В тот год я окончил колледж, а еще через год женился. Я
получил приличную работу в местном издательстве. В 1971 году у нас родился
ребенок, скоро ему в школу. Хороший смышленый мальчик, мои глаза, рот матери.
И вдруг — сегодняшняя газета.
Я, конечно, понял, что она снова к нам пожаловала. Понял еще
вчера, когда проснулся от звуков талой воды, забормотавшей о чем-то неведомом в
водосточной трубе, а выйдя на крыльцо, втянул носом соленые запахи океана, до
которого от нас добрых девять миль. Я понял, что снова в наши края пришла
кисельно-молочная весна, когда, возвращаясь с работы, я должен был включить
фары дальнего света, чтобы пробить сероватую мглу, наползавшую из полей и
низин, смазывавшую очертания домов, клубившуюся вокруг уличных фонарей
золотистыми нимбами из детской сказки.
Сегодняшняя газета сообшила о том, что ночью на территории
студенческого кампуса, возле пушек времен гражданской войны, была убита
девушка. Ее нашли на берегу реки в подтаявшем сугробе. Ее нашли… ее нашли не
всю.
Моя жена в расстроенных чувствах. Она хочет знать, где я был
этой ночью. Я не могу ей сказать, потому что не помню. Помню, как после работы
сел в машину, как включил фары, рассекая красивое клубящееся марево. А дальше
ничего не помню.
Я думаю о другой туманной ночи, когда у меня разболелась
голова и я вышел подышать свежим воздухом, а мимо меня скользили тени,
бесформенные, бесплотные. А еще я думаю о своей машине, точнее, о багажнике —
какое мерзкое слово! — и никак не могу понять, отчего я боюсь открыть его.
Я пишу это, а в соседней комнате плачет жена. Ей кажется,
что я провел эту ночь с другой женщиной.
Видит Бог, мне тоже так кажется.
Газонокосильщик
Несколько последних лет Гарольд Паркетт всегда ужасно
гордился аккуратно подстриженным газоном перед своим домом. Купив однажды
большую, выкрашенную в серебряную краску газонокосилку «Лонбой», он скрупулезно
следил за тем, чтобы его газоны никогда не оставались неподстриженными.
Подстригал их один парень, живший неподалеку от него в том же квартале — всего
по пять долларов за каждую подстрижку. В те золотые деньки Гарольд Паркетт
частенько любил разваливаться в своем кресле в обществе баночки пива, лениво послушать
радиорепортаж об игре Бостонских «Ред Сокс» и неторопливо порассуждать о том,
что Бог, как всегда, на небесах, а на земле, как всегда, все в порядке, включая
и его собственный газон. Однако, в середине октября прошлого года судьба
сыграла с Гарольдом Паркеттом скверную шутку. Однажды, когда тот парень в
последний раз за этот сезон подстригал газон, жизнерадостно и ни о чем не
подозревая толкал перед собой мерно стрекочущую газонокосилку, соседский пес —
это была собака Кастонмейеров — загнал прямо под ее ножи кошку других соседей —
Смитов.
Испугавшись предсмертного вопля бедного животного, дочь
Гарольда пролила на свой новый джемпер полкварты шерри «Коул-Эйд», а его жена
целую неделю после этого мучалась ночными кошмарами — даже несмотря на то, что
ничего не видела своими глазами и не слышала. Она появилась несколько минут
спустя и увидела только, как парень счищает с ножей газонокосилки
красно-зеленое с клочьями шерсти и перемолотыми костями месиво. Плачущие миссис
Смит и Алисия наблюдали за всем этим, стоя немного поодаль. Алисия, однако, уже
успела переодеться и была в светло-голубых джинсах и в одном из своих
отвратительных коротких свитеров. Обе бросали сквозь слезы безжалостные и
совершенно несправедливые проклятия в адрес ни в чем, в общем-то, неповинного
«убийцы».
