Когда Полина после выздоровления дяди снова стала сопровождать Лазара, она тотчас же почувствовала, что между ним и Луизой установились какие-то новые отношения: они обменивались взглядами и улыбками, смысл которых был понятен только им двоим. Полина силилась угадать причину их веселости, но ей самой было не до смеху. Первые дни она относилась к ним, как старшая, смотрела на них, как на юных сумасбродов, которых веселит каждый пустяк. Но вскоре она опечалилась, прогулки стали ей в тягость. Впрочем, у нее не вырвалось ни одной жалобы, она только ссылалась на постоянные головные боли. Когда же Лазар посоветовал ей не выходить, она рассердилась и ни на шаг не отходила от него, даже дома. Однажды часа в два ночи, работая над окончанием какого-то плана, Лазар услыхал шаги и отворил дверь; каково же было его удивление, когда он увидел Полину в нижней юбке, без свечи, склонившуюся над перилами лестницы; она прислушивалась к шуму, доносившемуся снизу. Полина сказала, будто ей послышались чьи-то стоны. Но эта ложь заставила ее густо покраснеть; Лазар тоже покраснел, усомнившись в ее словах. С той поры, без всякой видимой причины, между ними пробежала кошка. Он отворачивался от нее и находил смешным, что она дуется из-за каких-то пустяков. Полина становилась с каждым днем мрачнее, не оставляла его ни на минуту наедине с Луизой, изучала каждое их движение и терзалась по вечерам у себя в комнате, вспоминая, как они шептались по дороге с моря.
Работы между тем подвигались. Артель плотников уже забила ряд свай, прикрепляла теперь к ним доски и устанавливала первый волнорез. Впрочем, это был только первый опыт, — рабочие торопились кончить, предвидя большой прилив; если деревянные сваи выдержат напор волн, можно будет завершить плотину. Погода, к несчастью, была отвратительная. Дождь лил не переставая, но все жители Бонвиля мокли на берегу, наблюдая, как вколачивают сваи с помощью трамбовки. Наконец, в то утро, когда ожидался большой прилив, черные тучи нависли над морем; с восьми часов дождь полил с новой силой, густой холодный туман окутал небо. Это было разочарованием для семейства Шанто. Они предполагали всем домом пойти смотреть, как доски и сваи победят натиск волн.
Г-жа Шанто решила остаться дома с мужем, который был еще очень болен; все уговаривали Полину тоже не выходить, так как у нее уже около недели болело горло; у нее была небольшая хрипота и по вечерам слегка лихорадило. Но она не поддавалась никаким уговорам и непременно желала пойти на берег, раз туда идут Лазар и Луиза. Хрупкая Луиза, готовая ежеминутно упасть в обморок, способна была проявить изумительную стойкость ради предстоявшего развлечения.
После завтрака все трое отправились на берег. Сильный порыв ветра разогнал лучи. Эта неожиданная перемена погоды вызвала всеобщее ликование. Очистившееся небо так быстро заголубело, так мало осталось темных тучек, что девушки заупрямились и взяли с собой лишь маленькие зонтики от солнца. Один Лазар вооружился дождевым зонтом: ведь он отвечает за их здоровье, — он устроит для них где-нибудь укрытие, если дождь снова польет.
Полина и Луиза шли впереди. Но, спускаясь по мокрому, крутому склону, ведущему в Бонвиль, Луиза сделала вид, что поскользнулась; Лазар подбежал к ней и предложил руку. Полине пришлось идти позади. Прежняя веселость девушки быстро улетучилась; от ее подозрительного взгляда не ускользнуло, что Лазар локтем нежно касается талии Луизы. Полина уже ничего не видела, кроме этого прикосновения. Исчезло все: берег, на котором их поджидали, посмеиваясь, рыбаки, бурлящее море и уже покрытый белой пеной волнорез. А на горизонте росла темная громада, и быстро надвигалась буря.
— Черт возьми! — проговорил, оборачиваясь, Лазар. — И вымочит же нас… Но мы успеем все осмотреть до дождя, а потом укроемся напротив, в доме Утлара.
Дул встречный ветер, и прилив подымался очень медленно. Из-за ветра прилив, конечно, был менее сильным, чем предполагали. Но все же никто не уходил с берега. Волнорез, до половины стоявший в воде, действовал прекрасно, рассекая волну, и она, тихо пенясь, докатывалась до ног зрителей. Но особенно восхищало Лазара и его спутниц стойкое сопротивление свай, победоносно выдерживавших напор воды. С каждой новой волной приносимая ею галька перекатывалась через плотину; слышался грохот, словно опрокинули воз с булыжником; и эта-то, сама собой растущая каменная стена воплощала успех, осуществление задуманной защиты от моря.
— Что я говорил! — кричал Лазар. — Теперь нам море по колено!
Возле него стоял Пруан, который в течение последних трех дней пил запоем. Покачав головой, он пробормотал:
— Посмотрим, что-то будет, когда ветер подует с моря.
Остальные рыбаки молчали. Но по кривой улыбке Кюша и Утлара видно было, что они не верят в затею молодого Шанто. Кроме того, несмотря на все бедствия, которые причиняло им море, они почему-то не хотели, чтобы этот щуплый буржуа его покорил. Как они будут смеяться, когда в один прекрасный день море унесет все эти бревна, как соломинку! Правда, заодно вода затопит и селение, а все-таки смешно будет!
Внезапно хлынул ливень. Свинцовые тучи обложили почти все небо.
— Ничего, подождем еще немного, — повторял в восторге Лазар. — Смотрите, смотрите! Ни одна свая не колеблется.
Он раскрыл зонт над головой Луизы. Она, словно зябкая горлица, все теснее прижималась к нему. Забытая Полина стояла в стороне, следя за ними глазами. Глухая ярость поднималась в ней, ее бросало в жар, словно она чувствовала их прикосновения. Дождь лил как из ведра; вдруг Лазар обернулся.
— Да ты что, с ума сошла? — воскликнул он. — Раскрой, по крайней мере, свой зонтик!
Полина словно оцепенела под этим ливнем и, казалось, ничего не чувствовала. Наконец она заговорила хриплым голосом:
— Оставь меня… Мне очень хорошо…
— Лазар, прошу вас, заставьте ее стать под наш зонт!.. — сказала в отчаянии Луиза. — Мы здесь поместимся втроем.
Но Полина не снизошла даже до того, чтобы ответить отказом; на нее нашло дикое упрямство. Зачем к ней пристают, ей и так хорошо! Лазар продолжал упрашивать, потом рассердился:
— Это просто глупо! Добежим хоть до Утлара!
Полина резко ответила:
— Бегите куда хотите… Мы пришли смотреть, вот я и буду смотреть.
Рыбаки разбежались. Полина неподвижно стояла под проливным дождем, устремив глаза на сваи, совершенно покрытые волнами. Она как будто была поглощена этим зрелищем, хотя все потонуло в водяной пыли, в смешанной с дробинками дождя серой водяной пыли, которая поднималась с моря. Насквозь промокшее платье Полины потекло черными пятнами, облепило плечи и руки. И только когда западный ветер совершенно разогнал тучи, Полина тронулась с места.
Все трое молча шли к дому. Об этом приключении они не сказали ни слова дяде и тетке. Полина, придя домой, немедленно отправилась переодеваться, а Лазар в это время рассказывал об успехе первого опыта. Вечером, за ужином, у Полины сделался озноб; и хотя она глотала с трудом, но уверяла, что чувствует себя хорошо. Когда же Луиза ласково выразила свое беспокойство и стала настойчиво расспрашивать о ее самочувствии, Полина вдруг ответила грубостью.
