— Вам удобно, леди Джулиана?
«Главное, чтобы ты не распускал руки. Тогда будет удобно». Она растянула дрожащие губы в фальшивой улыбке.
— Да, спасибо за беспокойство.
Воодушевленный ее вежливостью, граф придвинулся к ней.
— Дорогуша, вы уж меня извините за то, что я не пригласил ваших сестер. Да, это наш первый совместный выход в свет, и я понимаю, что в их присутствии вам было бы уютней. Но ведь мы фактически публично оглашаем о начале нашего романа. Надеюсь, вы позволите мне эту маленькую слабость.
— Романа? — с негодованием переспросила она.
— Всего лишь безобидная фикция, дорогуша, призванная одурачить ton, — заверил он, похлопывая ее по руке. — В конце концов, ваши сестры еще рассчитывают выгодно выйти замуж, зачем же им умерять свои благородные амбиции из-за скандала? Если я, конечно, останусь доволен тем, как вы исполняете отведенную вам роль… Да и вы, как я уже говорил вашей матушке, весьма завидная невеста.
Оркестр наигрывал какую-то мелодию, хотя никто в зале, скорее всего, не обращал на музыкантов внимания, пока те не приступили к увертюре. Соседние ложи кишели разодетыми богачами, которые налево и направо отвешивали поклоны друзьям, врагам и курьезным личностям неопределенного ранга.
Ерзая в кресле, Джулиана понимала, что подпадает под последнюю, курьезную, категорию. Она была трофеем лорда Гомфри, и он хвастался ею перед всеми.
Где же Син?
Она еще не сообщила ему, что они больше не смогут встречаться.
Гомфри не сомневался, что Джулиана примет его предложение, и готовился к совместному походу в театр, пока она умоляла кузена о помощи.
Джулиана отослала лакея в поместье Сина в надежде, что маркиз приедет к ней. Однако время шло, а он не появлялся.
Шансы вовремя известить его об окончании романа таяли по мере того, как дневной свет уступал место сумеркам.
Когда мать сказала, что беспокоится за Сина, Джулиана разрыдалась и заперлась у себя в спальне.
Она вовсе не хотела ставить Сина перед фактом, и даже записки, в которой говорилось бы о ее внезапном интересе к графу, было бы недостаточно. Она поклялась повидаться с Сином на следующий день и сказать все в глаза. Если его не будет дома, она отправится в «Нокс». Друзья наверняка подскажут, где его найти.
«Син никогда не ходит в театр». Эта мысль ее успокоила. Он сам несколько раз говорил ей, что всей душой ненавидит театр. Наверное, он проводит этот вечер в «Ноксе» или гуляет по Лондону с друзьями.
Время еще оставалось. А завтра она попрощается с ним, и он, скорее всего, пошлет ее ко всем чертям.
Это было бы вполне уместно, поскольку Джулиана уже угодила в цепкие лапы одного черта и не надеялась на спасение.
Леди Гределл общалась со своими многочисленными почитателями, когда в ложу к ней пожаловал Син с друзьями. В серебристом вечернем платье она выглядела великолепно. Камеристке понадобилось, наверное, несколько часов, чтобы завить блестящие, цвета полночи, волосы его сестры, доходящие до самой талии, а потом подколоть кудри таким образом, чтобы они как бы невзначай касались обнаженных плеч. Бриллианты сверкали у нее на шее, на запястьях и даже на пальцах, хотя она надела перчатки.
«Интересно, — подумал Син, — который из пятерых мужчин, борющихся за внимание его сестры, преподнес ей эти дорогие побрякушки и что он получил взамен?» Насколько Син знал сестру, скорее всего, задаривали ее все пятеро.
А где же, черт побери, лорд Кид?
На месте барона Син ни за что не стал бы терпеть безустанный флирт Белинды. Сестре нужна была сильная рука.
Поймав сверлящий взгляд брата, Белинда улыбнулась ему и протянула руку.
— Алексиус, как же я рада, что ты принял мое приглашение!
Ее карие глаза действительно сияли от радости, пока Сейнт, Дэр, Рейн и Хантер протискивались в переполненную ложу. А вот подхалимов Белинды появление соперников насторожило, хотя Син мог их заверить: его друзья не настолько глупы, чтобы соблазнять леди Гределл и наживать тем самым врага в его лице. Греховные Лорды признавали не так много ограничений, но совращение чьей-либо сестры непременно привело бы к кровопролитию.
— О, как хорошо, что ты пришел с друзьями! Какой же ты баловник! — Белинда подмигнула ему и жестом пригласила сесть рядом.
Джентльмен, сидевший возле нее, сообразил, что его время истекло, и своевременно освободил кресло.
— Мы всего на минутку, Белль. — Син пробежался по ложам безучастным взглядом. Для всех было бы лучше, если бы он тотчас забрал Фроста и Вейна и убрался подобру-поздорову, пока сестра не предъявила ему претензий. — Зачем же ты меня позвала?
— Фи! — Сестра как будто бы смахнула его оскорбительно лаконичный вопрос своим веером из серебра и слоновой кости. — В последнее время твои манеры стали чересчур грубыми.
Алексиус поцеловал ее в щеку.
— Покапай мне на мозги еще немного — и, поверь, я превзойду все твои ожидания.
Слегка обескураженная угрозой, Белинда принялась обмахиваться веером; окидывая его взглядом своих карих глаз, она как будто расчетливо высчитывала, какого размера ему нужно сшить погребальный саван. Он ничуть не походил на кающегося брата, каким она ожидала его увидеть.
— Чем я заслужила такое обращение, Алексиус?
Син по привычке принялся искать глазами друзей. Дэр стоял сзади и болтал о чем-то с Рейном и двумя другими джентльменами. Сейнт и Хантер флиртовали с девицами из соседней ложи. Никто, похоже, не обращал внимания на семейную ссору.
— Зачем ты позвала меня, Белль?
Ей уже начинала надоедать его притворная глупость.
— Ты сам прекрасно знаешь, зачем я тебя позвала. Я отослала тебе несколько записок, и все с одним и тем же вопросом: как ты мог так меня подвести?
Алексиус отказывался поддаваться выплескиваемым сестрой эмоциям.
— Подвести тебя? Что ты имеешь в виду?
Белинда захлопнула веер с оглушительным щелчком. По щекам ее разлился румянец.
— Ты должен был соблазнить эту девчонку и тут же ее бросить.
Он разозлился еще сильнее, вспомнив, что добивался Джулианы не по своей прихоти, а выполняя просьбу родственницы.
— Я сделал, как ты хотела, — сказал он, буравя ее взглядом.
Он переспал с Джулианой. Не раз и не два. И жертва успела сполна насладиться совращением. Однако вдаваться в детали он не был настроен.
Белинда устало вздохнула.
— В этом я не сомневалась. Я заметила прелестное жемчужное ожерелье у нее на шее. Это ведь твой подарок, не так ли? Бесстыжее подтверждение того, что твой неугомонный член заявил о своих правах. Милый мой братец, ты очень любишь играть в свои плотские игры. — Она рассмеялась, не услышав с его стороны возражений. — Эта глупышка даже не догадывается, что значит твой подарок, верно?