Прослушав с неделю стоны и бормотание жены во сне, Гарольд
решил избавиться от газонокосилки. Он подумал, что теперь она ему просто не
нужна. В том году он нанимал ПРОСТО газонокосильщика, а в будущем году наймет
газонокосильщика СО СВОЕЙ газонокосилкой. Может быть, думал он, жена перестанет
после этого стонать по ночам и к нему снова вернется нормальный сон.
Итак, он отвез серебряного «Лонбоя» в магазин Фила Саноко и
выменял его на совершенно новый черный костюм от Келли, а Фил выставил
газонокосилку рядом с каком-то насосом и повесил на нее написанную от руки
табличку «ПРОДАЕТСЯ».
Ну а в этом году он как-то все откладывал и откладывал наем
нового газонокосильщика, хотя это и было уже необходимо. Когда он позвонил,
наконец, все тому же, кстати, парню, его мать сказала, что Фрэнк поступил в
университет и теперь здесь не живет. Гарольд удивленно пожал плечами и пошел к
холодильнику, чтобы взять банку пива, думая по дороге о том, как неумолимо
летит время и покачивая от удивления головой.
«Ред Сокс» никак не могли подняться выше четвертого места и
Гарольд отложил наем нового газонокосильщика до начла мая, а потом и до начала
июня. Все уикенды он просиживал на веранде, мрачно наблюдая за нескончаемым
потоком все новых и новых парней, вертевшихся вокруг его уже повзрослевшей и
полногрудой дочери, меняющихся чуть ли не каждую неделю и каждый раз неизменно
уводящих ее в местных кинотеатришко, почтительно кивнул ему головой на
прощание, а трава тем временем все росла и росла. Этим летом была очень хорошая
погода — три дня сияло солнце, на четвертый шел небольшой теплый дождик, три
дня солнце, на четвертый — дождь. Почти как по часам. Трава разрасталась с
невероятной быстротой и буйством.
Вот прошел и июнь, и к середине июля газон выглядел скорее
как какой-нибудь задний двор, поросший бурьяном или, в лучшем случае, как
некошеный луг с кормовыми травами. Джек Кастонмейер уже начал отпускать разные
шуточки по поводу того, например, какие нынче цены на люцерну и вообще на сено.
А четырехлетняя дочка Дона Смита Дженни стала прятаться в этой траве, когда ее
звали к завтраку или к ужину есть овсяную кашу.
Однажды, уже в конце июля, Гарольд вышел во внутренний
дворик и увидел соседскую курицу, нахально косившуюся на него из высоченной
густой травы, которой заросла даже задняя дорожка. Ну что ж, решил он, тянуть с
этим делом больше не следует. Он вернулся в дом, выключил радио, взял в руки
свежую газету и раскрыл ее на отделе рекламных объявления. Уже в середине
первого столбца он нашел то, что ему было нужно: «ПОДСТРИЖКА ГАЗОНОВ. НЕДОРОГО.
776—2390».
Гарольд набрал указанный номер, ожидая услышать противный
голос какой-нибудь домохозяйки, гнусаво подзывающей к телефону своего
оболтуса-сына. Вместо этого в трубке профессионально зазвучал приятный голос
секретарши: «Пастэрел Гринери», услуги по вызовам. Чем мы можем вам помочь?»
В двух словах Гарольд объяснил голосу, чем «Пастэрел
Гринери» может помочь ему, удивляясь тому, что газонокосильщики имеют уже даже
секретарш. Поинтересовавшись оплатой, он услышал в ответ вполне приемлемую
цифру.
Гарольд повесил трубку с каким-то странным тревожным
чувством и снова вышел на веранду. Усевшись в кресло, он включил радио и
отрешенно уставился на субботние облака, проплывавшие по субботнему небу. Карла
и Алисия ушли навестить его мать, и он был в доме один. Для них будет приятным
сюрпризом, подумал он, если газонокосильщик закончит свою работу до их
возвращения.
