Но другие кормчие покачивали головой и шептали:
— Можно ли верить этому человеку? Он способен нас всех продать в рабство…
Вскоре к нам на корабль пришел Меремот. За ним два рослых молодца Лала-Зора тащили мешки и оружие. Они сказали, что по приказанию начальника эскадры Меремот поплывет на нашем корабле и поместится в той каюте под мостиком, которая раньше принадлежала управляющему Маллуху.
Бен-Кадех посвистывал и усмехался:
— Посмотрим, куда мы теперь доплывем с таким начальником.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
«НАС ТРЕПАЛИ СМЕРТИ…»
1. СТОЛБЫ МЕЛЬКАРТА СДВИНУЛИСЬ
Утром все корабли при криках и песнях моряков вышли из гавани в море.
Бен-Кадех стоял на мостике и отдавал приказания. Гребцов теперь не было видно — они были скрыты палубой.
Мы шли на веслах, пока не обогнули мыс с высоким маяком, потом попутный ветер понес всю эскадру в сторону столбов Мелькарта.
Мимо нас потянулись цветущие, плодородные берега Африки, где виднелись то золотые поля пшеницы, то серо-зеленые рощи маслин, то темные квадраты виноградников. За ними вдали подымались туманные горные хребты.
К заходу солнца все корабли пристали к берегу тихой бухты, защищенной от ветра скалами. Здесь впадала в море река, и все корабли набрали в кожаные мехи свежей воды. Корабли стояли на якорях вблизи берега. Желавшие сойти на берег поднимали платье на плечи и брели по пояс в воде.
Когда загорелись костры, на которых корабельщики варили рыбу, подъехали всадники на красивых конях. Они соскочили с коней и оставили их стоять непривязанными, но кони не сходили с места. Люди эти назывались нумидийцами. У них — курчавые волосы, в которые воткнуты большие орлиные перья. Некоторые из сидевших у костров молодцов Лала-Зора тихо сказали другим:
— Давайте поймаем этих черных обезьян и посадим на весла грести вместо себя.
Они бросились на нумидийцев, желая схватить их, но те отчаянно закричали и побежали прочь. Они засвистели, кони сами подбежали к ним.
Нумидийцы вскочили на них и ускакали. Но все-таки два нумидийца были пойманы, связаны и отведены на корабль.
Бен-Кадех спросил:
— Чем вы будете кормить этих людей? У нас еды мало, а путь очень длинен.
— Мы их совсем не будем кормить! — захохотал Меремот. — Если они подохнут, мы их выбросим в море. На их место мы поймаем новых. Вот нашел кого жалеть!
— Теперь другим корабельщикам нельзя будет останавливаться в этой бухте, — говорили корабельщики. — Жители озлобятся и постараются отомстить неповинным путникам.
Десять дней плыли корабли, приставая на ночь к берегу. В яркие лунные ночи корабли продолжали плыть без остановки. Мы могли бы доплыть до столбов Мелькарта, как обычно, в семь дней, если бы только ветер был нам благоприятен.
На одиннадцатый день вдали зачернела высокая скала. Это угрюмая каменная громада с отвесными стенами дремлет над самым морем. Из всех ее щелей поднимались кактусы и алоэ, и целые потоки зеленых растений повисли цепями, покачиваясь от порывов ветра.
За скалой на север раскинулись цветущие, залитые солнцем берега счастливой Иберии
[46]
с зелеными рощами и лугами, на которых паслись стада быков и овец. К югу, за широким проливом, поднимались розовато-желтые скалы и холмы Африки. Говорят, что раньше Иберия и Африка были соединены перешейком, но бог Мелькарт раздвинул берега и соединил проливом Внешнее и Внутреннее моря.
Как только передние корабли прошли мимо мрачной, темной скалы, они стали кивать носами, точно совершали моления богам. Внешнее море встретило нас грозными валами и стало бросать корабли, то поднимая их на гребни громадных волн, то погружая в бездну между прозрачными горами зеленой воды. На всех кораблях моряки забегали, укрепляя паруса. Ветер звонко гудел в снастях, стал срывать морскую пену с гребней и швырять ее на палубу.
Головной корабль Лала-Зора подошел ближе к африканскому берегу. Здесь тянулись голые отроги величественного хребта Атласа, береговая равнина была пустынна, лишена деревьев.
Один из путников указал на высокую гору с отвесными стенами. Трещины и расселины казались черными на залитой солнцем скале и напоминали непонятную древнюю надпись.
— Глядите на эти большие буквы, написанные на скалах, — говорили путники. — Сам бог Мелькарт мечом вырубил их, запрещая людям двигаться дальше этого места. Но разве что-нибудь может остановить сидонца? Он ничего не боится.
Я оглянулся назад, в ту сторону, где оставались Внутреннее море и путь на мою родину. Чем дальше плыл наш корабль, тем теснее сходились столбы Мелькарта и наконец слились в одну серую линию далекого берега.
А впереди катились валы, один выше другого, и берега Африки медленно уходили назад. Кое-где показывалась одинокая деревушка. Из круглых, как ульи, убогих шалашей на отмели выбегали голые чернокожие люди и смотрели на растянувшуюся вереницу наших кораблей.
2. НОВЫЙ ПРИЯТЕЛЬ
Я люблю море и плаваю, как пробка. Сам Гамалиель говорил, что я плаваю почти так же ловко, как он. Меня не пугают волны, я боюсь только громадных зубастых акул.
Все путники расположились внутри корабля, под палубой, я же нашел себе место на носу корабля, на площадке около бронзовой рыбки, которая вертится на длинном стержне и показывает, куда дует ветер. На площадке лежали свернутые кольцом канаты. Когда волны хлестали в борт корабля и обдавали брызгами палубу, я забирался в щель под площадкой и оттуда смотрел, как путники, облитые водой, поспешно убегали вниз через люк.
Внизу под палубой теснилось более ста человек; каждый на своем месте разложил мешки, кувшины и другие вещи, а некоторые только разостлали порванные плащи. Первые дни все друг с другом ладили, пели песни, играли в кости, а больше всего спали.
В тихую погоду Софэр сидел наверху около меня между канатами, смотрел на морскую синюю даль и рассказывал о своих путешествиях по далеким странам. Но как только ветер начинал качать корабль, Софэр спешил вниз и звал меня с собой.
В трюмах ехали бедняки. У них не было ничего за душой. Они хотели в новой стране найти землю, построить хижину и посеять хлеб. Были там и купцы с белыми пухлыми руками. Они везли с собой много мешков и все время рассуждали и спорили о том, как похитрее продать товары диким племенам, как выменять у них на дешевые колокольчики, бусы и побрякушки золотые браслеты и ожерелья.
Ссора между путниками началась из-за того, кому из них грести.
Бен-Кадех всех без исключения разделил на три смены, которые по первому окрику должны были браться за весла. Купцы громко ворчали, что они не умеют грести, что у них нежные руки. «Наш великий город, — говорили они, — не может жить без купцов. Разве не купцы принесли ему все его богатства?
