С длинного стола, разделявшего кухню и гостиную, я схватил
ключи от «шевроле» и взглянул на холодильник. Магниты вновь образовали
окружность. А в ней — послание, которое я уже видел, только теперь написанное
по всем правилам грамматики, спасибо дополнительным буквам: help her.
— Я делаю все, что могу, — буркнул я и вышел из дома.
В трех милях к северу по Шестьдесят восьмому шоссе, в той
его части, что называется Касл-Рок-роуд, есть большая теплица с примыкающим к
ней магазинчиком. Назывался он «Саженцы и рассада». Джо проводила в нем немало
времени, покупая какие-то мелочи для сада или просто болтая с двумя женщинами,
которые там хозяйничали. Одной из них была Элен Остер, жена Кенни.
Я подъехал к магазинчику в десять часов. Несмотря на
воскресный день, он, естественно, работал (во время туристического сезона для
магазинов Мэна это обычное дело). Я припарковался рядом с «бимером» с
нью-йоркскими номерами, дослушал прогноз погоды (на ближайшие два дня обещали
такую же жару) и вылез из машины. Тут же из магазина вышла женщина в лифчике от
купальника, шортах и широкополой желтой пляжной шляпе. В руках она держала
пакет с торфяным мхом. Она улыбнулась мне. Я ответил очень сдержанной улыбкой,
показывающей, что она меня не заинтересовала. Да и с чего? Она же из Нью-Йорка,
а значит, не марсианка.
В магазине царили жара и влажность, не сравнимые с уличными.
Лайла Проулке, совладелица магазина, разговаривала по телефону. Маленький
вентилятор у кассового аппарата гнал воздух прямо на нее. Увидев меня, она
помахала рукой. Помахал рукой и я, с таким ощущением, что проделывает это
кто-то еще. Работая или нет, я все равно находился в состоянии транса. Сомнений
тут быть не могло.
Я прошелся по магазину, брал в руки то одно, то другое и
искоса поглядывал на Лайлу, дожидаясь, пока она положит трубку и я смогу
поговорить с ней, не расслабляясь ни на секунду. Наконец трубка легла на рычаг,
и я подошел к прилавку.
— Майкл Нунэн собственной персоной! До чего же приятно вас
видеть! — Она начала пробивать чеки на мои покупки. — Я очень сожалею о
случившемся с Джоанной. Должна первым делом сказать об этом. Мы очень любили
Джо.
— Спасибо, Лайла.
— Не за что. Больше об этом можно и не говорить, но выразить
свое отношение надо сразу. Я всегда так считала и буду считать. Именно сразу.
Решили покопаться в саду?
— Когда станет чуть прохладнее.
— Да. Ужасная жара. — Тут она указала на одну из моих
покупок. — Хотите положить в специальный пакет? Мой лозунг —
предусмотрительность никогда не повредит.
Я кивнул, потом взглянул на маленькую доску объявлений,
стоявшую у прилавка. Прочитал надпись мелом на черной поверхности:
СВЕЖАЯ ЧЕРНИКА. ПРЯМО ИЗ ЛЕСА.
— Я возьму пинту ягод. Если только собраны они не в пятницу.
Без пятничных ягод я вполне могу обойтись.
Лайла энергично покивала, словно очень даже хорошо знала, о
чем я толкую.
— Еще вчера они были на кусте. Думаю, вы согласитесь со
мной, что ягода свежая.
— Абсолютно! Черника — кличка собаки Кенни, не так ли?
— Странная кличка, это точно. Господи, как мне нравятся
большие собаки, если они умеют себя вести. — Лайла повернулась, достала из
маленького холодильника пинту черники и уложила пластиковый контейнер с ягодами
в отдельный пакет.
— А где Элен? — спросил я. — У нее выходной?
— Нет, конечно. Если она в городе, то ее можно выгнать
отсюда только палкой. Она, Кенни и дети поехали в Таксачусеттс. Они и семья ее
брата снимают на две недели коттедж на побережье. Уехали все. Старина Черника
будет гонять чаек, пока не свалится без сил. — Лайла рассмеялась, громко, вроде
бы искренне. Напомнив мне этим Сару Тидуэлл. А может, Сару Тидуэлл напомнил мне
не смех Лайлы, а она сама. Потому что в глазах ее смеха не было. Маленькие,
расчетливые, они изучали меня с холодным любопытством.
А может, хватит, одернул я себя. Чтобы они все были в этом
замешаны — такое просто невозможно!
А может, возможно? Есть такое понятие, как городское
сознание. Тот, кто в этом сомневается, никогда не бывал на городских собраниях
в Новой Англии. А если есть сознание, почему не быть подсознанию? И если мы с
Кирой можем наладить телепатическую связь, почему ее не могут наладить другие,
пусть даже и не подозревая об этом? Мы дышим одним воздухом и ходим по одной
земле. Озеро и все, что лежит под ее поверхностью, — наше общее. Так же, как и
Улица, по которой бок о бок прогуливаются прилежные щенки и шкодливые псы.
Я уже укладывал свои покупки в большой пакет с ручками,
когда Лайла сообщила мне последнюю городскую новость:
— Бедный Ройс Меррилл. Вы слышали?
— Нет.
— Вчера вечером упал с лестницы в подвал. Я, конечно, и
представить себе не могу, каким ветром человека его возраста занесло на
подвальную лестницу, но, полагаю, чтобы понять причину, надо дожить до его лет.
«Он умер?» — хотел я спросить, но вовремя остановился.
Подобный вопрос в Тэ-Эр задавался иначе.
— Он скончался?
— Еще нет. Машина «скорой помощи» из Моттона доставила его в
Центральную окружную больницу. В коматозном состоянии. Они полагают, что он так
и не придет в себя, бедняга. С ним умрет целая эпоха.
— Полагаю, это так, — согласился я. — А дети у него есть?
— Нет. Мерриллы жили в Тэ-Эр двести лет. Один из них погиб
на Семетери-Ридж
[122]
. Но старые семьи вымирают. Приятного вам отдыха, Майк. —
Лайла улыбнулась, но глаза остались холодными и расчетливыми.
Я сел в «шеви», поставив пакет с покупками на пассажирское
сиденье, и сидел какое-то время, не трогая автомобиль с места. Прохладный
воздух кондиционера холодил шею. Кенни Остер в Таксачусеттсе. Это хорошо. Шаг в
правильном направлении.
Но оставался еще мой сторож.
* * *
— Билла нет. — Яветт стояла в двери, стараясь полностью
заслонить собой дверной проем (а сделать это ой как сложно при росте пять футов
и три дюйма и весе в сотню фунтов), оценивая меня взглядом вышибалы, не
пропускающего в ночной клуб пьяницу, которому он уже успел съездить по уху.
Я стоял на крыльце уютного, ухоженного домика, построенного
на вершине Пибоди-Хилл, откуда открывался прекрасный вид на Нью-Хемпшир и
Вермонт. Слева от дома выстроились ангары, в которых Билл хранил необходимые
ему оборудование и инструменты. Все выкрашенные в серый цвет, каждый с
табличкой
