И тут она вспомнила жестокие слова лорда Данкомбского.
«Я слышал, что Синклер дарит жемчужную нить всем своим любовницам… И преподносит дар в весьма необычной манере…»
Джулиана вернулась к экипажу, где Син стоял в прежней позе.
— И еще…
Она одним рывком сдернула ожерелье с шеи; бусины разлетелись во все стороны, а те, что остались у нее в руке, она протянула Сину.
— Я ценю все, что вы сделали для меня и моей семьи, но, надеюсь, вы понимаете, что видеть вас я больше не желаю. — Джулиана молилась, чтобы во тьме он не заметил ее слез. — И ваш изысканный подарок мне не нужен. Он напоминает мне, что я ничем не отличалась от всех своих предшественниц. Так что вам придется найти новую дурочку для своих жестоких утех, лорд Синклер. К счастью, в Лондоне дурочек хватает.
Он дернулся, словно от удара. Когда он отказался принять остатки ожерелья, она сама вложила его ему в руку, после чего развернулась и, держа королевскую осанку, некогда очаровавшую лорда Данкомбского, ушла.
— Значит, ты сделал все, чтобы оправдать имя, данное тебе при рождении.
Алексиус ничуть не удивился, обнаружив, что дома его ждет Фрост: о визите друга его предупредил Хембри сразу по приезде. Сидеть без дела Фрост не любил, а потому, налив Алексиусу рюмку наилучшего бренди, вызвался почистить дуэльные пистолеты.
— Я слишком устал, чтобы разгадывать твои загадки, Фрост. — Алексиус снял смокинг и плюхнулся в ближайшее кресло.
Вся его рубашка пропиталась кровью, а спереди ткань даже прилипла к коже. Слава Богу, он не позволил леди Данкомбской взглянуть на рану — слишком уж впечатлительной была эта особа.
Он осторожно снял рубашку, стараясь не сковырнуть подсохшую корку на ране.
Фрост оторвался от чистки пистолетов.
— Ты, кажется, сам когда-то сказал, что тебя решили так назвать потому, что «Алексиус» значит «защитник».
— Да, Белль так говорила, когда я был маленьким. — Он, скривившись, соскреб загустевший слой с пульсирующей кровавой борозды. — Но отец рассказывал другую историю — о византийском императоре, который отобрал престол у брата, выдавил ему глаза и запер в темнице. Если бы он дожил до наших дней, ты бы, наверное, предложил ему вступить в наш клуб.
Граф хихикнул над язвительным замечанием.
— Очаровательно. В общем, понаблюдав за тобой в последние недели, я склонен принять версию твоей сестры. В тебе слишком много материнской крови, Син, и, извини за откровенность, отец ненавидел тебя за это.
Алексиус нашел это объяснение вполне логичным. Как он ни старался выслужиться перед отцом, Синклер-старший оставался непреклонен. В конце концов ненависть стала взаимной.
— Простите за беспокойство, милорды.
Хембри занес в библиотеку миску с горячей водой и перевязочные материалы.
Алексиус поставил миску на стол, а Фрост, отложив пистолет, вызвался ему помочь.
— Позволь уж мне поухаживать за твоим хозяином, Хембри, — сказал он. — А ты пока приготовь ему поесть чего-нибудь горяченького: у него за весь день, небось, и маковой росинки во рту не было. — Он окунул чистое полотенце в горячую воду и тщательно отжал лишнюю влагу.
— Как скажете, лорд Чиллингсвортский.
Фрост велел Алексиусу сесть.
— Есть ли на свете человек, способный тебе отказать, Фрост? — Алексиус зашипел, когда граф без лишних разговоров прижал горячее полотенце к ране на его плече. — Черт, да осторожней ты! Больно ведь.
Друг сочувственно зацокал языком.
— Хорошо еще, что Гомфри не отстрелил тебе ухо.
Фрост предположил, что в Алексиуса стрелял именно он.
— Когда я ушел от Гомфри, тот и стоять на ногах не мог, не то что прицелиться мне в голову. Нет, с момента нашего последнего разговора я обзавелся новым врагом.
Фрост насмешливо фыркнул. По рукам, груди и спине Алексиуса стекали теплые ручейки крови, смешанной с водой.
— Значит, тебе таки удалось побеседовать с леди Джулианой. Кто же тебя подстрелил: ее мамаша, одна из сестер или она сама?
— Ее кузен. Лорд Данкомб.
Алексиус стал вспоминать все, что случилось за последние сутки. К тому моменту, когда он пересказал все события, Фрост уже наложил, причем вполне профессионально, повязку ему на плечо.
Он подал другу свежую льняную рубашку, которую принес Хембри.
— Значит, кто-то поведал ей о твоей слабости к жемчугу и влагалищам, — с прежней насмешкой в голосе подвел итог Фрост. — Неловкая, должно быть, вышла ситуация.
Алексиус подозревал, что это сделал Гомфри. При помощи Фроста он просунул раненую руку в рукав и надел рубашку через голову.
— Джулиана сорвала ожерелье с шеи и швырнула им в меня. — Алексиус почесал подбородок, вспоминая боль, отразившуюся в ее глазах, и синяк у нее на щеке. — Немудрено, что она рассвирепела. Это была… жестокая шутка. Я шутил так со множеством женщин, но на них мне было плевать. Я просто разворачивался и уходил.
— Настоящий подонок.
Возмущенный Алексиус взглянул на друга и увидел сочувствие в его глазах.
— Да уж, Фрост, уж кто-кто, а ты умеешь оскорбить меня просто и со вкусом. Я знаю, что ты считаешь меня идиотом, но Джулиана мне дорога. Я причинил ей боль — и мне самому от этого больно. Когда маркиза сказала, что Джулиана собирается выйти за своего кузена, я готов был убить ради нее. Черт побери, я, кажется, влюбился!
Фрост легонько стукнул друга по макушке.
— А это еще за что? — воскликнул Алексиус.
— За безрассудство! — ответил тот. — Женское сердце не стоит горестей и несвободы. Любовь разрушает мужчину. — Он взял со стола дуэльный пистолет. — Можешь с тем же успехом засунуть дуло себе в ухо и нажать на курок. Так ты хоть умрешь быстро и безболезненно.
Алексиус со смехом убрал пистолет подальше от своего лица.
— Ты, должно быть, вылупился из яйца. А сестра твоя знает, как цинично ты относишься к представительницам ее пола?
Веселье в глазах Фроста померкло.
— Я выполнил свой долг перед Реган. Ей не на что жаловаться.
И больше он ничего о ней не сказал. На самом деле Реган была, пожалуй, единственной женщиной, разбившей сердце циничного Фроста. После смерти их родителей граф стал ее опекуном — и ребенок несколько лет жил безо всякого присмотра. Лишь под давлением какого-то дальнего родственника Фрост согласился с тем, что Реган требует больше внимания, чем он в состоянии ей уделить. Не слушая яростных возражений сестры, он отослал ее в школу-интернат.
Но никто не был рад такому разрешению проблемы. Реган так и не простила брата за своеволие.
— Я так понимаю, между вами еще не все кончено, — подытожил Фрост.
