— У меня есть, но я оставил его дома. Сломался. Раф… мой
кот… сбросил его с кухонного столика. Как раз сегодня я собирался купить новый,
но… Послушайте, мистер Ридделл…
— Клай.
— Ладно, Клай. А ты уверен, что звонить из номера по
обычному телефону безопасно?
Клай остановился. Такая мысль даже не приходила ему в
голову. Но если проводная связь опасна, что тогда могло быть безопасным? Он уже
собрался сказать об этом Тому, когда на станции «Т», к которой они
направлялись, внезапно началась драка. Оттуда доносились панические крики,
вопли и ничего не значащие слова. После встречи с мужчиной, который бросился на
них с ножом, Клай уже знал, что эта галиматья — признак безумия. Люди, которые
толпились около П-образного парапета из серого камня и уходящих вниз ступеней,
бросились врассыпную. Некоторые выбежали на проезжую часть, двое — обнявшись,
оглядываясь. Большинство бросилось в парк, все в разные стороны, разочаровав
Клая. Куда больше ему нравились те двое, что не расставались и на бегу.
Однако у станции «Т» и все еще на ногах оставались двое
мужчин и две женщины.
Клай не сомневался, что именно они поднялись со станции по
лестнице и разогнали остальных. Когда Клай и Том остановились в полуквартале,
наблюдая за ними, оставшиеся четверо принялись драться друг с другом. Драку эту
отличала та самая неистовая, убийственная жестокость, с которой Клай уже
сталкивался, а вот разделение на избивающих и избиваемых отсутствовало. Дрались
не двое против двоих, не трое против одного и, уж конечно, не «мальчики» против
«девочек». Более того, одной из «девочек» была женщина лет шестидесяти пяти,
коренастая, со строгой прической, напомнившая Клаю нескольких знакомых ему
учительниц, которые приближались к выходу на пенсию.
Они дрались ногами и кулаками, ногтями и зубами, рыча и
крича, кружа между полудюжиной лежащих на асфальте людей, то ли потерявших
сознание стараниями этой четверки, то ли убитых ими. Один из мужчин споткнулся
о чью-то вытянутую ногу и упал на колени. Более молодая женщина тут же
набросилась на него. Стоявший на коленях мужчина что-то поднял с асфальта,
рядом с верхней ступенькой (Клай нисколько не удивился, увидев, что это
мобильник), и ударил женщину по лицу. Мобильник разбился, вспоров женщине щеку,
кровь полилась на плечо светлого пиджака, но в ее крике ярость преобладала над
болью. Она схватилась за уши стоящего на коленях мужчины, как за ручки кувшина,
прыгнула на него, целя коленями в нижнюю часть живота, и толкнула назад, в
сумрак лестницы, ведущей на станцию «Т». Они исчезли из виду, сцепленные вместе
и извиваясь, словно трахающиеся кошки.
— Пошли, — прошептал Том, со странной деликатностью ухватив
Клая за рубашку. — Пошли. На другую сторону улицы. Пошли.
Клай позволил перевести себя через Бойлстон-стрит. То ли Том
Маккорт смотрел, куда они идут, предположил Клай, то ли был везунчиком, но до
противоположной стороны улицы они добрались целыми и невредимыми. Вновь
остановились перед витриной магазина «Колониальные книги» («Лучшие из
старинных, лучшие из новых»), наблюдая, как неожиданная победительница битвы
при станции «Т» широкими шагами направилась в парк, в сторону горящего самолета
Кровь капала на воротник с кончиков жидких седых волос. Впрочем, Клай не
удивился, что из всех четверых на ногах осталась только женщина, выглядевшая
библиотекаршей или учительницей латинского языка, которой оставался год или два
до получения золотых часов
[22]
. Он провел с подобными дамами достаточно много
времени, чтобы знать: взять верх над теми, кто продолжал учить и в таком
возрасте, не представлялось возможным.
Он открыл рот, чтобы поделиться этой мыслью с Томом, как ему
представлялось, мыслью остроумной, но из горла вырвался то ли всхлип, то ли
хрип. А зрение у него подозрительно затуманилось. Вероятно, Том Маккорт,
коротышка в твидовом костюме, был не единственным, у кого возникли проблемы со
слезными железами. Клай провел рукой по глазам, вновь попытался что-то сказать,
но произнести что-либо, кроме хрипов и всхлипов, не удавалось.
— Все нормально, — заверил его Том. — Поплачь.
Что Клай и сделал, стоя перед витриной магазина, набитого
старинными книгами, окружающими пишущую машинку «Ройял», реликтом тех времен,
когда эра сотовой связи была еще далеким будущим. Он оплакивал женщину во
«властном костюме», оплакивал фею Светлую и фею Темную, оплакивал себя, потому
что Бостон не был ему родным, а дом еще никогда не казался таким далеким.
6
За Коммон Бойлстон-стрит сузилась, а автомобили, разбитые и
брошенные, забили ее до такой степени, что они уже могли не бояться
лимузинов-камикадзе или нарушающих правила дорожного движения «уток». Хоть это
радовало. Со всех сторон громыхало, трещало, ревело, словно они угодили на
празднование Нового года в ад. Звуки эти доносились как издалека, так и
раздавались в непосредственной близости: выли автомобильные и охранные
сигнализации, но сама улица в этот момент была на удивление пустынна.
«Спрячьтесь где-нибудь, — посоветовал им патрульный Ульрик Эшленд. — Один раз
вам повезло. В следующий может не повезти».
Но в двух кварталах к востоку и все еще в квартале от отеля
(не совсем клоповника) Клая им таки снова повезло. Еще один безумец, на этот
раз молодой человек лет двадцати пяти, с накачанными стероидами мышцами,
выскочил из проулка прямо перед ними и помчался на другую сторону улицы,
перепрыгивая через бамперы столкнувшихся автомобилей, а из его рта непрерывным
потоком изливались никому не ведомые слова. В каждой руке он держал по
автомобильной антенне и протыкал ими воздух, словно кинжалами, готовый вонзить
их в любого, кто встретился бы ему на пути. Бежал он абсолютно голым, за
исключением новеньких кроссовок «Найк» с ярко-красными фирменными нашивками.
Член мотался из стороны в сторону, как маятник в дедушкиных напольных часах.
Бегун добрался до противоположного тротуара и взял курс на запад, к Коммон, его
ягодицы сжимались и разжимались в фантастическом ритме.
Том Маккорт уцепился за руку Клая и сжимал ее, пока безумец
не убежал, а потом медленно ослабил хватку.
— Если бы он увидел нас… — начал он.
— Да, — согласился Клай, — но не увидел. — Его вдруг
охватила какая-то нелепая радость. Он знал, что это чувство пройдет, но пока
предпочитал наслаждаться им. Он чувствовал себя как человек, который только что
сорвал банк.
— Мне жаль тех, кого он увидит, — вздохнул Том.
— Мне жаль тех, кому он попадется на глаза, — ответил Клай.
— Пошли.
7
Отель «Атлантик-авеню инн» встретил их запертыми дверями.
Клай так удивился, что какое-то мгновение мог только стоять,
вновь и вновь силясь повернуть ручку и чувствуя, как она скользит в его руке,
пытаясь осознать, что произошло: дверь заперта. Дверь его отеля заперта и не
желает открываться.
