Порватый выступил вперед и отвесил небольшой поклон, чуть
разведя руки, словно говоря: «К вашим услугам». Потом поднял голову и протянул
руку к Академическому склону и улице за ним. При этом смотрел на маленькую
группу людей у открытой двери, за скульптурой из расплавившихся и обгоревших
бумбоксов. Для Клая его послание не составило тайны. «Дорога ваша. Уходите».
— Может, мы и уйдем, — ответил он. — А пока давай проясним
один момент. Я уверен, вы можете нас убить, если возникнет такое желание,
народу у вас для этого хватит, но учти, что завтра руководить всем этим будет
кто-то другой. Потому что я лично позабочусь о том, чтобы ты остался здесь
навсегда.
Порватый поднял руки к щекам, глаза у него округлились: «Кто
бы мог подумать!» Лица остальных оставались бесстрастными, как у роботов. Клай
еще несколько мгновений смотрел на Порватого, потом мягко закрыл дверь.
— Извините, — выдохнула Алиса. — Просто не могла стоять и
слушать, как они кричат.
— Все нормально, — ответил ей Том. — Мы целы и невредимы. И
опять же они принесли мисс Кроссовку.
Алиса посмотрела па крохотную вещицу.
— Именно по ней они нас нашли? Шли по запаху, как ищейки?
— Нет. — Джордан уже сидел на стуле рядом с подставкой для
зонтов, маленький, осунувшийся, безмерно уставший. — Это их способ показать,
что они все про нас знают. По крайней мере я так думаю.
— Да, — кивнул Клай. — Я готов спорить, они знали, что это
сделали мы, еще до того, как пришли сюда. Вытащили это из наших мыслей, как мы
вытащили его лицо из наших снов.
— Я не… — начала Алиса.
— Потому что ты просыпалась, — пояснил Том. — Полагаю, ты
его еще и увидишь, и услышишь. — Он помолчал. — Если ему будет что сказать.
Ничего не понимаю, Клай. Мы это сделали. Мы это сделали, и они знали, что мы
это сделали, я в этом убежден.
— Да, — кивнул Клай.
— Тогда зачем убивать невинных путников, если им было так же
легко… скажем, почти так же легко ворваться сюда и убить нас? Я хочу сказать,
что понимаю концепцию ответного удара, но я не вижу смысла…
И вот тут Джордан соскользнул со стула и тревожно огляделся.
— Где директор?
31
Клай догнал Джордана, но лишь на лестничной площадке второго
этажа.
— Постой, Джордан.
— Нет. — Лицо мальчика побледнело еще больше, на нем
отражался ужас. Волосы торчали во все стороны, и Клай предположил, что Джордану
просто пора стричься, но казалось, что все они встали дыбом. — Со всем этим
грохотом он должен был спуститься. Он был бы с нами, но с ним что-то случилось.
— Губы его задрожали. — Помните, как вчера он потирал бок? Что, если жжение в
желудке не прекратилось?
— Джордан…
Мальчик не слышал, и Клай мог поспорить, что он напрочь
забыл и про Порватого, и про мобилопсихов, которые пришли с ним, во всяком
случае, на какое-то время. Вырвался из руки Клая и побежал по коридору, крича:
«Сэр! Сэр!», — а со стен на него хмурились прежние директора Гейтенской
академии, занимавшие эту должность в девятнадцатом и двадцатом веках.
Клай посмотрел вниз. На помощь Алисы рассчитывать не
приходилось, она сидела у лестницы, опустив голову, и смотрела на эту гребаную
кроссовку, словно на череп Йорика, а вот Том начал медленно подниматься на
второй этаж.
— Все будет плохо? — спросил он Клая.
— Ну… Джордан думает, что директор присоединился бы к нам,
если бы с ним ничего не случилось, и я склонен думать…
Джордан начал кричать. Эти пронзительные крики вонзались в
голову Клая, как стрелы. Так что первым к мальчику побежал Том. Клай застыл на
лестничной площадке в конце коридора, простоял не меньше трех, но, возможно, не
больше семи секунд, терзаемый мыслью: Так не кричат, если находят человека,
который выглядит, словно умер от инфаркта. Старик, наверное, где-то дал маху.
Может, принял не те таблетки. Он уже миновал половину коридора, когда услышал
крик потрясенного Тома: «Господи Джордан не смотри», — слова практически
слились в одно.
— Подожди! — позвала Алиса, но Клай ждать не стал. Дверь
апартаментов директора была распахнута. Он увидел кабинет, заставленный
книгами, теперь уже бесполезную плитку. Из открытой в спальню двери в кабинет
проникал дневной свет. Том стоял перед столом, прижимая лицо Джордана к животу.
Директор сидел за столом. Под весом директора стул на колесиках чуть откатился,
и Чарльз Ардай смотрел в потолок единственным оставшимся глазом. Спутанные
седые волосы падали на спинку стула. Клаю он напомнил пианиста, взявшего последний
аккорд в сложном произведении.
Он услышал сдавленный крик ужаса Алисы, но не обратил на
него внимания. Чувствуя себя пассажиром в собственном теле, Клай подошел к
столу и посмотрел на лист бумаги, который лежал перед директором. Несмотря на
пятна крови, смог прочитать написанные на нем слова; почерк у директора был
очень четким и разборчивым. «Старая школа», — как мог бы сказать Джордан.
alienegeisteskrank
insamo
elnebajosvansinnigfouatamagaokashiigekdolzinuig
hullu
gila
meshugenebun
dement
Клай говорил только на английском, французский изучал в
средней школе, но и так мог сказать, что все это значит. Порватый хотел, чтобы
они ушли, и каким-то образом знал, что директор Ардай слишком стар и слишком
болен, чтобы идти с ними. Вот он и заставил директора сначала сесть за стол и
написать слово «безумный» на четырнадцати различных языках, а потом воткнуть
перо своей тяжелой авторучки, которой директор написал эти слова, и в правый
глаз, и в находящийся за ним мозг.
— Они заставили его покончить с собой, не так ли? — спросила
Алиса срывающимся голосом. — Почему он, а не мы? Почему он, а не мы? Чего они
хотят?
Клай подумал о руке Порватого, протянутой к Академической
авеню (Академической авеню, которая была также нью-хэмпширским шоссе 102).
Мобилопсихи, которые больше не были психами (или были психами в каком-то
совершенно новом, неизвестном доселе смысле), хотели, чтобы они вновь двинулись
в путь. Других соображений на сей счет у него не было. Может, и хорошо, что не
было. Просто отлично. Может, в этом проявлялось милосердие.
Розы увядают, этот сад погиб
1
В комоде, что стоял в дальнем конце коридора, нашлось с
полдюжины скатертей, одна из них стала саваном директора Ардая. Алиса вызвалась
сшить края скатерти, потом залилась слезами: ни ее навыки швеи, ни нервы
оказались негодными для такой работы. Ее заменил Том, натянул скатерть, сшил
быстрыми, почти что профессиональными стежками. Движения его руки напомнили
Клаю боксера, тренирующего удар на невидимой груше.
