В эту минуту я вспомнил, что слышал шорох в апельсиновой роще. Не там ли прятался Желтый Джек? В таком случае он, вероятно, подслушал мой разговор с молодым индейцем или, по крайней мере, последнюю часть его и теперь был уже где-нибудь далеко.
Начали искать его в апельсиновой роще и в зарослях вокруг бассейна, но напрасно: мулат как сквозь землю провалился. Тогда мне пришла мысль взобраться на вершину скалы, на мой наблюдательный пункт; и я сразу увидел беглеца, пробиравшегося ползком через плантацию индиго по направлению к маисовому полю. Дальше я не стал следить за ним, спрыгнул со скалы и помчался в погоню. Мой отец, Хикмэн и другие последовали за мной.
Погоня велась отнюдь не втихомолку, и по нашим крикам Желтый Джек скоро понял, что его преследуют. Скрываться дальше уже не было никакой возможности, и, вскочив, он пустился бежать со всех ног. Вскоре он достиг маисового поля; крики преследователей раздавались у него за спиной.
Хотя я был еще мальчишкой, но бежал быстрее всех. Я знал, что обязательно догоню его, если только ему не удастся скрыться из виду. По-видимому, он надеялся добежать до болота и там нырнуть в заросли пальметто, где ему уже легко было бы спрятаться так, чтобы его не нашли.
Чтобы помешать этому, я пустился бежать во весь дух и пересек беглецу дорогу как раз у края леса. Мне удалось схватить его за полу куртки.
Это была, конечно, безрассудная попытка. Мной владела только одна мысль: схватить его! Я и не подумал о том, что он будет сопротивляться, хотя от человека, доведенного до отчаяния, этого вполне можно было ожидать. Привыкший к тому, чтобы мне повиновались, я в ослеплении полагал, что, как только схвачу его, он покорно остановится. Но я ошибался. От быстрого бега я совершенно запыхался и настолько ослабел, что был бы не в состоянии удержать даже кошку. Желтый Джек без труда вырвался у меня из рук. Я думал, что он удерет, но вместо этого он обернулся и, выхватив нож, вонзил его в мою руку. Он метил в сердце, но в этот момент я случайно поднял руку и тем отвратил от себя роковой удар.
Мулат снова занес нож и вторично вонзил бы его в меня, если бы в борьбу не вмешался третий участник. Прежде чем смертоносное лезвие коснулось меня, сильные руки Черного Джека обхватили мулата. Мерзавец яростно отбивался, стараясь вырваться на свободу, но железные объятия его старого соперника не разжимались, пока не подоспели Хикмэн и все другие. Вскоре мулат был опутан крепкими ремнями и теперь лежал перед нами -беспомощный и безвредный.
Глава XII. СУРОВЫЙ ПРИГОВОР
Все эти события, само собой разумеется, вызвали большое волнение и за пределами нашего дома. Вдоль реки тянулся ряд плантаций, составлявших один поселок. Весть о том, что произошло у нас, разнеслась с невероятной быстротой, и примерно через час к нам со всех сторон стали съезжаться белые соседи. Некоторые из них – бедные охотники, жившие на окраинах больших плантаций, – пришли пешком, а другие – сами плантаторы и их надсмотрщики – прискакали верхом. Все они были вооружены винтовками и пистолетами. Посторонний наблюдатель принял бы их за отряды милиции, съехавшиеся на сбор, хотя по серьезному выражению их лиц можно было скорее подумать, что они собрались отражать нападение индейцев на границе.
В течение часа прибыло около пятидесяти человек – почти все жители поселка. Для разбора дела Желтого Джека был назначен суд. Судебный процесс проводился не в соответствии со строгими положениями закона, хотя некоторые юридические формальности в очень грубой форме все же соблюдались. Эти люди пользовались здесь полной властью, они были владельцами земли и в случаях, подобных этому, могли без труда организовать своеобразный судебный трибунал. Из своей среды они избрали присяжных и судью – нашего ближайшего соседа, Ринггольда. Мой отец отказался принять участие в суде.
На предварительное следствие много времени не понадобилось – факты говорили сами за себя. Я стоял перед судьями с повязкой на раненой руке. Все было ясно – вина была доказана. Мулат покушался на жизнь белых. Значит, он заслуживал смертной казни.
Но какой смертью его казнить? Одни предлагали повесить; другие находили этот приговор слишком мягким. Большинство одобрили предложение сжечь преступника живым. К этому зверскому приговору присоединился и судья.
Отец мой просил смягчить приговор – по крайней мере, не мучить преступника. Но жестокие судьи его не слушали. У всех плантаторов было много случаев бегства рабов, что объяснялось близостью индейцев. И вот рабовладельцы, обвиняя отца в излишней мягкости, решили, что беглые рабы должны получить жестокий урок. Первой жертвой будет Желтый Джек, которого сожгут живым.
Так они рассуждали, таков был произнесенный ими приговор!
Обычно думают, что североамериканские индейцы всегда пытают своих пленников. Это явное заблуждение! В большинстве достоверно засвидетельствованных случаев жестокость индейцев была ответом на какую-нибудь вопиющую несправедливость, ранее совершенную по отношению к ним, и пытка пленников являлась лишь возмездием. В любые эпохи человеческая природа поддавалась искушению мести. Белых можно с таким же основанием обвинять в жестокости, как и краснокожих. Если бы индейцы сами писали историю пограничных войн и захватов их территории, то весь мир, вероятно, изменил бы свое мнение об их так называемом «жестокосердии».
Сомнительно, чтобы во всей истории войн между белыми и индейцами можно было найти примеры жестокости, равные тем, с которыми белые относились к неграм. Многие из негров-рабов были искалечены, подвергались пытке, приговаривались к смерти даже за простую обиду, нанесенную словом, и, уж конечно, за оскорбление действием – например, пощечину или удар. Ибо таков был закон, начертанный белыми людьми.
Жестокость индейцев почти всегда была только возмездием. Но когда цивилизованные тираны пытали людей, то месть вовсе не являлась поводом, которым можно оправдать их действия. Если же это даже была месть, то не естественная жажда отмщения, которая находит себе приют в человеческом сердце в ответ на несправедливость, а просто низменная злоба, которую часто проявляют подлые и трусливые тираны по отношению к слабым созданиям, находящимся в их власти.
Желтый Джек совершил тяжкие преступления и безусловно заслуживал смерти. Но судьи решили еще и пытать его. Мой отец и несколько других соседей протестовали против этого, но большинство голосов одержало верх, и ужасный приговор был утвержден. И те, кто вынес его, сразу же начали готовиться привести его в исполнение.
Владения джентльмена – неподобающее место для казни. Поэтому решили отойти подальше от дома, к озеру. В двухстах ярдах от берега нашли подходящее дерево, и вся толпа направилась туда вслед за осужденным. Желтого Джека привязали к дереву и начали разводить костер.
Отец отказался присутствовать при казни. Из всего нашего семейства один я последовал за толпой. Мулат увидел меня и осыпал градом ругательств, торжествуя, что нанес мне рану. Видимо, он считал меня своим злейшим врагом. Правда, я оказался невольным свидетелем преступления Желтого Джека и его осудили главным образом благодаря моим показаниям, но я не был мстителен и готов был избавить его от ужасной участи, которая ему угрожала, по крайней мере от пыток.
