22
Епископ сумел вырваться из цепких лап сплетника и царя Гордона только к вечеру, оставив в качестве залога кучу расписок и устных обещаний, так как наличности при себе у него не было.
— Работать с тобой одно удовольствие, — признался Гордон, нежно поглаживая долговые обязательства епископа. — Раскручиваешь лихо всех на бабки. Слушай, до сих пор не пойму, почему ты деньги бабками называешь?
— Сам не знаю. Может, потому что нормальные пацаны в том мире, откуда я прибыл, деньги на баб спускают?
— Ну, на баб я понимаю, но спускать деньги на старух…
— Старость надо уважать, — строго сказал Виталик.
— Ах, ты в этом смысле, — захлопал глазами державный, — а я уж было подумал: какие-то ненормальные ваши нормальные пацаны. Да-а-а… — с сожалением вздохнул Гордон, — у нас таких пацанов нет.
— Ошибаешься, есть, — убежденно сказал Виталик.
— Назови хотя бы двух, и я тебя расцелую.
— Эти двое находятся сейчас в тронном зале и смотрят друг на друга.
— Намекаешь на нас с тобой?
— Да. Вот только целовать меня не надо! Это исключительная прерогатива Янки. Короче, мы с тобой пацаны нормальные, и выбитые из епископа денежки пустим на дома для престарелых и сиротские приюты, — категорично заявил Виталик, решив, что пора начать выполнять обещания, данные когда-то Патриарху Всея Руси и отцу Сергию. Но не за свой же счет их исполнять! — Первые двадцать тысяч на дело сие благое у нас уже есть. Презент от моего отмороженного брата.
— А давай! — бесшабашно тряхнул головой державный. — Эх, убыток, конечно, но и это махнем туда же! — опустилась царская длань на расписки епископа.
— Вот это по-нашему, — одобрительно кивнул Виталик. — А насчет убытков не волнуйся. Все эти потери, — кивнул он на бумаги, — скомпенсируем в момент.
— Это как? — подался вперед Гордон.
— О чем речь идет? — вошла в тронный зал Василиса, отлучавшаяся перед этим проведать детей.
— Да вот, царица-матушка, надумал я реорганизовать систему сбора податей, — пояснил Виталик. — Плохо у нас на Руси это дело поставлено.
— Можешь предложить что-то получше? — заинтересовалась Василиса.
— Ага. Пора в этом деле порядок навести.
— Как? — требовательно спросил Гордон.
— Создадим вместо старой службы министерство финансов и поставим во главе министерства абсолютно неподкупного человека.
— Да где ж ты такого возьмешь? — фыркнул Гордон.
— Есть у меня на примете один мальчик.
— Да кто твоего мальчика слушать будет? — с сомнением покачала головой Василиса.
— Моего послушают, — успокоил царскую чету Виталик. — Его увидишь — сам все отдашь. От него утаивать доходы — пустой номер. Не спрячешь и, главное, далеко не убежишь.
— Это почему? — Гордону стало интересно.
— Мальчик у меня шустрый. Любого неплательщика из-под земли достанет. Он даже с тебя в случай нужды налог стрясет.
— С меня? — заржал Гордон. — Хочу на это посмотреть. Если стрясет, то точно быть ему министром финансов. Тащи его сюда! — грохнул по подлокотнику трона царь.
— Да, мне тоже стало интересно, — кивнула Василиса. — Где ты такого откопал?
— Откопал, — фыркнул Виталик. — Да я его, можно сказать, с пеленок воспитывал, делу учил, опыт передавал…
— Кончай трепаться, — оборвала увлекшегося обормота Василиса, — лучше познакомь.
— Да нет проблем, — пожал плечами юноша. — Я его вызывал, так что он должен уже быть здесь. Пошли.
Виталик покинул свое кресло и двинулся к выходу из тронного зала. Василиса с Гордоном поспешили вслед за ним. На выходе из зала их тут же окружили два десятка стрельцов, обеспечивая плотную охрану. Виталик одобрительно кивнул. Федот все понял правильно и удвоил меры безопасности. К удивлению царской четы, сплетник привел их прямиком к дверям рабочего кабинета Гордона.
— Караулить здесь, — приказал Виталик стрельцам. — Внутрь не входить. Там за жизнь государя и царицы отвечаю я.
Его послушались беспрекословно. Царская чета со сплетником вошли внутрь, и Виталик аккуратно закрыл за собой дверь. В кресле Гордона за письменным столом сидела мрачная фигура, с головы до ног закованная в латы. На столе рядом с пухлой папкой лежал черный волнистый меч. Глаза неизвестного сквозь щели забрала рыцарского шлема скользнули по Василисе и Гордону и вновь вернулись к бумагам.
— Ну вот, Костик, я все утряс, — весело сказал Виталик, — а ты боялся. Осталась мелочь, стрясти налог с Гордона, и ты первый министр финансов на Руси.
— Это твой мальчик? — ахнула Василиса.
— Костик, сними шляпу и докажи, что ты не девочка, — потребовал Виталий.
«Костик» сдернул с головы шлем и растянул тонкие губы в ослепительной улыбке.
— Кощей? — Глаза Гордона вылезли на лоб.
— А чего вам не нравится? — откровенно радовался жизни юноша. — Мальчик проверенный, золото нюхом чует.
— Виталик, да ты охренел!!! — дружно в один голос завопили Гордон с Василисой.
Кощей поднялся из-за стола и жестом предложил царю сесть в освободившееся кресло.
— Извольте заполнить налоговую декларацию, ваше царское величество, — пророкотал «мальчик» густым басом.
— Еще чего! — начал пятиться к дверям Гордон.
— А ну стоять!
Неведомая сила подхватила державного, и ноги сами понесли его к столу.
— Вот здесь официальные доходы укажи, — палец в бронированной перчатке ткнулся в бумагу, — а в этой графе неофициальные.
— Ничего писать не буду, — пискнул Гордон, оказавшись в кресле. — И потом, я царь! Все, что идет в казну, мое!
— Вот и укажи здесь, что официально в твоей казне твое, а в этой графе укажи, что неофициально. А я потом цифры сравню с моими данными, — тряхнул толстой папкой Кощей.
— Не буду!
— Племяшка, заткни ушки, — приказал Кощей.
— Не буду. — Василису разобрал азарт. — Мне уже интересно.
— Лучше по-честному пиши, — посоветовал Кощей Гордону, — а то я ведь ей вот эту бумажку покажу.
Будущий министр выдернул из папки лист и сунул его под нос Гордону. Тот, прочитав первые строки, тихо ахнул, обжег Виталика бешеным взглядом и начал торопливо чиркать пером по бумаге, заполняя декларацию.
Василиса ринулась вперед, чтобы отнять бумагу у Кощея, но тот успел затолкать ее обратно в папку. При этом так спешил, что один листик выскользнул и спланировал прямо в руки Василисы.
— «Царскому сплетнику Виталию Алексеевичу Войко от агента ЦРУ Копченого, — медленно прочла она. — Вчера вечером боярин Жадин, будучи в изрядном подпитии, хвастался боярину Жеребцову в парилке, что его свечной заводик работает в три смены круглосуточно. Благодаря этому треть партий его свечей уходит через иноземных купцов за границу в обход сборщиков налогов и таможенных сборов…» Компромат! Так, дядя, что было в той бумаге?!!
