Днем я практически не думал и не вспоминал о
«Саре-Хохотушке», и только много позже до меня дошло, что подобная дисгармония
жизни во сне и наяву наглядно свидетельствовала о неладном.
Я думаю, что толчком для этих снов послужил звонок Гарольда
Обловски в октябре 1997 года. Вроде бы позвонил Гарольд для того, чтобы
поздравить меня с несомненным успехом «Поклонника Дэрси» — этот роман и
читатели, и критика действительно встретили с энтузиазмом. Но я подозревал, что
это не единственная причина, Гарольд обычно не звонит только по одному делу, и
я не ошибся. Он и Дебра Уайнсток, мой редактор, встречались за ленчем днем
раньше, и разговор у них зашел об осени 1998 года.
— Похоже, собирается целая толпа. — Гарольд имел в виду
список готовящихся к выходу книг, вернее половину списка, отведенную
беллетристике. — И есть несколько сюрпризов. Дин Кунц…
— Я думал, он обычно публикуется в январе, — вставил я.
— Обычно, но Дебра слышала, что на этот раз выход книги
откладывается. Он хочет добавить пару глав. Опять же, Гарольд Роббинс
[22]
с
«Хищниками»…
— Подумаешь!
— У Роббинса по-прежнему хватает поклонников, Майк. Ты сам
не раз указывал, что романистам хранят верность всю жизнь.
— Это точно. — Я перекинул телефонную трубку к другому уху,
уселся поудобнее. Поймал взглядом фотографию «Сары-Хохотушки», что стояла в
рамочке на столе. Уже ночью мне предстояло посетить этот дом, но во время
разговора я этого еще не знал. Меня занимало только одно: когда же Гарольд
Обловски перестанет бродить вокруг да около и доберется до сути.
— Я чувствую нетерпение, Майк, — прервал паузу Гарольд. — Я
отрываю тебя от стола? Пишешь?
— Только что выполнил дневную норму. И подумываю о ленче.
— Буду краток, — пообещал он. — Но, пожалуйста, послушай
меня внимательно, потому что дело важное. Осенью могут появиться пять книг,
которые мы не брали в расчет. Кен Фоллетт… вроде бы это будет лучший его роман
со времен «Игольного ушка»… Белва Плейн… Джон Джейкс…
— Они не играют в теннис на моем корте, — ответил я, хотя и
понимал, к чему клонит Гарольд: в списке «Таймс» всего пятнадцать позиций.
— А как насчет Джин Оуэл, которая наконец-то публикует
очередной роман из своей эпопеи о сексе среди пещерных людей?
Я выпрямился.
— Джин Оуэл? Неужели?
— Ну, стопроцентной уверенности нет, однако шансы высоки. И
уж точно порадует нас новым романом Мэри Хиггинс Кларк. Я знаю, на чьем корте
она играет, да и ты тоже.
Если бы я услышал эти слова шесть или семь лет тому назад,
когда мне было за что бороться, то, пожалуй, взбеленился бы. Мэри Хиггинс Кларк
действительно играла на моем корте, и публикации наших книг разносились по
времени, причем, поверьте мне, выигрывал от этого только я. Потому что, если бы
мы столкнулись нос к носу, она бы меня сделала. Как мудро заметил покинувший
нас Джим Кроус
[23]
, негоже натягивать шляпу на нос супермена, плевать против
ветра, срывать маску с одинокого рейнджера и переходить дорогу Мэри Хиггинс
Кларк. Во всяком случае, негоже таким, как Майк Нунэн.
— Как такое могло случиться? — спросил я. Не думаю, что в
моем голосе прозвучали зловещие нотки. Но Гарольд отреагировал очень нервно,
словно боялся, что его за этот проступок уволят или в лучшем случае вынесут
последнее предупреждение.
— Не знаю. Вроде бы в этом году она решила написать два
романа. Мне говорили, такое с ней случается.
Я по себе знал, что случается, поэтому напрямую спросил
Гарольда, а чего, собственно, ему надо. Ответ меня не удивил: он и Дебра, не
говоря уже о прочих моих друзьях в «Патнаме», хотели одного и того же —
опубликовать мою книгу на исходе лета 1998 года, то есть на пару месяцев
опередить Мэри Хиггинс Кларк и остальных конкурентов. Тогда в ноябре торговый отдел
«Патнама» мог второй раз потратиться на рекламу, обеспечив на Рождество второй
пик продаж.
— Они всегда так говорят, — вырвалось у меня. Я принадлежал
к большинству романистов (как удачливых, так и нет), которые ни в грош не
ставят обещания издателей.
— Я думаю, ты можешь им поверить, Майк… Как ты помнишь,
«Поклонник Дэрси» — последняя книга, которую ты написал по старому контракту. —
Голос Гарольда звенел от предвкушения грядущих переговоров с Деброй Уайнсток и
Филлис Грэнн из «Патнама», предваряющих подписание нового контракта. — Главное,
тебя в издательстве любят. И полюбят еще больше, если увидят рукопись с твоей
фамилией на первой странице еще до Дня благодарения
[24]
.
— Они хотят, чтобы я представил им книгу в ноябре? В
следующем месяце? — Я надеялся, что Гарольд уловит в моем голосе нотки
праведного негодования. Все-таки коробка с рукописью романа «Обещание Элен»
по-прежнему лежала в банковской ячейке. На том самом месте, куда я положил ее
одиннадцать лет тому назад. Первый, запасенный мною орешек. И последний,
оставшийся про запас.
— Нет, нет, крайний срок — пятнадцатое января, — попытался
успокоить меня Гарольд. Я же задался вопросом, а куда они ходили на ленч?
Наверняка в один из самых дорогих ресторанов. Скорее всего, в «Четыре сезона».
— Им, конечно, придется поднапрячься, сократив издательский цикл, но они на это
готовы. Вопрос в том, сможешь ли ты закончить роман раньше обычного срока?
— Думаю, что смогу, — ответил я, — но им придется за это
заплатить. Как в химчистке за срочность.
— Об этом можешь не беспокоиться! — воскликнул Гарольд так
радостно, будто долго гонял шкурку, но наконец-то добился желаемого результата.
— И сколько ты думаешь…
— Прежде всего увеличим аванс. Они, конечно, надуются,
заявят, что более ранний выход книги и в твоих интересах. Мол, прежде всего, в
твоих интересах. Но, учитывая, что тебе придется удлинить рабочий день…
дополнительные расходы на масло, которое сгорит в лампе в ночные часы…
— Не забудь про душевное смятение, неизбежное при ускорении
процесса творчества, и боль от преждевременных родов…
— Правильно… правильно… Полагаю, аванс повысим на десять
процентов. — Говорил он рассудительно, словно стараясь учесть все факторы. Я же
думал о том, сколько женщин согласились бы родить месяцем раньше, если бы им
заплатили за это триста тысяч. Но наверное, есть вопросы, которые лучше
оставлять без ответа.
