Во всем, что касалось перехода, кузены полностью полагались на Скаута; они не раз видели проводника в деле и потому старались ему не мешать.
Термометр в домишке показывал семь градусов выше нуля; на улице температура воздуха равнялась пятнадцати градусам ниже нулевой отметки. Эта разница требовала принятия некоторых мер предосторожности.
Вот почему, позавтракав вместе с монашками, Самми Ским взял с них обещание укрыться как можно старательнее, когда они займут места в лодке, которую собакам предстояло тащить по замерзшему озеру.
— У нас имеется все, во что можно закутаться. И помните, что мороз к сестрам милосердия не менее беспощаден, чем ко всем остальным… Позволяет ли устав ордена или нет, но вам придется завернуться в меха с ног до головы.
— Не беспокойтесь, господин Ским, — улыбаясь, произнесла сестра Мадлена. — Уставом нам это не возбраняется.
— Отлично, — ответил Самми Ским. — Но вот что вам точно запрещается: рисковать здоровьем без надобности. И мы надеемся, что в Доусоне вы станете принимать все меры предосторожности, которых требует тамошний скверный климат, с его пятидесятиградусными морозами.
— Зима… это… — многозначительно произнес Бен Реддл.
— Вот именно: зима! — с упреком в голосе заметил младший брат. — Жаль, что не лето!.. А теперь, сестра Марта и сестра Мадлена, соблаговолите упаковаться… и — в путь!
Ровно в девять часов прозвучал сигнал к отбытию. Люди, шедшие с Биллом Стеллом от Скагуэя, должны были идти с ним до Клондайка. Их руки были очень нужны для сопровождения превращенной в нарты лодки вплоть до Льюиса или Юкона.
Что касается собак, то они принадлежали к породе, отлично переносившей местный климат. Не имея шерсти на лапах, они легко бежали по снегу без всякого риска в нем застрять. Но ежели сии животные были самой природой приспособлены к жизни на севере, своей первородной дикости они не утратили и могли посоперничать в ней не только с лисами, но и с волками. Потому-то проводникам удавалось держать их в повиновении только с помощью ласки и лакомства.
Теперь в команду Билла Стелла вошел лоцман. Ему предстояло управлять лодкой на озерах и реках. Это был клондайкский индеец по имени Нелуто, который прекрасно владел своим делом, а также знал все трудности плавания по стремнинам и порогам. Он работал со Скаутом уже девятый год, и его опытности можно было доверять безбоязненно.
Лет сорока от роду, крепкий телом и ловкой ухватки человек, Нелуто слыл неутомимым ходоком и заметно отличался от местных индейцев, что было отмечено Самми Скимом.
Принадлежа к вымирающей расе, аборигены Верхней Колумбии и Аляски в большинстве своем некрасивы, нескладны, узкоплечи и слабы на вид. Они определенно не являются эскимосами
[54]
, несмотря на то, что цвет лица у них такой же темный, как и у представителей этого северного народа. Однако схожесть с ним подчеркивают их жирные длинные волосы, спускающиеся до плеч.
Нелуто не мог, конечно, зарабатывать больших денег своей работой: хотя он и имел дело с иностранцами, но они после первого нашествия на Клондайк уже не были людьми первого разбора. До знакомства со Скаутом индеец служил в Компании Гудзонова залива, проводником охотников за пушным зверем. Он прекрасно изучил свой обширный край, пройдя его вдоль и поперек, включая земли, лежащие за Доусоном и в долине Юкона, ограниченные на севере Полярным кругом.
Не будучи общительным, Нелуто тем не менее владел английским языком достаточно, чтобы понимать и быть понятым. Впрочем, кроме как о своем ремесле, ни о чем другом он не разговаривал и слова из него приходилось буквально вытягивать клещами. Так что Самми Ским и Бен Реддл не рассчитывали узнать от него что-либо дельное о разработке золотых приисков.
Одновременно этого человека, прекрасно чувствовавшего себя в условиях Клондайка, можно было с большой пользой расспросить о местном климате. Вот почему Бен Реддл в первую очередь задал индейцу вопрос: что тот мог бы сказать о стоявшей в эту пору погоде и о времени начала ледохода.
Видя, как Нелуто оробел перед иностранцем, Билл Стелл повторил вопрос инженера.
Отвечая, лоцман заявил, что, по его понятию, сильные морозы продержатся еще недели две, раньше снег таять не начнет и лед не тронется.
Из сказанного можно было заключить, что на первых порах свободная вода лодке не встретится, если, разумеется, не случится неожиданной перемены погоды, а это на высоких широтах происходит часто.
Во всяком случае, надлежало готовиться не к плаванию по озеру Линдеман, а к волоку по его льду. Если монахини имели возможность ехать в лодке, которой, заметим в скобках, предстояло скользить на боку, то мужчины должны были следовать за этой лодкой пешком.
Итак, караван пустился дальше, но собак, которые никак не желали трогаться с места, пришлось поощрять и голосом и бичом. По озеру сновали толпы людей. Сотни переселенцев брели за своими разномастными упряжками.
Лед был довольно гладок, и Бен Реддл с Самми Скимом обулись в мокасины. Если бы не необходимость сопровождать лодку, они перешли бы озеро за тридцать минут. Но караван должен был сохранять компактность, и за этим неусыпно надзирал Билл Стелл.
Погода наладилась. Резкий ветер, дувший накануне с севера, утих и переменился на южный. Однако мороз оставался прежним: градусов в двенадцать, что было хорошо, поскольку в противном случае, то есть в метель, переход значительно бы усложнился.
И все же скорость движения не была высокой, да и монашки вдруг решили пройти часть пути пешком. Порой ледяная поверхность озера становилась торосистой, тогда лодка ударялась о глыбы льда и усидеть в ней было невозможно.
Короче говоря, восемь километров озера Линдеман были пройдены к одиннадцати часам дня. На полторы мили, отделявшей его от озера Беннетт, ушло еще около часа. Таким образом, караван Скаута добрался до стоянки на южной оконечности озера лишь к полудню.
Глава IX
ОТ ОЗЕРА БЕННЕТТ ДО ДОУСОНА
Озеро Беннетт, самый большой закрытый водоем этого края, простирается с юга на север на десять лье.
Если бы пароходное сообщение было налажено и суда доставляли переселенцев до перекатов Уайтхорс и ежели бы далее, за волоком, другие стимеры довозили пассажиров до северной оконечности озера Лаберж, от скольких бы мучений, бед и страданий оказались избавленными люди на пути к реке Льюис, плавно переходящей в Юкон близ Форт-Селкерка. Правда, подобная навигация была бы возможна лишь после ледохода, когда озера и реки освобождаются от флотилии льдин, которые иногда встречаются даже в конце мая. В таком случае оставалось бы лишь преодолеть путь до Доусона длиной в сто двадцать — сто тридцать лье.
Однако в ту пору пароходы по озерам и реке Льюис не ходили. Об устройстве этого сообщения только подумывали, точно так же, как и о прокладке железной дороги с отправным пунктом в Скагуэе; и переселенцы были обречены на жесточайшие испытания.
