Постепенно я почувствовал ИХ. ИХ… Неизвестный неземной
Разум. Меня никогда не интересовало, как они выглядят и откуда они пришли. Я
был их дверным проемом, их окном в этот мир. Я слишком хорошо понимал,
насколько они опасны, отвратительны и страшны, как несоразмеримо их мир
отличается от нашего. Слишком хорошо чувствовал их страшную слепую ненависть. И
все это время они вели молчаливое мрачное наблюдение за нашим миром. А я
невольно помогал им в этом, не в состоянии никак воспротивиться. Постепенно я
начал понимать, что они просто используют меня в своих целях, что они
просто-напросто управляют мною.
Когда в тот вечер мальчик, как обычно, возвращался мимо
моего дома с пляжа, он приветливо помахал мне рукой и улыбнулся. Судя по его
виду, своим сегодняшним уловом он был вполне доволен. Я сидел, как всегда, на
веранде и, мрачно размышляя о своих проблемах, решил, наконец, связаться по
телефону с мистером Крессуэллом из департамента ВМС США. Я пришел, все-таки, к
выводу, что то, что случилось со мной, началось именно во время нашей
экспедиции на Венеру пять лет назад. «Пускай, — думал я, — они изолируют меня
на всю оставшуюся жизнь от людей, пусть обследуют меня сколько и как угодно,
пусть вообще делают со мной все, что захотят — лишь бы положить конец этим
безумным ночам, когда я просыпаюсь в совершенно неожиданных для меня местах, а
руки мои живут как бы сами по себе и наблюдают, наблюдают, наблюдают…
Однажды я пытался, дойдя до отчаяния, выколоть эти ужасные
глаза первым же попавшимся под руку острым предметом. Подвернулся остро
заточенный карандаш, но как только он приблизился к первому глазу, руки мои
пронзила резкая мучительная боль, разом охватившая и все мое тело. Я думал, что
умру от нее через пару секунд. Карандаш упал на пол и боль, не сравнимая
совершенно ни с чем, утихала очень долго. Таких адских страданий я не испытывал
раньше никогда в жизни и подобных экспериментов больше не устраивал.
Вместо того, чтобы тоже ответить мальчику приветливым
взмахом, обе мои руки, помимо моей воли, вдруг разом судорожно потянулись к
нему и я с ужасом вспомнил, что они у меня не забинтован ы… Все десять глаз,
светясь в сумерках, разом уставились на бедного перепуганного мальчугана. Он
остановился как вкопанный и смотрел на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.
Я почувствовал, как мое сознание быстро заволакивается густой непроницаемой
пеленой и уже в следующее мгновение я полностью утратил контроль над собой.
Дверь открылась… и я стал дверным проемом. Слепым исполнителем чужой неведомой
воли. Не помня себя, я оказался на улице и кинулся по песку за удирающим что
было силы насмерть перепуганным парнишкой. Ноги были как деревянные и слушались
очень плохо, но, все же, бежал я довольно быстро. Мои собственные глаза были
закрыты и все, что я видел, я видел глазами моих пальцев. Картина эта была
совершенно фантасмагорической. Впереди мелькала худенькая фигурка убегающего от
меня в сторону общественного пляжа мальчонки. Все цвета и даже формы были
каким-то фантастическим образом искажены, что придавало всему происходящему
особенный оттенок, присущий монстрам. Мыс, например, выглядел как гигантская
гипсовая декорация, а небо над ним было неестественного сочного пурпурного
цвета. Глаза на пальцах просвечивали мальчишку как мощный рентгеновский аппарат
— я видел перед собой бегущий скелет с ярко светящимися костями, скелет, цепко
держащий левой рукой свою металлическую сетку для просеивания песка. Плоти не
было видно почти совсем.
О чем, интересно думал этот бедный безымянный мальчонка в
последние минуты перед смертью? О чем он думал, рассыпая на бегу набранную за
несколько часов кропотливого труда мелочь и даже, наверное, не замечая этого,
цепко держа в руке свою сетку и почти ежесекундно оборачиваясь на настигающего
его страшного человека, который, спотыкаясь и ковыляя, упорно преследовал его,
зажмурив глаза и вытянув вперед руки как слепой? Что он думал, видя на
тянущихся к нему руках ужасные желто-золотые глаза? И что он подумал за секунду
до смерти, когда эти страшные руки с глазами взметнулись вверх и сделали так,
что в следующее мгновение его голова разлетелась мелкими брызгами на десятки
метров вокруг?..
Я не знаю…
Зато я знаю, о чем думал я.
Я думал, насколько это позволяли мои мозги о том, что только
что побывал у ворот в ад и что скоро я отправлюсь туда насовсем.
Ветер с силой трепал повязки, когда я разматывал их. Как
будто пытался помочь мне.
На жуткие черные грозовые тучи, которые были уже почти над
нами, падали последние багровые отблески заходящего солнца. Буря надвигалась
стремительно и вот-вот должна была обрушить на нас страшные массы воды и
ураганный ветер. Но мы как будто даже не замечали этого.
— Ты должен пообещать мне, Ричард, — наклонился я к его уху,
перекрикивая ветер. — Ты должен пообещать мне, что как только ты почувствуешь
что-то неладное, ты убежишь… Как только тебе покажется, что я могу… причинить
тебе какой-нибудь вред… Ты понимаешь меня?
Ветер с силой трепал ему волосы и ворот рубашки. Все лицо
было напряжено, а глаза превратились в маленькие щелочки от хлеставшего в них
песка.
Я решительным движением сдернул последние повязки с глаз на
пальцах и внимательно посмотрел на Ричарда. Все десять глаз вытаращились,
конечно же, тоже на него.
— Теперь ты видишь их сам, собственными глазами! — хрипло
крикнул я.
Лицо Ричарда, лицо, которое я так хорошо знал, лицо
несомненно смелого, бесстрашного человека мгновенно вытянулось, а нижняя
челюсть отвисла. Он инстинктивно отпрянул от меня и выскочил из машины.
Вспыхнула ослепительная молния и гром ахнул прямо над нашими головами. В
следующее мгновение на нас обрушился адский поток воды.
— Артур… — прочитал я по беззвучно двигавшимся на искаженном
ужасом лице губам Ричарда.
Как он был напуган!.. Как мог я подвергнуть его такому
жестокому испытанию, такому страшному шоку?!
— Беги! Беги, Ричард!
И он побежал. Длинными стремительными скачками. Он был очень
похож на человека, приговоренного к смертной казни, который уже возведен на
эшафот и хорошо понимает, что через несколько секунд он умрет, но прощаться с
жизнью он, тем не менее, очень не хочет и все еще на что-то надеется.
Я вышел из машины и мои руки резко взлетели вверх над
головой, а пальцы судорожно вытянулись к единственному, что было им хорошо
знакомо в этом мире — тучам.
И тучи ответили им.
Они ответили им огромной, чудовищно сильной, ослепительной
бело-голубой молнией, увидев которую, я подумал, что наступил конец света. Эта
невероятная молния ударила прямо в Ричарда… В одно мгновение от него не
осталось даже пара.
Последнее, что я запомнил перед тем, как мое сознание
отключилось окончательно, был сильный запах озона…
