И все же, несмотря на острую боль в руках, Джеффри
заколебался, когда услышал, что они приближаются. Предполо
29
Карандаш замер на середине слова, потому что Пол услышал
приближающийся звук мотора. Он сам удивился собственному спокойствию, самым
сильным чувством было легкое раздражение от того, что его прервали, когда
карандаш летал по бумаге, как бабочка, и жалил, как пчела. Из коридора
донеслось дробное цоканье каблуков Энни.
— Отъезжай от окна. — Лицо ее было напряженным и хмурым. На
плече висела незастегнутая сумка цвета хаки. — Чтобы тебя не заме…
Она умолкла, увидев, что Пол уже откатился от окна. Она
проверила, не остались ли на подоконнике какие-либо его вещи, затем кивнула.
— Полиция штата, — пояснила она. Несмотря на тревогу, она
держала себя в руках. Ей ничего не стоит опустить правую руку в сумку. — Пол,
будешь хорошим?
— Да, — ответил он.
Ее взгляд впился в его лицо.
— Я поверю тебе, — сказала она, повернулась и вышла, закрыв
за собой дверь, но не потрудившись запереть ее.
Ровное сонное гудение двигателя «Плимута-442», очень
характерное для таких машин, доносилось теперь с подъездной дорожки. Пол
услышал, как хлопнула дверь кухни, и подкатился к окну так, чтобы остаться
незамеченным, а самому иметь возможность наблюдать. Машина подъехала к Энни, и
двигатель затих. Водитель вышел из машины. Стоял он почти на том же месте, где
стоял молодой патрульный, произнося четыре последних слова в своей жизни… Но на
этом параллели заканчивались. Тот полицейский был хилым парнишкой, ему только-только
исполнилось двадцать, новичок, которому поручили распутывать дерьмовое дело —
идти по остывшему следу какого-то, хрен его знает, писателя, который разбил
машину, а потом либо уполз в лес умирать, либо торжествующе удалился от суеты
этого мира.
Мужчине, только что сидевшему за рулем «плимута», было около
сорока, как говорится, косая сажень в плечах. Квадратное его лицо было словно
высечено из цельного куска гранита, и возле глаз и уголков рта скульптор провел
несколько тонких линий. Энни — крупная женщина, но рядом с этим парнем она
показалась Полу почти маленькой.
И еще кое-что не так, как в прошлый раз. Полицейский,
которого убила Энни, приехал один. А сейчас с переднего сиденья «плимута»
выбрался невысокий длинноволосый блондин в штатском. Давид и Голиаф, подумал
Пол. Матт и Джефф. Господи.
Человек в штатском переминался с ноги на ногу. Лицо его
казалось старым, измученным, он как будто засыпал… но совсем другое впечатление
производили глаза. Глаза его бодрствовали, глядя во все стороны одновременно.
Пол решил, что этот человек будет действовать быстро.
Они встали так, что Энни оказалась между ними. Она что-то
говорила, сначала снизу вверх — Голиафу, затем, повернув голову, сверху вниз —
отвечая Давиду. Пол подумал: что произойдет, если он опять разобьет окно и
опять позовет на помощь? Наверное, решил он, восемь шансов из десяти за то, что
они ее схватят. Конечно, у нее хорошая реакция, но великан вопреки своим
габаритам как будто должен реагировать еще быстрее. К тому же он силен, он голыми
руками вырвал бы из земли дерево средних размеров. Расслабленность человека в
штатском может быть столь же намеренно обманчивой, как и его сонный вид. Пол
полагал, что они справятся с ней… Правда, она готова к тому, к чему они не
готовы. В этом ее преимущество.
Спортивная куртка Давида. Она застегнута, несмотря на
знойный день. Если Энни вначале выстрелит в Голиафа, то вполне может успеть
влепить пулю и Давиду, прежде чем тот расстегнет свою проклятую куртку и
достанет пистолет. Застегнутая куртка служит лучшим доказательством правоты
Энни: пока они заняты всего лишь рутинной проверкой.
Пока.
Тебе известно, что его убила не я. Его убил ты. Если бы ты
держал рот на замке, я спровадила бы его. Сейчас он был бы жив…
Верит ли он в это? Нет, конечно же, нет. И все же у него
мелькнуло острое, болезненное чувство вины. Должен ли он держать рот на замке
лишь потому, что есть два шанса из десяти, что она одолеет их, если он откроет
рот?
Чувство вины мгновенно возникло и исчезло. И на этот вопрос
ответ отрицательный. Было бы заманчиво объяснять свое бездействие чисто
эгоистическими мотивами, но правда в другом. Его резон очень прост: он хочет
взять на себя заботу об Энни Уилкс. Они могут только посадить тебя в тюрьму,
сука, думал он. Я же знаю, как сделать тебе больно.
30
Конечно, остается возможность, что они что-нибудь учуют. В
конце концов чуять — это их работа, и они знают о прошлом Энни. Если они учуют,
да будет так… но он считал, что в этот день Энни в последний раз сумеет
ускользнуть от наказания.
Пол знал теперь вроде бы достаточно. После своего долгого
сна Энни непрерывно слушала радио. Исчезновение полицейского по имени Дуэйн
Кашнер было главной новостью. Было упомянуто, что Кашнер занимался розысками
также пропавшего писателя Пола Шелдона, но никто не предположил, что причина
исчезновения обоих одна. По крайней мере пока никто не предположил.
Поток талой воды отнес «камаро» на пять миль от шоссе. Он
мог бы спокойно пролежать в лесу хоть месяц, хоть год, и обнаружили его по
чистой случайности. Два офицера Национальной гвардии, рыскавшие по местным
фермам в поисках складов наркотиков, заметили солнечный луч, отразившийся от
осколка ветрового стекла. О степени серьезности катастрофы было трудно судить,
так как «камаро» здорово пострадал, пока вода несла его с места аварии. О
результатах экспертизы образцов крови, оставшейся в машине (если, конечно, была
экспертиза), ничего не сообщалось. Пол понимал, что даже самый тщательный
осмотр выявил бы очень немного крови в салоне — всю весну машину омывали потоки
талой воды.
Штат Колорадо обеспокоен в первую очередь исчезновением
патрульного Дуэйна Кашнера — Пол считал, что визит двух полицейских штата это
доказывает. Пока все предположения сводились к трем версиям: самогон,
марихуана, кокаин. Считалось, что Кашнер в ходе поисков того писателя случайно
наткнулся на плантацию марихуаны, подпольное производство спиртного или склад
наркотиков. По мере того как испарялась надежда найти Кашнера живым, все громче
звучали вопросы: почему он ездил один? Пол сомневался, что бюджет штата
Колорадо смог бы выдержать постоянное патрулирование парами, но на поиски
Кашнера его коллеги отправились по двое. Чтобы свести риск к минимуму.
Голиаф указал рукой на дом. Энни пожала плечами и помотала
головой. Что-то сказал Давид. Поколебавшись, она кивнула и провела их к двери,
ведущей в кухню. Пол услышал скрип дверных петель, и они вошли. Звук шагов
нескольких человек даже испугал Пола, как будто свершилось богохульство.
— В какое время он приехал? — спросил Голиаф — наверняка
Голиаф. Грубый, прокуренный голос. Выговор выдает уроженца Среднего Запада.
