Въезжая на автостраду, Джим вспомнил о судьбе Билли Стирнс.
и Кэти Славин и наконец решился. Во время свободного урока он поднялся в офис и
подошел к столу секретарши, которая в этот момент составляла списки
отсутствующих.
— Чип Освей в школе? — спросил он как бы между прочим.
— Чип?.. — Лицо ее выражало сомнение.
— Вообще-то он Чарльз Освей, — поправился Джим. — А Чип —
это кличка.
Секретарша просмотрела стопку бумаг и одну из них протянула
Джиму.
— Сегодня он отсутствует, мистер Норман.
— Вы не дадите мне его домашний телефон? Она намотала на
карандаш прядку волос.
— Да, конечно, — и вынула из именной картотеки личную
карточку.
Джим воспользовался ее аппаратом. На том конце провода долго
не отвечали, и он уже хотел положить трубку, как вдруг услышал заспанный
грубоватый голос:
— Да?
— Мистер Освей?
— Барри Освей умер шесть лет назад. А меня зовут Гари
Денкинджер.
— Вы отчим Чипа Освея?
— Что он там натворил?
— Простите…
— Он сбежал. Вот я и спрашиваю: что он натворил?
— Насколько мне известно, ничего. Просто я хотел поговорить
с ним. А вы не догадываетесь, где он?
— Я работаю в ночную смену, мистер. Мне некогда
интересоваться его компанией.
— Но может быть…
— Нет. Он прихватил с собой старенький чемодан и пятьдесят
долларов, которые он выручил от продажи краденых автодеталей или наркотиков… я
уж не знаю, чем они там промышляют. И взял курс на Сан-Франциско. Хипповать,
наверное, собирается.
— Если узнаете о нем что-нибудь, позвоните мне, пожалуйста,
в школу. Джим Норман, английское отделение.
— Ладно.
Джим положил трубку на рычаг. Секретарша одарила его
дежурной улыбкой, но ответной улыбки не дождалась.
Через два дня в регистрационном журнале против имени Чипа
Освея появилась запись: «Бросил школу». Джим приготовился к тому, что вот-вот
на горизонте появится Симмонс с очередной папкой. Спустя неделю ему была
вручена папка с личным делом новенького.
Он обреченно взглянул на фото. На этот раз никаких сомнений.
Короткую стрижку сменили длинные волосы, но это был он, белобрысый. Винсент
Кори. Для своих дружков — Винни. Он глядел с фотографии на Джима, кривя рот в
нагловатой ухмылочке.
Джим шел на урок, чувствуя, как у него разрывается грудь.
Перед доской объявлений стояли Лоусон, Гарсиа и Винни Кори. Когда он
приблизился, все трое повернулись. Рот Винни растянулся . р ухмылочке, но глаза
были ледяными.
— Если не ошибаюсь, мистер Норман? Привет, Норм! Лоусон и
Гарсиа прыснули.
— Меня зовут мистер Норман, — сказал Джим, не замечая
протянутой руки. — Запомнишь?
— Запомню. Как ваш брат? Джим так и застыл. Он испугался,
что не совладает с мочевым пузырем; в каком-то потаенном уголке мозга
голос-призрак весело воскликнул: «Гляди, Винни, обмочился!» — Что вы знаете о
моем брате? — хрипло спросил он.
— Ничего, — ответил Винни. — Ничего особенного.
Все трое улыбнулись ему пугающе обезличенными улыбками.
Прозвенел звонок, и они вразвалочку двинулись в класс.
Вечером, в десять часов, он зашел в аптеку-закусочную, чтобы
позвонить из автомата.
— Оператор, соедините меня, пожалуйста, с полицейским
участком в Стратфорде, Коннектикут. Нет, номера я не знаю. Щелчки в трубке.
Выясняют. Полицейского звали Нелл. Уже тогда он был седоватый, на вид лет
сорока пяти. Впрочем, детский взгляд часто бывает ошибочным. Они с братом росли
без отца, о чем каким-то образом узнал этот человек…
Зовите меня, мальчики, мистером Неллом. В кафетерии братья
съедали свои школьные завтраки, сложенные в пакеты. Мама давала каждому по
никелевой монетке — на молоко, дело было еще до того, как в школах ввели
бесплатную раздачу молока. Иногда в кафетерий заглядывал мистер Нелл,
поскрипывая кожаным ремнем, из которого вываливалось брюшко, с револьвером
38-го калибра сбоку, и покупал им с братом по пирожку с секретом.
Где вы были, мистер Нелл, когда они убили моего брата?
Наконец его соединили. Трубку сняли после первого звонка.
— Стратфордская полиция.
— Здравствуйте. Говорит Джеймс Норман. Я звоню из другого
города. — Он сказал из какого. — Вы не могли бы связать меня с каким-нибудь
офицером, который служил у вас году в пятьдесят седьмом?
— Минуточку, мистер Норман.
Небольшая пауза, и новый голос в трубке:
— Говорит сержант Мортон Ливингстон. Кто вас интересует,
мистер Норман?
— В детстве мы звали его мистер Нелл, — сказал Джим. — Вам
это что-нибудь…
— Еще бы! Дон Нелл на пенсии. Ему сейчас должно быть
семьдесят три или семьдесят четыре.
— Он по-прежнему живет в Стратфорде?
— Да, на Барнем-авеню. Вам нужен его адрес?
— И телефон, если можно.
— О'кей. Вы хорошо знали Дона? — Он покупал нам с братом
пирожки в «Стратфордском кафетерии».
— Вспомнили! Кафетерия уже лет десять как не существует.
Обождите немного. — После короткой паузы он продиктовал ему адрес и телефон.
Джим записал, поблагодарил, повесил трубку.
Он снова набрал О, дал оператору номер телефона и стал
ждать. Когда на том конце провода раздались гудки, он почувствовал горячий
прилив крови и подался вперед, стараясь не глядеть на кран с питьевой водой — в
двух шагах от него читала журнал пухлявая девочка.
Донесшийся из трубки мужской голос был звучен и отнюдь не
стар: «Алло?» Однако это слово разворошило целый пласт воспоминаний и ощущений,
таких же сильных, как павловский условный рефлекс на какую-нибудь забытую
мелодию.
— Мистер Нелл? Доналд Нелл?
— Да.
— Говорит Джеймс Норман. Вы случайно меня не помните?
— Как же, — тотчас отозвался голос. — Пирожки с секретом.
Твоего брата убили… ножом. Жалко. Милый был мальчик.
Джим ткнулся лбом в стекло кабины. Напряжение вдруг ушло, и
он почувствовал себя этакой тряпичной куклой. Он с трудом удержался, чтобы не
выложить собеседнику все как есть.
