Не забывай, это всего лишь догадки.
Может, догадки, а может, логические выводы. В любом случае
это лучше, чем лежать и ничего не делать.
А на шоссе было ограждение?
Он попытался вспомнить — тщетно. Он помнил только, как
потянулся за сигаретой, а потом земля и небо непонятным образом поменялись
местами. Затем — темнота. Однако логическое рассуждение (или обоснованная
догадка, будь по-твоему, зануда) привело его к выводу, что ограждения не было.
Если бы на каком-то участке дороги было повреждено ограждение, туда рано или
поздно прибыла бы ремонтная бригада.
Так что же именно произошло?
Он не справился с управлением, машина съехала под откос и
перевернулась. Крутого обрыва в том месте не было; если бы там был крутой
обрыв, то стояло бы ограждение. И если бы его машина упала с крутого обрыва,
Энни Уилкс едва ли обнаружила бы его, не говоря уж о том, что смогла бы
вытащить на дорогу.
Так где же машина? Ясно, погребена под снегом.
Пол прикрыл рукой глаза и увидел снегоочиститель,
двигающийся вверх по шоссе мимо того места, где всего два часа назад произошла
авария. Машина похожа на оранжевое пятно, смазанное на фоне вечернего
снегопада. Водитель обмотал лицо шарфом; на голове у него старомодная
сине-белая полотняная спортивная кепка. Справа от обочины, на дне неглубокого
оврага, который, несомненно, со временем станет глубже, лежит «камаро» Пола
Шелдона; на заднем бампере у него — яркая наклейка с надписью: ХАРТА В
ПРЕЗИДЕНТЫ. Но водитель снегоуборочной машины не видит «камаро»: наклейка в
сумерках не привлекает внимания, и щетки по бокам машины ограничивают обзор.
Водитель устал, он мечтает о том, как проедет в последний раз по маршруту и
отправится домой, где его ждет чашка горячего чая.
Снегоуборочные щетки быстро вращаются и поднимают тучи
снега, который тут же оседает у ската дороги. «Камаро» теперь занесен по самую
крышу. Через некоторое время, когда уже совсем темнеет, в противоположном
направлении на той же машине проезжает сменщик первого водителя, и «камаро»
окончательно оказывается погребен под снегом.
Пол открыл глаза. По штукатурке потолка идут тонкие трещины,
образуя узор, напоминающий три пересекающиеся буквы В. Пол очень хорошо знаком
с этими буквами на потолке благодаря бесконечной веренице дней, прошедших с тех
пор, как рассеялось темное облако, и все-таки он рассматривает буквы снова и
перебирает в уме слова, начинающиеся на В: ведьма, василиск, вампир.
Да.
Так могло быть. Вполне могло.
А она подумала о том, что может произойти, когда его машину
найдут?
Может быть, и подумала. Она сумасшедшая, но сумасшествие и
глупость не одно и то же.
Хотя ей и в голову не пришло, что у него может быть копия
рукописи «Быстрых автомобилей».
Да. И она была права. Эта сука оказалась права. У меня не
было копии.
Он снова увидел, как чернеют листы бумаги, как пепел
поднимается вверх, услышал треск пламени, ощутил запах уничтожения — и
заскрежетал зубами, пытаясь выбросить из головы воспоминание; живое воображение
— это не всегда хорошо.
Да, у меня не было копии, но девять писателей из десяти
оставили бы копию — обязательно оставили бы, если бы у них были такие же
высокие гонорары, как у меня, — даже не за книги о Мизери. А она об этом даже
не подумала.
Она — не писатель.
Но и не дура, мы, пожалуй, оба так считаем. Она слишком,
гордится собой; у нее не просто большое самомнение. Ее самомнение воистину
огромно. Она считала, что сжечь рукопись — это правильно, и ей действительно не
пришло в голову, что ее представление о том, что правильно, может опрокинуть
такая мелочь, как обыкновенный ксерокс. Так-то, мой друг.
Предыдущие его умозаключения, возможно, были не более чем
карточными домиками, но суждения об Энни Уилкс казались прочными, как скала
Гибралтара. Благодаря работе над романами о Мизери он узнал о неврозах и
психозах больше, чем обычный неспециалист, и он знал, что, хотя у психопата
периоды глубокой депрессии могут чередоваться с периодами едва ли не
агрессивного веселья и возбуждения, его болезненно раздутое самомнение никогда
не исчезает: такая личность всегда уверена, что находится в центре всеобщего
внимания, играет главную роль в великой драме, развязки которой затаив дыхание
ждут миллионы зрителей.
Такой склад натуры просто не позволяет человеку думать о
предметах, ситуациях, людях, находящихся вне его власти (реальной или
воображаемой; невротик в состоянии осознать разницу, для психопата реальная и
воображаемая власть неразличимы).
Энни Уилкс хотела, чтобы «Быстрые автомобили» были
уничтожены, следовательно, для нее существовал всего один экземпляр.
Может, я бы сжечь этот чертов роман, если бы сказал, что
есть копии. И она бы поняла, что сожжение одной рукописи ничего не даст. Она…
Только что он дышал ровно и уже засыпал, и вдруг у него
перехватило дыхание и расширились зрачки.
Да, она бы поняла, что уничтожать рукопись бесполезно. Ей
пришлось бы признать, что существует нечто вне ее досягаемости. Ее самомнению
был бы нанесен удар, оно возмутилось бы…
Такой вот у меня характер!
Если поставить ее перед неоспоримым фактом, что она не может
уничтожить «грязную книгу», не захочет ли она уничтожить создателя «грязной
книги»? Кстати, ксерокопии Пола Шелдона не существует.
Сердце его заколотилось. В соседней комнате пробили часы.
Сверху послышались тяжелые шаги. Журчание в туалете. Шум спускаемой воды. Опять
тяжелые шаги. Скрип пружин кровати.
Вы больше не будете выводить меня из себя, правда?
Его рассудок вдруг отчаянно рванулся, как застоявшийся жеребец,
пытающийся разорвать путы. А что ты, наш доморощенный психоаналитик, скажешь
насчет машины? Если ее найдут? Чем это обернется для Пола Шелдона?
— Подождите, — прошептал он в темноту. — Минутку, минутку,
не вешайте трубку. Не надо спешить.
Он снова прикрыл глаза рукой, и этот магический жест снова
вызвал к жизни полицейского в темных очках и с длинными бакенбардами. На склоне
холма мы обнаружили перевернутую машину, и тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.
Но на этот раз Энни не пригласила его выпить кофе. Она не
будет чувствовать себя в безопасности, пока он не отъедет от ее дома на
приличное расстояние. Пусть кухня далеко от спальни, пусть все двери закрыты,
пусть постоялец одурманен, все-таки полицейский может услышать стон.
Если машину обнаружат, Энни Уилкс будет знать, что ей
угрожает разоблачение, ведь так?
