— Не смей больше приезжать сюда, городской негодяй! —
прокричала Яветт Дин. — Ты разбил ему сердце! Не смей больше приезжать! Не
смей! Никогда!
* * *
— Пожалуйста, — в голосе миссис М. слышалась мольба, — не
задавайте мне больше вопросов, Майк. Я должна быть у Билла Дина на хорошем
счету. Точно так же, как моя мать не могла идти супротив Нормала Остера или
Фреда Дина.
Я переложил трубку к другому уху.
— Я хочу лишь узнать…
— В этой части света сторожа правят всем. Если они говорят
приезжему, что тот должен нанять того плотника или этого электрика, приезжий
так и поступает. А если сторож говорит, что кого-то надо уволить, потому что
человек это ненадежный, его увольняют. Или ее. А для приходящей горничной слово
сторожа ценно вдвойне в сравнении с плотником, сантехником или электриком. Если
ты хочешь, чтобы тебя рекомендовали и продолжали рекомендовать, такие люди, как
Фред и Билл Дины или Нормал и Кенни Остер, не должны иметь к тебе никаких
претензий. Понимаете? Когда Билл узнал, что я рассказала вам о Нормале Остере,
он чуть не набросился на меня с кулаками, так рассердился.
— Брата Кенни Остера… которого Нормал утопил под струей воды
из колонки… его звали Керри?
— Да. Многие называют своих детей схожими именами, считают,
что это оригинально. Я ходила в школу с братом и сестрой, которых звали Роланд
и Роланда Тьеро. Думаю, Роланд сейчас в Манчестере, а Роланда вышла замуж за
парня из…
— Бренда, ответьте мне только на один вопрос. Я никому об
этом не скажу. Пожалуйста.
Затаив дыхание, я ждал, что в сейчас в трубке послышится
отбой. Но нет, раздался голос миссис М.:
— Какой?
— Кто такая Карла Дин?
Вновь долгая пауза. Я вертел в руке ленту со шляпки Ки,
которую та носила в начале столетия.
— Вы никому ничего не скажете?
— Клянусь.
— Сестра-близнец Билла. Она умерла шестьдесят пять лет тому
назад, во время пожаров. — Билл утверждал, что пожары эти — дело рук деда Ки,
его прощальный подарок Тэ-Эр. — Я не знаю, как это случилось. Билл об этом
никогда не говорит. Если он узнает, что я рассказала об этом вам, в Тэ-Эр я уже
не застелю ни одной кровати. Он за этим проследит. — А потом, полным отчаяния
голосом, добавила:
— Он все равно может узнать.
Учитывая мой личный опыт и кое-какие умозаключения, я мог
утверждать, что в этом она недалека от истины. Но даже если бы он и узнал,
миссис М. могла не беспокоиться за свое будущее, потому что отныне и до конца
дней она получала бы от меня ежемесячный чек. Я не собирался говорить ей об
этом по телефону — негоже оскорблять самолюбие янки. Просто поблагодарил,
заверил в том, что буду нем как рыба, и положил трубку.
Я посидел за столом, не сводя глаз с Бантера, а потом
спросил:
— Кто здесь?
Ответа не последовало.
— Да ладно, нечего скромничать. Пройдемся к девятнадцати или
к девяносто двум. А если не хочешь, давай просто поговорим.
Вновь никакого ответа. Колокольчик на шее мыши даже не
дрогнул. Я подтянул к себе блокнот с записями, которые сделал, когда
разговаривал по телефону с братом Джо. Имена Киа, Кира, Кито и Карла я взял в
рамочку. Теперь я зачеркнул нижнюю поперечину рамочки и добавил к списку Керри.
Многие называют своих детей схожими именами, сказала миссис
М. Считают, что это оригинально.
Ничего оригинального я в этом не видел. Меня от этой
схожести бросало в дрожь.
Тут мне пришла в голову мысль о том, что по крайней мере
двое из перечисленных детей утонули: Керри Остер под струей колонки, Киа Нунэн,
пусть и размером не больше семечка подсолнуха, в умирающем теле матери. И я
видел призрак третьего ребенка, утонувшего в озере. Кито? Его звали Кито? Или
другого мальчика, который угодил в капкан и умер от заражения крови?
Они называют своих детей схожими именами, они считают, что
это оригинально.
Сколько детей со схожими именами было изначально? Сколько из
них осталось в живых? Я думал, ответ на первый вопрос особого значения не
имеет. Потому что уже знал ответ на второй. Эта река всегда впадала в море,
сказал Билл Дин.
Карла, Керри, Кито, Киа… все умерли. Осталась только Кира
Дивоур.
Я вскочил так резко, что свалил стул. Об пол он ударился с
таким грохотом, что я вскрикнул. Я уже понял, что надо уезжать, и немедленно.
Больше никаких звонков. И хватит мне изображать Энди Дрейка, частного
детектива. Какой из меня защитник несчастной красавицы? Мне следовало довериться
инстинкту самосохранения и убраться отсюда в первый же вечер. Что ж, ошибку еще
не поздно исправить. Сейчас сяду в «шеви» и умчусь в Дер…
Яростно зазвенел колокольчик Бантера. Я повернулся:
невидимая рука мотала его из стороны в сторону Сдвижная дверь на террасу
заездила вправо-влево, с грохотом ударяясь об ограничительные штыри. Книга
кроссвордов и сборник телевизионных программ раскрылись, зашелестели страницы.
Что-то застучало по полу, словно кто-то, разумеется, невидимый, полз ко мне,
молотя кулаками по доскам.
Порыв ветра, не холодного, теплого, таким иной раз обдает
тебя на платформе подземки, если стоишь недалеко от тоннеля, налетел на меня. В
нем я услышал странный голос, который вроде бы говорил мне бой-бои, словно
желал счастливого пути. А когда до меня дошло, что голос говорит совсем другое:
Ku-Ku, Ku-Ku, Ku-Ku, что-то ударило меня в спину и подтолкнуло вперед. Огромным
таким, мягким кулаком. Я врезался в стол, ухватился за него, чтобы устоять на
ногах, перевернул поднос с солонкой, перечницей, зажимом для салфеток и
вазочкой, в которую миссис М. поставила маргаритки. Вазочка скатилась со стола
и разбилась. Включился телевизор на кухне, какой-то политик рассуждал с экрана
о надвигающейся на нас инфляции. Заиграл музыкальный центр, заглушив политика:
«Роллинг стоунз» пели песню Сары Тидуэлл «Мне недостает тебя, крошка». Наверху
заревел детектор дыма. Потом второй, третий. Мгновением позже к ним
присоединился вой противоугонной сигнализации «шеви». Гремело, трещало, звенело
все, что могло греметь, трещать, звенеть.
Что-то теплое и мягкое схватило меня за запястье. Я
наблюдал, как моя рука плюхнулась на блокнот, раскрыла его на чистой странице,
тут же пальцы ухватились за лежащий неподалеку карандаш. И я начал писать,
сначала медленно, потом все быстрее, с такой силой нажимая на карандаш, что
грифель едва не рвал толстую бумагу:
Помоги ей не уезжай помоги ей не уезжай помоги ей не уезжай
помоги ей помоги нет нет милый пожалуйста не уезжай помоги ей помоги ей помоги
ей
