Гардиния беспомощно всплеснула руками, крикнула сквозь слезы:
— Прости меня, милый! Прости, что сомневалась, что отказалась от тебя… Никто мне не нужен, кроме тебя! Поверь! Нет мне без тебя жизни!
Что-то метнулось в кронах и пропало. За спиной раздался тихий вздох. Она резко обернулась, — так же неожиданно он появился перед ней в первый раз… Никого.
Все кончено. Она все потеряла. Все, что было в ее жизни дорогого, — любимого и любящего ее мужчину. И некого винить, кроме себя. Гардиния упала на шуршащий ковер и залилась горькими слезами.
Глава 34
Трижды прокричал филин. Гардиния приподнялась на локте, не понимая где она. Поежилась от холода. Как горько во рту и тяжко на душе. Она лежит возле старого дуба. Михас не появился, не ответил. Михас… Словно камень повис на груди и давит. Что же делать? Есть ли выход? Мысль о Воробе мелькнула яркой вспышкой. Вот! Она пойдет к ведьме, а там будь что будет. Михас ведь тоже к ней ходил! Наконец-то, она увидит человека, который что-то знает о нем, разговаривал, помог… Словно спасительная зацепка за прошлое, последняя надежда…
Гардиния шла без остановки. Кромешная тьма сменилась сизым утром, рассеялась дребезжащим рассветом, затем показался хмурый день, который длился, длился, пока, наконец, в права не вошел сумрачный вечер с мелким моросящим дождем. Ноги посинели от сырости и холода. Девушка молила богов о том, чтобы только дойти, не сгинуть в лесной чаще. Она шумела, кричала, стараясь отпугнуть зверей, — страх повстречать дикого кабана, волка или медведя преследовал ее. Нельзя сворачивать с протоптанной дороги, иначе пропадет как отец. Но еще страшнее лесные духи. Что-то шептало, шумело за ее спиной. Вздрагивало. Дотрагивалось вздохом, немигающим взглядом, звуком. Неужели это происки безобразного лешего или лесных кикимор? Неужели ее судьба так же исчезнуть в диком лесу? Нет, боги этого не допустят. Выведут, помогут… И она бежала изо всех сил вперед. Все дальше и дальше. Но какая это дорога? Мало кто ходит здесь и тропинка еле видна. Если бы не зарубки… Вот зарубка. Еще одна. Тропинка резко свернула в сторону плотно прижатых друг к другу елей и исчезла. Девушка осторожно раздвинула колючие лапы… Перед ней поляна. Чувствуется человеческое присутствие. Человеческий дух. Она огляделась, — справа дом. Совсем небольшой, крепкий. Из трубы валит дым. Поленница сложенных аккуратно дров. Над крыльцом вырезанная фигурка ворона. Гардиния поняла, что пришла.
— Ну, здравствуй, деточка.
Гардиния поклонилась. Как ярко горят свечи! Она зажмурилась, ступила на темные, скрипучие половицы, хрипло вымолвила:
— Мир твоему дому, Вороба. Да хранят тебя боги…
— Жду уж, — знала, что придешь. Храбрости тебе не занимать. Вытри ноги, да проходи!
Девушка припала к горячей печи, прижала трясущиеся ладони. Тепло расползалось по членам, но дрожь от этого только усиливалась. В ступни вонзились тысячи игл. Все же Гардиния отодвинула с лица спутанные волосы, оглядела комнату. У окна сидит женщина и тщательно ее изучает. Седые волосы, лицо жесткое, холодное. И сила из бесцветных глаз идет холодная, острая, словно сталь. Сверху — черный балахон, подчеркивающий еще больше пустоту очей и белизну до странности моложавой кожи…
— От чего трясешься, деточка? От страха или от холода?
— Не знаю…
Женщина закрыла темную книгу, испещренную крестами и черточками, с кряхтением поднялась из-за стола. Подходя к Гардинии, принюхалась, словно дикий зверь. Сплюнула через плечо. Толкнула гостью к лавке.
