норрис. Я не люблю свою
жену. Моя многосложная натура страдает от ее присутствия. Двадцать тысяч
долларов для меня не деньги. Я каждую неделю отстегиваю в четыре раза больше
своим людям в полиции. А что касается пари. — Глаза у него заблестели. — На
такое дело никаких денег не жалко.
Я раздумывал, он не торопил с ответом — хороший товар не
нуждается в рекламе. Кто я для него? Средней руки игрок, которого в тридцать
шесть лет могли попросить из клуба, если бы не Марсия, нажавшая на кое-какие
пружины.
Кроме тенниса, я ничего не умею, да и не так-то просто
куда-нибудь устроиться, даже сторожем, когда у тебя за плечами судимость. И
дело-то пустяковое, так, детские шалости, но поди объясни это любому боссу.
