Грег внимательно смотрел на нее, его глаза скользили сверху вниз по ее телу. На Верити было легкое цветастое платьице, а под ним никакого лифчика. Загорелые ноги, открытые сандалии. Морской ветер играл ее волосами, превратив черную пышную шевелюру в нечто невообразимое.
— Как ты красива, — произнес он первые слова, и Верити с благодарностью за комплимент улыбнулась ему.
— Я хотела сказать тебе то же самое, — призналась она. В плотно облегающих белых брюках, в черной рубашке с открытым воротом, он на самом деле мог стать идеальным натурщиком для скульптора, пожелавшего вылепить эталонного мужчину.
Посмотрев на карту в ее руках, он спросил:
— Итак, куда же мы идем?
— Можно отправиться по магазинам, — сказала она, ухмыльнувшись.
— Послушай, девушка, для чего меня мучить? Как только я тебя увидел, сразу понял, что с тобой не оберешься беды, — недовольно заворчал он.
— Так нечестно, — засмеялась она. — Я уже отыскала превосходное местечко. Там Полно грейпфрутовых деревьев. Безлюдный пляж. Ты захватил одеяло?
— И ледяное шампанское тоже, — кивнул он на свою сумку.
— Взяв его за руку, Верити тут же забыла о предстоящей встрече с Гордоном.
— В таком случае чего мы ждем? — спросила она…
Остров Сент-Томас длиной всего в тринадцать миль — настоящий суматошный рай для покупателей. Рамона, проигнорировав соблазны пляжа Коки, медленно шла по холмистому городку, по его узким улицам с голландскими названиями и выложенными булыжником тротуарами. Она не удостоила особого внимания Замок черной бороды и легко преодолела девяносто девять ступенек в Конгенс-гейд, даже не заметив своего подвита.
К одиннадцати дня она начала осознавать, что неверно оценила ситуацию с отцом. Интересно, почему он до сих пор не нашел ее? Вернувшись на главную улицу, она взяла такси и попросила водителя довезти ее до какого-нибудь модного ресторана. "Фиддл лиф", расположенный в продуваемом насквозь морским свежим ветром павильоне, с которого открывался чудесный вид на город, оказался просто идеальным местом. Он во многом выгодно отличался от подобных заведений.
Рамона заметила отца, как только вошла. Не так уж она и наивна, чтобы предположить, что эта встреча чистая случайность. У нее засосало где-то под ложечкой. Но когда он встал из-за стола, высоко подняв руку, она, не мешкая, направилась к нему.
У Верити Фокс перехватило дыхание, когда Грег стащил с нее через голову платье и, наклонившись, взял в рот нахально торчащий, набухший сосок. Они сидели в прохладной, плотной тени от густых грейпфрутовых деревьев, а всего в ста метрах от них люди купались в море. Когда он мягким движением уложил ее на одеяло, она застонала.
Подняв голову, чтобы поцеловать его, она обхватила его за шею и нетерпеливыми руками потянула на себя. Виляя бедрами, она освободилась от трусиков, а он стащил с себя брюки. Верити вновь застонала, когда он коленями раздвинул ей ноги. Это был глухой, чуть слышный звук, в котором угадывалось ее нестерпимое желание. Они оба вскрикнули в тот момент, когда их тела соединились, — теперь они пребывали в своем, принадлежавшем только им двоим мире, а густая листва скрывала их от посторонних взглядов. Когда Верити длинными, гибкими ногами обвила его бедра, он тихо заворчал от испытываемого наслаждения. Пот градом катил у него по спине. Она руками сжимала его ягодицы, зубами тихонько кусала его за ухо, и он весь дрожал, приближаясь к заветной черте ошеломляющего экстаза. Глядя на крону деревьев у нее над головой, Верити своим напрягшимся, как пружина, телом все сильнее ощущала заливающий ее поток наслаждения. Она вся извивалась, выгибая спину, и ей казалось, что еще никогда она не чувствовала всю полноту жизни так, как в эту минуту.
Последние несколько Недель, проведенных с Грегом, наполнили смыслом жизнь Верити. Неважно, сколько еще протянется их связь. Непрошеные, благодарные слезы медленно скатывались у нее по щекам, и она, совсем их не замечая, с улыбкой на губах лежала на одеяле, чувствуя на себе тяжесть его большого тела. Она молча гладила его намокшие волосы, отбрасывая влажные пряди со лба. Грег, печально вздохнув, медленно откатился в сторону. С пляжа до них доносились веселые крики и смех отдыхающих, и он не мог сдержать улыбки. С какой безрассудностью он утратил осторожность! Это было ново для него, и первый опыт ему понравился.
— Я умираю с голоду, — признался он, возвращаясь от возвышенного к жизненной прозе. И засмеялся, когда она, поддразнивая его, притворно застонала. Он сел, пододвинул ближе сумку. — Чего изволит мадам? Цыпленка?
— Кажется, я своим поведением вполне его заслужила, — улыбнулась Верити.
— Да, да, более чем. Вот тебе ножка в награду!
Верити со счастливым видом принялась жевать.
— Я могла бы остаться здесь навсегда, — мягко сказала она. Грег смотрел на ее обнаженное тело, кожа у нее еще не остыла, волосы на голове сбились, в руке она держала надкусанную ножку. Его с головы до ног заливал поток любви и нежности. Никогда прежде он не переживал таких сильных эмоций.
— Я тоже, — пробормотал он и, дотянувшись до нее губами, поцеловал в грудь. Но стоило Верити бросить взгляд на часы, как все вокруг нее потемнело, словно на яркое солнце набежала грозовая туча.
— О Господи, ведь я же опаздываю. Мы встречаемся с Гордоном.
— Гордон? — переспросил он, вскинув голову.
Верити уже равнодушно смотрела на ножку — аппетит тут же пропал.
— Гмм. Разве ты его не помнишь? Ну, тот врач, специалист по заболеваниям крови.
— Помню, — ответил Грег, прищурившись. — Это человек с научными записями.
— Да. Но только на сей раз я должна передать ему свои записи. Правда, я оставила их на теплоходе. — С печальным выражением на лице, чтобы поскорее загладить свою вину, она, пожав плечами, сказала: — Прости меня, пожалуйста.
Стараясь выглядеть невозмутимым, Грег кивнул.
— Ладно. В таком случае нам пора на теплоход. Первый катер отправляется из бухты в два.
Верити, натянув через голову платье, вскочила на ноги. Ее качнуло. Какое легкомыслие! Она протянула руку, чтобы опереться на него. И на всем пути до Санта-Круса плотно прижималась к нему, надеясь, что он все же не заметит, как ей необходима его мужская поддержка.
Джо Кинг не спускал взгляда с дочери, и в его глазах отражалось полное удовлетворение. За едой они говорили о пустяках, и он ужасно обрадовался, когда Рамона сама завела разговор об "Александрии".
Само собой, он притворился очень удивленным и даже обеспокоенным, когда услышал от нее, что она является владельцем акций. В ответ он сообщил ей, что и у него есть около четырех процентов акций "Александрии". От его внимания не ускользнуло разочарование на лице дочери, объясняемое, вероятно, названной им цифрой. С того момента, как Джефф Дойл рассказал ему о "судовом романе века" (как окрестил вчера их связь один таблоид), он догадывался, что его умница-дочь что-то затевает. Теперь он был уверен, что прав.