— Меня не нужно бояться. За всю жизнь только раз зло свершила, за то лишили меня боги смерти. Теперь людям служу…
— Я не вас боюсь, матушка… За него боюсь… За нас…
Рыданье вырвалось из груди. Гардиния закусила дрожащую губу, присела. Пара проницательных глаз сверкнула на нее из-под косматых бровей. Ведьма усмехнулась, вышла в чулан. Гостья же огляделась. Несмотря на устрашающий и грозный вид хозяйки, в комнате было уютно, пахло сушеными кореньями и травами. В печи мягко поблескивал огонь. Зеленые свечи на столе отбрасывали неясные тени на беленую печь и старый деревянный пол. Возле печи сидел, благодушно жмурясь на огонь, черный кот, а с ним — черный же лохматый пес. Тот тут же подошел, обнюхал ее ноги. Гардиния блуждающим взором поискала хозяйку. Вороба вскоре появилась с подносом в руках. Перед девушкой появилась темная глиняная кружка, наполненная до краев горячим молоком и ломоть хлеба.
— На, выпей! Согреешься… Значит, за него боишься?
— Да.
— Правильно боишься. Молодость! Только по молодости не умеем ценить, что имеем. Улетела твоя судьба.
Девушка замерла, боясь пошелохнуться, — словно острый нож ранил сердце. Все зря!!! В бессилии она опустила голову, в груди сдавило так, что стало нечем дышать. Колдунья же хриплым голосом продолжала:
— Что ж ты милая от счастья своего отказалась? Счастье само в руки тебе прилетело, а ты его оттолкнула. Сердце свое на замок закрыла. Мать пожалела, а любимого предала. Мать твоя умна, но не мудра и тебе все равно ее покинуть придется, — каждой дочери путь дорога за ворота, да в мужний дом под мужнино крыло. Ну и что, что ворон избранник твой — любил то он тебя по — настоящему. Поэтому и ко мне за зельем пришел. Хотя и очень дорогой выкуп я попросила. Знала, ведь?
— Знала…
— И как подарки от другого принимала, видел. Как ласки от другого принимала, — тоже видел. После того, как ему в верности клялась, да жарко целовала. Каково ему было?
— Не мучай меня, Вороба! Все знаю! Все мысли мои о том. Нет мне покоя. Сама себя измучила сильнее всех мучителей. Виновата перед ним, знаю. Только не казни, а помоги, прошу… Что хочешь проси! Не могу я без него… А он погибнет, — то и мне жить не зачем…
— Хм! Ладно складываешь… Помочь — помогу. На то я и ведьма. Кто с какой бедой идет, торопится. Только помощь помощи рознь.… Дай, ка я сперва посмотрю на тебя.
Вороба сняла с полки гребень с длинными зубьями, провела девушке по волосам. Затем подвела к окну.
— Да! Редкой красы птица! Не зря Михас из-за тебя голову потерял. Будь я мужчиной, — и то бы не удержалась. Как острые стрелы твоя красота поражает. Гадала, ради кого он на такое решился. Поглядеть все на тебя хотела, — что ж за девица такая в селе живет, чтоб молодого ворона пленить. Да так, что тот с жизнью готов расстаться…
Последние слова заставили Гардинию еще больше побледнеть. Ведьма же хитро прищурилась, бросила проницательный взгляд:
— А на что ты готова?
Гардиния пошевелила потрескавшимися губами:
— На все…
Вороба подошла к шкафу, забитому склянками, горшочками со снадобьями, долго что-то бормотала себе под нос. Гостья с помертвевшим лицом ждала… Время шло, а колдунья казалась все более и более растерянной. Наконец, она решилась:
— Иди! Иди обратно! Не стану помогать! Переночуй, а поутру ступай. Спозаранку ко мне еще просители явятся.
