— Пока тебя не было, я выдвинул Рафа в президенты
Соединенных Штатов. Его избрали без голосования, на основании всеобщего
одобрения.
— Хорошо, — кивнул Том. — Мудрый выбор. И чьим одобрением он
заручился?
— Миллионов. Всех, кто еще остался в здравом уме. Они
послали мыслебюллютени. — Клай широко раскрыл глаза и постучал себя по виску. —
Я могу читать мы-ы-ы-ы-с-с-сли!
Том перестал жевать, начал снова… но медленно.
— Знаешь, с учетом ситуации, это совсем не забавно.
Клай вздохнул, отпил ледяного чая, заставил себя откусить
кусок сандвича. Сказал себе, что должен думать о сандвиче как о топливе для
тела, если только так и можно доставить его в желудок.
— Да. Пожалуй, не забавно. Извини.
Том чокнулся с ним стаканом, прежде чем выпить чая.
— Все нормально. Я ценю стремление поднять наш боевой дух.
Слушай, а где твой портфель?
— Оставил на крыльце. Хотел, чтобы обе руки были свободными,
когда мы проходили коридором смерти Тома Маккорта.
— Тогда с ним все в порядке. Слушай, Клай, я сожалею, что
все так вышло с твоей семьей.
— Пока не сожалей. — Голос Клая немного осип. — Пока еще не
о чем сожалеть.
— Но я рад, что наткнулся на тебя. Вот что я хотел сказать.
— И я могу сказать тебе то же самое. Я понимаю, как важно
найти спокойное место, где можно провести ночь. И я уверен, Алиса это тоже
понимает.
— Оно спокойное, пока в Молдене ничего не взрывается и не
горит.
Клай кивнул, улыбнулся одними губами.
— Пока. Ты взял у нее эту кроссовку?
— Нет. Она улеглась с ней в кровать, как… ну, не знаю, с
плюшевым медвежонком. Завтра ей полегчает, если она проспит всю ночь.
— Думаешь, проспит?
— Нет, — ответил Том. — Но если она проснется в испуге, я
проведу ночь с ней. Если нужно, в одной кровати. Ты знаешь, я ей не опасен,
так?
— Да. — Клай знал, что и он ей не опасен, но понял, о чем
толковал Том. — Завтра утром я собираюсь уйти на север, как только рассветет.
Возможно, будет неплохо, если ты и Алиса пойдете со мной.
Том задумался, потом спросил:
— А как же ее отец?
— Она же говорит, что он, цитата, «из тех, кто полагается
только на себя». И тревожилась она только по одному поводу: что он съест на
обед, раз не умеет готовить? Из этого я понял, что его судьба не так уж ее и
волнует. Разумеется, мы должны спросить, что она думает по этому поводу, но я
бы предпочел оставить ее с нами и не хочу идти на запад, в эти промышленные
городки.
— Ты вообще не хочешь идти па запад.
— Не хочу, — признал Клай.
Он подумал, что Том начнет с ним спорить, и ошибся.
— Как насчет этой ночи? — спросил Том. — Ты думаешь, нам
нужно организовать дежурство?
До этого момента такие мысли не приходили Клаю в голову.
— Не думаю, что от этого будет какая-то польза. Если
обезумевшая толпа ворвется на Салем-стрит, размахивая оружием и факелами, что
мы сможем с этим поделать?
— Спуститься в подвал?
Клай задумался. Отступление в подвал казалось ему последним
шагом, вариант «Бункер», но его не следовало исключать: гипотетическая
обезумевшая толпа могла решить, что в доме никого нет, и проследовать дальше.
Все лучше, чем смерть на кухне, предположил он. Возможно, после того, как у нас
на глазах пустят по кругу Алису.
До этого не может дойти, сказал он себе, но без должной
уверенности. Ты теряешься в гипотетических версиях, вот и все. Сам себя
пугаешь. До этого не может дойти.
Да только Бостон сгорал дотла у них за спинами. Винные
магазины грабили, а мужчины избивали друг друга в кровь из-за алюминиевого
бочонка с пивом. До этого уже дошло.
Том тем временем наблюдал за ним, не мешая делать выводы… и
сие означало, что сам Том к этим выводам уже пришел. Раф прыгнул к нему на
колени. Том положил сандвич на стол и погладил кота по спине.
— Вот что я тебе скажу. — Клай посмотрел на Тома. — Если у
тебя есть пара одеял, в которые я смогу завернуться, почему бы мне не провести
ночь на твоем крыльце? Оно закрытое, там темнее, чем на улице. Из этого
следует, что я увижу тех, кто приблизится к нему, задолго до того, как они
заметят меня. Особенно если придут мобилопсихи. Мне не показалось, что в
маскировке они спецы.
— Нет, эти точно подкрасться не сумеют. А если люди зайдут
через кухню? Линн-авеню проходит всего в квартале.
Клай пожал плечами, стараясь показать, что они не смогут
организовать круговую оборону, да и оборону вообще, не говоря об этом вслух.
— Ладно. — Том откусил от сандвича еще кусок, дал Рафу
ветчины. — Нo в три часа мы можем поменяться местами. Если Алиса к тому времени
не проснется, возможно, она будет спать до утра.
— Давай не будем загадывать, посмотрим, как все пойдет.
Слушай, думаю, я и сам знаю ответ, но… оружия у тебя нет, так?
— Нет, — подтвердил Том. — Нет даже баллончика с
«Мейсом»
[46]
. — Он посмотрел на недоеденный сандвич, положил на стол. Когда
поднял глаза на Клая, их переполняла печаль. Заговорил тихим голосом, словно
собрался поделиться большим секретом: — Ты помнишь, что сказал коп перед тем,
как застрелить того безумца?
Клай кивнул. «Эй, дружище, как дела? Я хочу сказать, что с
тобой такое?» Этого он не забыл бы до конца своих дней.
— Я знал, что в жизни будет не так, как в кино, — прошептал
Том, — но не подозревал, что у пули такая пробивная сила… плюс внезапность… и
этот звук, когда содержимое… содержимое его головы…
Внезапно он наклонился вперед, прижимая маленькую руку ко
рту. Это движение напугало Рафера, и кот спрыгнул на пол. Из Тома исторглись
три глухих горловых звука, и Клай напрягся, приготовившись к тому, что за
звуками последует струя блевотины. Ему оставалось только надеяться, что он не
начнет блевать сам, но думал, что такое очень даже возможно. Он знал, как
близко к этому подошел — от черты, за которой началась бы неудержимая рвота,
его отделяло совсем ничего. Потому что он знал, о чем говорил Том. Выстрел, а
потом выплеснувшаяся на асфальт мокрая вязкая субстанция.
