Том и Алиса — хорошая компания, но как же ему хотелось
оказаться рядом с теми, кого он любил.
Обойдя регистрационную стойку, он повернулся лицом к улице и
пересек вестибюль. Подошел достаточно близко к двери, чтобы различить
испуганные лица своих новых друзей, когда вспомнил, что вновь забыл этот
гребаный портфель и теперь нужно возвращаться. Берясь за ручки, он нисколько не
сомневался, что вот сейчас из темноты за стойкой вытянется рука мистера Рикарди
и сомкнется на его руке. Этого не произошло, но над головой снова грохнуло.
Что-то там оставалось, что-то продолжало рушить все вокруг себя и в темноте. И
это что-то до трех часов дня было человеком.
Он уже оставил за спиной половину расстояния, отделявшего
регистрационную стойку от двери, когда единственная, питающаяся от аккумулятора
лампа аварийного освещения вестибюля мигнула и погасла. Это нарушение правил
противопожарной безопасности, подумал Клай. Я должен написать жалобу.
Он протянул портфель. Том его взял.
— Где он? — спросила Алиса. — Его там не было?
— Мертв. — Мысль о том, что надо бы солгать, мелькнула в
голове, но он не думал, что сможет. Слишком велико было потрясение от
увиденного. Как человек мог наложить на себя руки, повеситься? Он не понимал,
как такое вообще возможно. — Самоубийство.
Алиса заплакала, не зная того, что сама умерла бы у входной
двери отеля, если бы Клай с Томом послушали мистера Рикарди. А вот Клай об этом
помнил. И тоже с трудом сдерживал слезы, потому что мистер Рикарди проявил себя
человеком. Такое свойственно большинству людей, если им предоставляется шанс.
С запада, по темной улице, со стороны Коммон до них долетел
крик, слишком громкий, чтобы исторгнуться из человеческих легких. Клай решил,
что так, должно быть, трубит слон. В крике не было боли, не было радости. Одно
безумие. Алиса прижалась к нему, он обнял ее. И словно прикоснулся к
электрическому кабелю, по которому проходил ток высокого напряжения.
— Если мы собираемся сматываться отсюда, не будем с этим
тянуть, — сказал Том. — Если не нарвемся на неприятности, то сможем, идя на
север, добраться до Молдена и провести ночь в моем доме.
— Чертовски хорошая идея, — оживился Клай.
Том осторожно улыбнулся.
— Ты действительно так думаешь?
— Действительно. Кто знает, может, нас там уже поджидает
патрульный Эшленд.
— Кто такой патрульный Эшленд? — спросила Алиса.
— Полицейский, с которым мы встретились около Коммон, —
ответил Том. — Он… скажем так, он нам помог. — Втроем они шагали на восток, к
Атлантик-авеню, сквозь падающий с неба пепел и вой сирен. — Конечно, мы его не
увидим. Клай пытается шутить.
— Хорошо, что хоть кто-то пытается, — отозвалась Алиса. — На
тротуаре, рядом с урной, лежал синий мобильник с треснутым корпусом. Алиса, не
сбившись с шага, ударом ноги отправила его в сливную канаву.
— Отличный удар, — похвалил ее Клай.
Алиса пожала плечами.
— Пять лет играю в соккер
[30]
, — и в этот момент зажглись
уличные фонари, словно намекая, что еще не все потеряно.
Молден
1
Тысячи людей стояли на мосту через реку Мистик
[31]
и
наблюдали, как между Коммонуэлс-авеню
[32]
и Бостонским портом все горит или еще
только загорается. Ветер с запада не стихал и оставался теплым даже после
захода солнца, а пламя ревело, как в топке, гася звезды. Из-за горизонта
поднялась полная и крайне отвратительная луна. Иногда дым закрывал ее, но куда
чаще этот выпученный драконий глаз сиял в чистом небе и смотрел вниз,
отбрасывая затуманенный оранжевый свет. Клай подумал, что это луна из
комикса-ужастика, но ничего не сказал.
Вообще мало кто говорил. Люди на мосту смотрели на город,
который так недавно покинули, наблюдали, как языки пламени добрались до дорогих
кондоминиумов на набережной и начали их пожирать. Над поверхностью воды
неслись, перемешиваясь друг с другом, трезвон и завывания различных видов
сигнализации, в основном пожарных и автомобильных, на которые накладывался вой
сирен. Какое-то время один, усиленный динамиками, механический голос твердил
горожанам: «ПОКИНЬТЕ УЛИЦЫ», потом второй начал советовать: «УХОДИТЕ ИЗ ГОРОДА
ПЕШКОМ ПО ГЛАВНЫМ УЛИЦАМ, ВЕДУЩИМ НА ЗАПАД И СЕВЕР». Эти две противоречащие
друг другу рекомендации несколько минут конкурировали между собой, прежде чем
первый голос («ПОКИНЬТЕ УЛИЦЫ») смолк. А через пять минут угомонился и второй
(«УХОДИТЕ ИЗ ГОРОДА ПЕШКОМ ПО ГЛАВНЫМ УЛИЦАМ, ВЕДУЩИМ НА ЗАПАД И СЕВЕР») и
остались только голодный рев раздуваемого ветром огня да ровный, низкий
хрумкающий звук (Клай подумал, что с таким звуком, должно быть, рвутся от жара
оконные стекла).
Он задался вопросом, как много людей оказалось в ловушке.
Зажатые между огнем и водой.
— Помнишь, ты спрашивал, может ли современный город гореть?
— повернулся к нему Том Маккорт. В свете пожара его маленькое интеллигентное
лицо выглядело усталым и больным. На одной щеке темнело пятно сажи. — Помнишь?
— Замолчите, пошли, — вмешалась Алиса. Потрясенная тем, что
происходило у нее перед глазами, она, как и Том, говорила шепотом. Словно мы в
библиотеке, подумал Клай. Но тут же эту мысль перебила другая. Нет… на
похоронах. — Можем мы идти? Потому что от всего этого меня мутит.
— Конечно, — кивнул Клай. — Можем, будь уверена. Далеко до
твоего дома, Том?
— Отсюда меньше двух миль, — ответил Том. — Но горит, к
сожалению, не только позади. — Дорога вела их на север, а он указал направо.
Занимающееся там зарево пожара давало примерно тот же свет, что оранжевые
натриевые уличные фонари в облачную ночь, только эта ночь выдалась ясной, а
фонари не горели. Но по крайней мере из фонарных столбов не поднимались клубы
дыма.
Алиса застонала, потом прикрыла рот, словно боялась, что
кто-нибудь из тех, кто молчаливо наблюдал за горящим Бостоном, упрекнет ее в
нарушении тишины.
— Не волнуйся. — В голосе Тома звучало мрачное спокойствие.
— Мы идем в Молден, а горит, похоже, Ривер. И ветер дует так, что Молдену
ничего не грозит.
На том и замолчи, мысленно воззвал к нему Клай, но Том его
не услышал.
