Оба, Клай и Том, обернулись, потом посмотрели другу на
друга, их губы разошлись в непроизвольной улыбке.
Лысый с бочонком превратился в темный силуэт на
поднимающемся к шоссе пандусе. Он мог бы быть и пещерным человеком с дубинкой
на плече.
— Где теперь эти психи? — спросил лысый. — Вы же не скажете,
что они все передохли, так? Потому что я в это ни хрена не поверю.
— Это очень хороший вопрос, — ответил Клай.
— Ты прав, твою мать, очень хороший. Береги эту маленькую
булочку, — и, не дожидаясь ответа, мужчина, который победил в битве за бочонок
пива, повернулся и растворился в темноте.
6
— Вот он, — сказал Том десятью минутами позже, и луна вдруг
выскользнула из-за дыма и облаков, которые скрывали ее последний час или около
того, словно этот коротышка в очках и с усиками дал команду небесному
осветителю. Ее лучи, теперь серебристые, а не болезненно-оранжевые и ужасные,
осветили дом, темно-синий, зеленый, а может, и серый. Без уличных фонарей
определить цвет не представлялось возможным. Одно Клай мог сказать наверняка:
дом ухоженный и симпатичный, хотя, возможно, и не такой большой, каким виделся
с первого взгляда. Такому оптическому обману, конечно же, способствовал лунный
свет, но еще больше — ступени, которые поднимались от аккуратно подстриженной
лужайки к единственному на улице крыльцу с колоннами. Слева над крышей высилась
сложенная из плитняка труба. Поверх крыльца на улицу смотрело слуховое окно.
— Том, он прекрасен. — Голос Алисы звучал слишком уж
надрывно. Клай решил, что причина — крайняя усталость и близость к истерике.
Сам-то он не считал дом прекрасным, но, безусловно, выглядел он как дом
человека, у которого есть как сотовый телефон, так и все прочие прибамбасы
двадцать первого века. Точно так же выглядели и остальные дома этой части Салем-стрит,
и Клай сомневался, что многие из их обитателей разделили фантастическую удачу
Тома. Он нервно огляделся. Все дома стояли темными — электричество отключилось…
и, возможно, пустовали, да только он чувствовал следящие за ними глаза.
Глаза безумцев? Мобилопсихов? Он подумал о женщине во
«властном костюме» и фее Светлой; о психе в серых брюках и рубашке с галстуком,
превратившимся в лохмотья; о мужчине в деловом костюме, который откусил собаке
ухо. Подумал о голом бегуне, протыкающем воздух автомобильными антеннами. Нет,
слежка в арсенал мобилопсихов не входила. Они просто бросались на тебя. Но если
в этих домах прятались нормальные люди… хотя бы в некоторых… куда тогда
подевались мобилопсихи?
Этого Клай не знал.
— Не знаю, считаю ли я его прекрасным, — ответил Том, — но
он стоит, где стоял, и мне этого достаточно. Я уже смирился с тем, что, придя
сюда, мы найдем дымящееся пожарище. — Он сунул руку в карман и достал брелок с
несколькими ключами. — Добро пожаловать, будьте как дома и все такое.
Оки двинулись по дорожке, но не прошли и десяти шагов, как
Алиса крикнула: «Подождите!»
Клай развертелся, ощущая как тревогу, так и крайнее
утомление. Похоже, начал понимать, что чувствуют солдаты, которым приходится
сражаться, не зная отдыха. Даже его адреналин, и тот начал уставать. Но позади
никого не было, ни мобилопсихов, ни лысого мужчины с кровью па щеке, текущей из
надорванного уха, ни даже пожилой толстухи, вещающей об Апокалипсисе. Только
Алиса, опустившаяся на одно колено в том месте, где дорожка, ведущая к дом
Тома, отходила от тротуара.
— Что там, сладенькая? — спросил Том.
Она выпрямилась, и Клай увидел, что она держит в руке очень
маленькую кроссовку.
— Это «беби найк»
[42]
, — ответила она. — У тебя…
Том покачал головой.
— Я живу один. Если не считать Рафа. Он думает, что он —
король, но на самом деле всего лишь кот.
— Тогда кто оставил се? — Взгляд полных удивления, усталых
глаз переместился е Тома на Клая.
Клай пожал плечами.
— Кто знает, Алиса. Можешь смело ее выбрасывать.
Но Клай знал, что кроссовку она не выбросит. И это ощущение
deja vu
[43]
более всего дезориентировало его. Она по-прежнему держала кроссовку
в руке, прижимая к груди, когда поднялась на крыльцо и встала позади Тома,
который в темноте медленно перебирал ключи в поисках нужного.
Сейчас мы услышим кота, подумал Клай. Рафа. И точно, кот,
который спас Тома Маккорта, приветственно замяукал по другую сторону двери.
7
Том наклонился, и Раф, или Рафер, сокращения от Рафаэля,
прыгнул ему на руки, громко мурлыкая и вытягивая шею, чтобы обнюхать тщательно
подстриженные усы Тома.
— Да, мне тоже недоставало тебя, — сказал Том. — Ты прощен,
можешь мне поверить. — С Рафером на руках он вошел в дом, поглаживая его по голове.
Алиса — за ним. Клай переступил порог последним, закрыл дверь, запер,
заблокировал замок и лишь после этого догнал остальных.
— Следуйте за мной на кухню, — сказал Том, убедившись, что
все в сборе. В доме стоял приятный запах ноли-роли для мебели и, как подумал
Клай, кожи — запах, ассоциирующийся с мужчинами, которые живут размеренной
жизнью, и совсем не обязательно, чтобы среди составляющих этой жизни были
женщины. — Вторая дверь направо. Держитесь ближе ко мне. Коридор широкий, на
полу ничего пет, но с обеих сторон столики, а здесь темно, как у негра в шляпе.
Сами видите.
— Образно говоря, — вставил Клай.
— Ха-ха.
— Электрические фонарики у тебя есть? — спросил Клай.
— И фонарики, и лампа Коулмана
[44]
, которая еще лучше, но
сначала давайте доберемся до кухни.
Они двинулись по коридору, Алиса шагала между двух мужчин.
Клай слышал ее учащенное дыхание. Она старалась сохранить хладнокровие в
незнакомом месте, но давалось ей это с трудом. Черт, и ему было нелегко.
Темнота не позволяла сориентироваться. Даже толика света очень бы помогла, но…
Коленом он ткнулся в один из столов, упомянутых Томом, и
что-то на нем задребезжало, готовое разбиться. Клай зажал нервы в кулак, готовясь
к грохоту и крику Алисы. В том, что она закричит, сомнений у него не было.
Потом задребезжавшая штуковина, ваза или какая-то безделушка, решила, что ей
еще рано превращаться в груду осколков, и осталась на месте. Однако они шли
очень долго, прежде чем Том подал голос: «Все здесь? Берем вправо».
