– Все, – отвечал Кроули, исполнявший должность лейтенанта, точно на параде.
– Хорошо! Эдуард, возьмите большую карту: я поручаю ее вам.
– Слушаю, начальник.
– Фрэнсис, вам поручаю буссоль и секстант: эти инструменты теперь так же драгоценны для нас, как съестные припасы.
– Я позабочусь о них, – просто ответил канадец.
Эти слова означали, что он скорее умрет, чем оставит вверенные вещи.
Шум невыносимый. Страшный поток уже близко. Нужно скорее бежать. Испуганные лошади едва сдерживаются сильными руками конвойных.
– Вперед!
Но не успели мы тронуться с места, как впереди нас вспыхнуло яркое пламя: это горела сухая трава, зажженная молниями. За травою занялись огнем деревья. Бушевавший ветер со сказочною быстротою разносил огонь повсюду, и скоро весь горизонт перед нами был охвачен пожаром.
В то же время справа мчался страшный поток. Куда же бежать? Где скрыться от смерти?
За воем бури, клокотанием огня и ревом волн не слыхать было никакого человеческого голоса. Но вот опять, словно труба, прозвучало:
– На воду! В железную фуру.
Один из наших спутников моментально схватывает под уздцы переднюю лошадь и хочет направить тяжелый экипаж к ручью. Но испуганные лошади вздымаются на дыбы и не трогаются с места. Нужно колоть их ножом.
– Обрубайте постромки у другой фуры! Пять человек на коней! Пробирайтесь к берегу и следуйте по течению… галопом! Остальные живей сюда!
Команда исполняется с быстротою молнии. Пять охотников вскакивают на коней и быстро исчезают с наших глаз. Остальные пятнадцать садятся в фуру. Шесть оставленных лошадей увлекаются шумящею бездною. Бедные животные напрягают все свои усилия, чтобы добраться до берега, но тщетно. Бурные волны одолевают их, и наши кони с жалобным ржанием скрываются под водою. Эта мучительная смерть вызвала холодный пот у самых храбрых. Но собственная опасность заставляет забыть все на свете. Наша фура с упряжью и колесами может ежеминутно опрокинуться. Кроме того, ею пока нельзя управлять. Чтобы помочь горю, два молодца спрыгивают в воду, обрубают упряжь, стаскивают колеса с осей и затем счастливо возвращаются на импровизированное судно. Тем временем к нему приделывают руль, за который садится Эдуард, потом появляются весла. Теперь тяжелый фургон превратился в настоящую лодку, правда, тяжелую и неуклюжую, но все-таки довольно сносную. В ней мы, по крайней мере, перестали быть игрушкой волн и могли направлять ее по своему желанию.
Глава 18
На волнах потока. – Привал. – Новое несчастье. – На охоту. – Мы встречаем золотую россыпь. – Золотая лихорадка. – Черный философ. – Охота за опоссумом. – Убедительная речь Тома к опоссумам. – Золотой самородок идет в дело. – Действие разрывных пуль. – Обед. – Мы вырезаем коббонг Нга-Ко-Тко. – Объявление войны. – Пропавшие возвращаются. – Нападение черных.
Всю ночь мы плыли, следуя за изгибами потока, который мчал наше тяжелое судно сначала со страшною скоростью; далее русло реки расширялось, и течение значительно потеряло свою силу: фура поплыла верст шесть в час, не более. Конечно, после таких приключений нам было не до сна: всех занимало положение экспедиции, не предвещавшее ничего хорошего. В самом деле, где наш гордый караван?! Из целого табуна лошадей осталось только пять животных, да и то еще Бог весть где они со своими всадниками. Из шести великолепных фур, снабженных всеми средствами для продолжительного путешествия, уцелела одна, на которой мы ехали. На шестнадцать пассажиров ее двенадцать – тяжело больных. К довершению несчастья, съестных припасов осталось лишь на полтора дня. Положение, как видите, слишком незавидное, и о нем стоило подумать. Что касается меня, то я был опечален еще более: мои бедные собаки, без сомнения, все погибли. Мне от души было жаль этих верных спутников, особенно старого Мирадора. Но куда их было девать? Наша лодка тесна и для людей.
Однако ни безотрадность положения, ни скорбные мысли о будущем, ни ужасы пережитого нами не заглушают требований желудка. Голод чувствительно подтягивает животы, утраченные силы настоятельно требуют восстановления. Судя по приблизительному расчету, около тридцати верст уже отделяют нас от последней стоянки. Пора сделать привал, тем более что ехать много по течению – значит, очень отдалиться от нашей дороги. Раздается команда «стоп!» – и несколько ударов веслами приближают нас к берегу, где фуру прикрепляют у ствола огромной софоры. Все с нетерпением поглядывают на консервы, единственный источник нашего пропитания. Один из конвойных длинным ножом раскрывает коробки. Вдруг громкое проклятие срывается с его губ:
– Тысяча чертей! Консервы погибли!
Оказалось, вся сушеная говядина сгнила, а овощи покрылись плесенью.
Новый удар! Но на этот раз он не убивает, а поднимает всю нашу энергию.
– Ладно!.. Товарищ, – обращается Робертс к Кириллу, – теперь наши глаза поправились, и я думаю, их можно с пользою употребить на добывание пищи.
– Ну конечно, лейтенант!.. Если только командир даст нам свое разрешение…
– От всего сердца, мой друг. Но отпустить вас одних в эти пустынные места было бы слишком опасно, поэтому половина конвойных пойдет за вами.
– Ей-Богу! Нам останется только умереть, если мы не добудем тогда пищи!
К нам присоединяется и Кроули, которого требования желудка наконец оторвали от приятного far niente, обычного у почтенного мичмана.
Перед уходом изящный джентльмен ловко откидывает вуаль своей каски, кладет на нее последние два бисквита и с грациозным поклоном предлагает их мисс Мэри.
– Крайне сожалею, мисс, что не могу предложить вам лучшего, но дичь еще не под руками; надеюсь ее представить при возвращении.
Молодая девушка с милою улыбкою принимает бисквиты и половину выделяет верной Кэлли.
– Эти милые дети сегодня не умрут с голоду, – весело вскричал сэр Рид. – К делу, господа! Не желаю вам удачной охоты, так как вы, как настоящие охотники, вероятно, думаете, что такое пожелание никогда не исполняется.
Мы быстро спрыгиваем на землю и скорыми шагами направляемся вперед. Солнце между тем давно уже поднялось на горизонте, и его горячие лучи по-прежнему жарили землю. Наш путь шел по широкой долине, похожей на высохшее ложе реки; по обеим сторонам тянулись деревья, благодаря влажности почвы сохранившие зеленый вид. Только отсутствие птиц смущает нас. Неужели ночной пожар истребил их? Песок под ногами все более краснеет; местами он как бы покрыт ржавчиной. Мы всматриваемся, припоминаем кое-что и вскрикиваем от удивления; наша дорога шла по золотой россыпи! Да, вот видны и крупинки драгоценного металла! Один взгляд, брошенный кругом, убеждает нас, что здесь лежат неисчислимые богатства. Но, увы! В нашем положении все богатства мира не стоят куска хлеба! Мы умираем от голода, а судьба в насмешку предлагает нам золото!
