— Попробуй еще раз включить радио, — подал голос сидевший у
стойки водила.
Повар, он же раздатчик, пожал плечами, включил приемник.
Прошелся по всему диапазону, поймав разве что помехи.
— Ты слишком торопился, — упрекнул его водила. — Мог что— то
и пропустить.
— Черта с два, — вырвалось у повара-раздатчика, пожилого
негра с золотой улыбкой. Смотрел он не на водилу, а, через панорамное окно
закусочной, на автостоянку.
Там выстроились семь или восемь тяжелых грузовиков, с лениво
работающими на холостых оборотах двигателями. Мурлыкали они, словно большие
коты. Пара «маков», «хэмингуэй», четыре или пять «рео». Трейлеры, обитатели
автострад, с номерными знаками разных штатов, со штырями радиоантенн, торчащими
над кабинами.
«Фьюри» девушки и юноши лежал на крыше, в конце длинной
колеи, которую прорыл в гравии их автомобиль, теперь превратившийся в груду
металлолома. У выезда со стоянки замер раздавленный «кадиллак». Его владелец
высовывался из разбитого окна, словно дохлая рыба. Очки в роговой оправе
повисли на одном ухе.
А посреди стоянки лежало тело девушки в розовом платье. Она
выпрыгнула из «кэдди», когда поняла, что им не уйти от погони. Побежала, но
шансов на спасение у нее не было. И сейчас от одного взгляда на нее пробивала
дрожь, хоть и лежала она лицом вниз. Над телом роились мухи. На другой стороне
дороги «форд» впечатали в оградительный рельс. Произошло это час тому назад.
Больше по шоссе не проехала ни одна легковушка. И телефон не работал.
— Ты слишком торопился, — повторил водила. — Тебе следовало…
Вот тут Снодграсс и сломался. Поднимаясь, опрокинул стол,
три чашки разбились, просыпался сахар. Глаза коммивояжера раскрылись до
предела, челюсть отвисла, он забормотал: «Мы должны убраться отсюда
должныубратьсяотсюда должбратьсюда.
Юноша закричал, его подружка завизжала.
Я сидел на ближайшем от двери стуле и успел схватить
Снодграсса за рукав, но он вырвался. Совсем спятил. Прошиб бы сейфовую дверь.
Выскочил из закусочной и помчался к дренажной канаве, что
тянулась по левому торцу стоянки. Два грузовика рванули за ним, выбросив к небу
клубы сизого дыма. Из-под огромных задних колес фонтаном полетел гравий.
В пяти или шести шагах от края Снодграсс оглянулся, с
перекошенным от страха лицом. Ноги заплелись, он чуть не упал. Сумел-таки
сохранить равновесие, но это ему не помогло.
Один из грузовиков отвалил в сторону, уступая место второму,
и тот, с яростно сверкающей на солнце радиаторной решеткой накатил на человека.
Снодграсс закричал, тонким, пронзительным голосом. И крик его едва прорвался
сквозь рев дизельного мотора «рео».
Грузовик не утянул его под колеса. Лучше бы утянул. Но он
подбросил тело вверх, словно жонглер — мяч. На мгновение оно застыло на фоне
жаркого неба, похожее на искалеченное чучело, а потом исчезло в дренажной
канаве.
Тормоза грузовика зашипели, словно шумно дыхнул дракон,
передние колеса взрыли гравий и замерли в нескольких дюймах от края. Нет, чтобы
последовать за покойником.
Девушка в кабинке заверещала. Вцепилась в щеки обеими
руками, тянула их вниз, превращая лицо в маску колдуньи.
Зазвенело бьющееся стекло. Я повернулся и увидел, как стакан
водилы осколками высыпается из его руки. Сам водила, похоже, этого еще не
заметил. В лужу молока на стойке закапала кровь.
Негр-повар остолбенел, у радиоприемника, с кухонным
полотенцем в руках, с написанным на лице изумлением. Блестели золотые зубы.
Какое-то время слышался лишь треск статических помех из «уэстклокса» да
ворчание двигателя «рео», возвращающегося к своим собратьям. Затем девушка
зарыдала в голос, и слава Богу. Как-то полегчало.
Через окно я видел и свой автомобиль. Вернее, то, что от
него осталось. «Камаро» выпуска 1971 года, за который я еще не расплатился,
хотя теперь едва ли стоило из-за этого волноваться.
Грузовиками никто не рулил. Солнечные лучи отражались от
стекол пустых кабин, колеса поворачивались сами по себе. Думать об этом не
хотелось. Такие мысли сводили с ума. Снодграсса, вот, свели.
Прошло еще два часа. Солнце покатилось к горизонту.
Грузовики патрулировали стоянку, ездили кругами, выписывали восьмерки. Зажглись
подфарники, габаритные огни.
Я дважды прошелся вдоль стойки, чтобы размять затекшие ноги.
Затем сел в одну из кабинок у окна. Обычная закусочная для
шоферов-дальнобойщиков. Рядом с автострадой. В комплексе с ремонтной
мастерской, заправочными колонками с бензином и дизельным топливом. Водители
заходили сюда, чтобы выпить кофе, съесть кусок пирога, сэндвич, гамбургер.
— Мистер? — в голосе слышалась неуверенность.
Я обернулся. Молодняк из «фьюри». Парню лет девятнадцать.
Длинные волосы, жиденькая бороденка. Девушка помоложе. На год-полтора.
— Да?
— Что произошло с вами?
Я пожал плечами.
— Ехал по автостраде в Пелсон. Грузовик пристроился сзади. Я
его заметил издалека. Такое страшилище. Обгонял «жука» и просто скинул его с
дороги, вильнув кузовом. Так пальцем сбрасывают со стола бумажный шарик. Я
думал, что грузовик последует за «фольксвагеном». Ни один водила не удержал бы
его на асфальте. Как бы не так. «Фольксваген» перевернулся раз шесть или семь и
взорвался. Потом грузовик разделался еще с одной легковушкой. И уже подбирался
ко мне, поэтому я воспользовался ближайшим съездом с автострады, — я невесело
рассмеялся. — И угодил аккурат на стоянку грузовиков. Из огня да в полымя.
Девушка шумно сглотнула.
— Мы видели «грейхаунд»
[1] , едущий по полосе встречного
движения. Он буквально… подминал под себя… легковушки. Он взорвался и сгорел,
но до того… убивал.
Автобус! Сюрприз, и не из приятных.
За окном разом вспыхнули фары грузовиков, залив стоянку
безжалостным белым светом. В урчании двигателей они кружили перед закусочной.
Фары напоминали глаза. Громадные темные прямоугольники прямоугольники кузовов,
громоздившиеся над кабинами — плечи гигантского доисторического животного.
— Если включим свет, хуже не станет? — спросил
повар-раздатчик.
— Попробуй, — ответил я. — Заодно и узнаем.
Он повернул выключатель, и под потолком зажглись
флюорисцентные лампы. Ожила и неоновая вывеска над входной дверью:
«СТОЯНКА-ЗАКУСОЧНАЯ КОНАНТА. ПРИЯТНОГО АППЕТИТА». Ничего не изменилось.
Грузовики продолжали нести вахту.
