— О чем это она, черт побери? — недоуменно вопросил Рвач, а остальные дружно расхохотались.
— Точно не знаю, — отсмеявшись, сказала Супермалявка, — но по-моему, она подозревает, что ты будешь ныть и хныкать даже если все будет распрекрасно.
— Ну да, — обескураженно вымолвил Рвач. — А чем же еще парню заняться, чтобы время скоротать? Остальные снова весело рассмеялись.
* * *
— Итак, вы отбываете, — резюмировала Лаверна. Они с Бикером сидели в уютной, с мягким освещением, кабинке бара «Домино» в казино «Три кости». Другие столики были пусты. В это время большинство посетителей казино находились возле игорных столов. Если кто-то желал выпить, выпивку бы ему доставили в игровой зал. Так что обстановка как нельзя лучше способствовала спокойной беседе. Звучала приятная музыка.
— Моя работа переезжает на другую планету, — пожал плечами Бикер. — Мне ничего не остается, как переехать вместе с ней.
Лаверна повертела в руке бокал.
— Позволь в этом усомниться, — сказала она. — Ты можешь уволиться, когда пожелаешь и жить дальше припеваючи. И не вздумай отрицать. Я навела справки после кое-каких твоих заявлений, так что я прекрасно знаю, каковы твои сбережения. На личный астероид не хватит, это понятно, но и страдать без ежемесячной зарплаты ты не станешь. Так что ты преспокойно мог бы остаться, здесь. Если бы захотел, конечно.
— Наверное, хотя Лорелея — и не мой идеал места, где бы я мечтал состариться и умереть. — Бикер умолк, переждав несколько особенно бравурных аккордов, и продолжал: — Поскольку ты не делаешь тайны из знакомства с моим финансовым положением, то позволь признаться в том, что и я с твоим ознакомился. И у меня такое впечатление, что тебе также нет резона держаться за свою работодательницу.
— Финансового резона, — уточнила Лаверна, опустила голову и в упор посмотрела на Бикера. — Однако в ближайшее время я этот билетик покупать не намерена. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду, Бикер.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул Бикер. — Но позволь заметить: когда ты действительно захочешь уйти, можно придумать, как это лучше сделать. И как только ты очутишься за пределами станции, исчезнуть тебе будет куда как легче.
— Ну да, если я буду в восторге от того, что всю оставшуюся жизнь мне придется прятаться, — вздохнула Лаверна и покачала головой. — Правду сказать, как раз об этом я бы и мечтала: у меня появилось бы время, чтобы прочесть те книги, которые я еще не успела прочесть, написать что-то свое. Особой любительницей появляться на людях я никогда не была. Но проблема не в этом. Я слишком много знаю. Максина просто так меня не отпустит. Даже если бы ее не стало…
— Твоя осведомленность пугала бы ее преемников. Они боялись бы, что ты выдашь какие-то важные секреты, если они тебя чем-то рассердят. А преемники эти тебе лично ничем обязаны не будут, и потому ни перед чем не остановятся. — Бикер наклонился ближе к Лаверне, и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал тише музыки: — Но если бы ты все-таки захотела попытаться, то имей в виду: у моего босса и у Космического Легиона имеются такие возможности, какими больше никто не располагает, ни один человек. Лаверна долго молчала. Наконец она спросила:
— Послушай, а с какой стати Шутту ради меня стараться? Только не уверяй меня в том, что он весь такой из себя добренький, и что сделает все, о чем ты его попросишь. Что же касается Легиона, то вряд ли я надумаю поступить в него. Я уже не в том возрасте, и вообще…
— Если хочешь знать, существует такая традиция: чаще всего в Легион поступают люди, мечтающие забыть о своем прошлом, — с хитрой усмешкой сообщил Лаверне Бикер. Он откинулся на спинку стула и обозрел прихотливо обставленный зал. Посидев так некоторое время, он снова склонился к столу и заговорил: — По крайней мере в подразделении, которым командует мой босс, жилье и питание всегда на уровне самых роскошных гостиниц и ресторанов, и на пенсию всегда можно уйти с солидными накоплениями. Правда, работа порой бывает опасна… но ведь к этому тебе не привыкать?
— Хватит, — нахмурилась Лаверна. — Ты совсем как сержант-вербовщик. — Она, прищурившись, посмотрела на Бикера. — Ты же не серьезно, правда?
Бикер самым внимательным образом изучал кончики своих пальцев.
— Я всего-навсего предлагаю тебе альтернативу твоему пребыванию здесь, поскольку не хуже тебя понимаю: рано или поздно кому-то придет в голову мысль о том, что ты слишком много знаешь. Будучи женщиной умной и с хорошо развитой интуицией, ты наверняка и сама уже прикидывала, как бы тебе смыться, пока это не случилось. И мне так представляется, что сейчас, когда твоя работадательница начинает утрачивать влияние, когда вокруг нее уже кругами вьются стервятники-конкуренты, для ухода не самый плохой момент. Но безусловно, тебе лучше знать. Лаверна повела глазами в одну сторону, потом — в другую. Убедившись, что никто ее не услышит, она ответила:
— Знаешь, Бикер, вот в этом ты прав. Никаких скоропалительных решений я принимать не стану, но подумать — непременно подумаю.
— Только не затягивай с этим, — посоветовал ей Бикер. — Нам тут не так долго осталось находиться.
— Знаю, — кивнула Лаверна и умолкла.
Из динамиков лилась медленная минорная танцевальная мелодия двадцатилетней давности — их тех времен, когда они оба были молоды и не ведали, что такое — груз ответственности.
Когда их беседа возобновилась, они заговорили на другую тему.
Дневник, запись № 329
Типичный посетитель Лорелеи вряд ли знает, где находится парк Глэдстоун, и уж тем более вряд ли туда ступала его нога. Парк, не числится среди излюбленных достопримечательностей космической станции, да и рассчитан он на туристов, если на то пошло, не был. Заложен этот парк был с единственной целью: чтобы стать частью системы воздухообмена. Он предназначался для очистки воздуха от углекислоты и замены оной натуральным, органического происхождения кислородом. В принципе, с этой задачей не хуже справились бы и химические процессоры, но многие туристы наивно верили в то, что воздух, очищенный с помощью посаженных на двадцати квадратных километрах деревьев и травы, полезнее для здоровья, чем искусственный, пропущенный через систему очистки.
Если бы владельцы казино имели возможность выбирать, они бы с радостью повыбрасывали траву, вырвали бы с корнем деревья, и понастроили бы на их месте еще несколько игорных домов. В конце концов, в бюджет станции парк никаких доходов не приносил. Туристы, прибывающие на Лорелею, приезжали сюда ради того, чтобы просиживать при искусственном освещении дни и ночи напролет за столами и смотреть за тем, как деньги переходят из рук в руки. Но знание того, что здесь, на космической станции, есть парк с живыми деревьями, являлось для этих людей одним из знаков безопасности, а вот ходить туда — нет уж, увольте.
Между тем постоянные обитатели станции — обслуживающий персонал отелей, казино, баров и ресторанов — нуждались в месте, где можно было бы развеяться, полюбоваться свежей живой зеленью, а не зеленым сукном игорного стола. Какой-нибудь крупье с удовольствием катался по парку после работы на велосипеде, а официантка из коктейль-бара любила сидеть на скамейке и часами любоваться цветами на клумбе. Даже начальство порой проявляло инициативу и вывозило своих подчиненных в парк на общие пикники, полагая, что подобные мероприятия укрепляют коллектив, а в особенности — товарищеские матчи по гравиболу.
