В «Баре заходящего солнца», около которого я впервые увидел
Роджетт.
— А потом вы пошли взглянуть на софтбольный матч.
— Идея Джо. Она выпила три банки пива, а я только одну.
Сказала, что кому-нибудь удастся хороший удар и мяч долетит до деревьев, она в
этом уверена.
Увиденное и рассказанное Мэтти приобрело большую четкость.
Что бы там ни сделала Джо, ее распирало от радости. Во-первых, она рискнула
войти в дом. Рискнула схлестнуться с призраками и выжила. Она выпила три пива,
чтобы отпраздновать победу, и пренебрегла скрытностью… Впрочем, и прошлые
приезды в Тэ-Эр она не особо маскировала. Фрэнк же вспомнил ее высказывание о
том, что если уж я сам все выясню — значит, быть тому. Так себя не ведут, если
пытаются скрыть от посторонних любовную связь. Теперь я понимал, что тайна Джо
долго бы не жила. Она обо всем мне бы рассказала, когда я дописал книгу Если бы
не умерла.
— Какое-то время вы смотрели на игру, а потом по Улице
вернулись к коттеджу.
— Да.
— Заходили в него?
— Нет. К тому времени алкоголь из нее практически
выветрился, и я решил, что ей можно садиться за руль. Она еще смеялась, когда
мы стояли у кромки площадки для софтбола, но на обратном пути даже не
улыбнулась. Посмотрела на коттедж и сказала: «Точка, Фрэнк. Больше я в эту
дверь не войду».
У меня по коже пробежал холодок, потом мурашки.
— Я спросил ее, что происходит, что она выяснила. Я знал,
что она что-то пишет, она мне говорила…
— Она говорила всем, кроме меня. — Однако горечи в моем
голосе не было. После того как я установил, кем был мужчина в коричневом
пиджаке спортивного покроя, горечь и злость — а злился я как на Джо, так и на
себя, — тускнели в сравнении с чувством безмерного облегчения. Я и не
осознавал, как давил на меня этот незнакомец.
— Должно быть, у нее были причины так говорить, — вздохнул
Фрэнк. — Ты это знаешь, не так ли?
— Но с тобой она не поделилась.
— Я лишь знаю, что началось все со статьи, которую Джо
решила написать. Я уверен, что поначалу она ничего не говорила тебе, чтобы
потом удивить. Она читала книги по местной истории, но в основном расспрашивала
людей — выслушивала их рассказы о прошлом, уговаривала показать старые письма,
дневники… убеждать она умела. Этого у нее не отнимешь. Ты об этом знал?
— Нет, — ответил я. У Джо не было любовника, но она могла
его завести, возникни у нее такое желание. Она могла бы переспать с Томом
Селлеком
[116]
, о чем сообщил бы всей стране «Взгляд изнутри», а я бы продолжал
молотить по клавиатуре моего «Пауэрбука», пребывая в блаженном неведении.
— Если она на что-то и наткнулась, то именно тогда, —
добавил Фрэнк.
— И ты мне ничего не сказал. Прошло четыре года, а ты мне
ничего не сказал.
— Тогда я виделся с ней в последний раз. — В голосе Фрэнка
не слышалось ни смущения, ни извинительных ноток. — И при расставании она
попросила ничего не говорить тебе об этой поездке к коттеджу. Сказала, что все
расскажет сама, когда сочтет нужным, а потом она умерла. После ее смерти я
решил, что все это уже и не важно. Майк, она была моей сестрой. Она была моей
сестрой, и я обещал.
— Ладно. Я понимаю.
И я понимал, но далеко не все. На что наткнулась Джо?
Узнала, что Нормал Остер утопил своего сына-младенца под струей колонки? Что в
начале века ребенок-негр угодил в капкан, поставленный на зверя? Что другого
ребенка, возможно, появившегося на свет после любовных утех Сынка и Сары
Тидуэлл, близких родственников, мать утопила в озере? И держала под водой,
заливаясь безумным смехом?
— Если ты хочешь, чтобы я извинился, Майк, считай, что это
уже сделано.
— Не хочу. Фрэнк, вспомни, что еще она сказала тебе в тот
день?
— Она сказала, что теперь знает, как ты нашел этот коттедж.
— Что она сказала?
— Джо сказала, что тебя позвали, когда ты понадобился.
Поначалу я даже лишился дара речи, потому что Фрэнк Арлен
полностью разрушил одну из основополагающих аксиом, на которых базировалась моя
семейная жизнь. Эти аксиомы настолько фундаментальны, что не возникает и мысли
поставить их под сомнение. Сила тяжести притягивает к земле. Свет дает
возможность видеть. Стрелка компаса указывает на север. Вот это я называю
аксиомами.
Я всегда исходил из того, что именно Джо предложила купить
«Сару-Хохотушку», когда у нас завелись настоящие деньги. В нашей семье домами
занималась она, точно так же, как я — автомобилями. Джо выбирала квартиры,
когда мы могли позволить себе только квартиры; Джо вешала картину на выбранное
ею место и указывала мне, куда прибить полку. Джо влюбилась в дом в Дерри и в
конце концов убедила меня, что дом этот не так уж и велик, и мы просто обязаны
его купить. Наше гнездышко строила Джо.
Джо сказала, что тебя позвали, когда ты понадобился.
И возможно, так оно и было. Нет, я мог бы выразиться иначе,
если б вспоминал все, а не только то, что хотелось.
Именно так и было. Я первый предложил купить летний домик в
западном Мэне. Я начал собирать буклеты с выставленными на продажу домами и
охапками приносить их домой. Я начал покупать местные журналы вроде «Даун-ист»
и всегда начинал просмотр с последних страниц, отведенных объявлениям
риэлтеров.
Я первый увидел фотографию «Сары-Хохотушки» в одном из
сверкающих глянцем буклетов и позвонил риэлтеру, указанному под фотографией, а
потом Мэри Хингерман, после того как уговорил риэлтера дать мне ее телефон.
«Сара-Хохотушка» очаровала и Джоанну, думаю, этот коттедж
очаровал бы любого, кто увидел бы его в лучах осеннего солнца, среди деревьев в
разноцветье листвы, но нашел его все-таки я.
Да, опять эта избирательная память. Не так ли? «Сара» нашла
меня.
Тогда почему я не догадывался об этом раньше? Почему ни о
чем не подозревал, когда меня привели сюда в первый раз?
Оба вопроса имели один и тот же ответ Под него подпадал и
третий вопрос: почему Джо, узнав что-то экстраординарное насчет коттеджа,
озера, даже всего Тэ-Эр, ничего не стала мне говорить. Я отсутствовал, только и
всего. Впал в транс, с головой ушел в одну из моих глупых книг Фантазии,
роящиеся в моей голове, загипнотизировали меня, а с загипнотизированным
человеком можно делать все что угодно.
— Майк? Ты меня слышишь?
— Конечно, Фрэнк. Будь я проклят, если знаю, что так могло
ее напугать!
