МЫ — ЧЕМПИОНЫ
до худощавого, веснушчатого запястья.
— Мэтти, — позвал я. — Мэтти, Мэтти, Мэтти. — Я качал ее и
поглаживал рукой по правой половине лба, которую каким-то чудом не запачкала
кровь: волосы упали на левую, изуродованную сторону. — Мэтти, Мэтти, ах, Мэтти!
Сверкнула молния — первая, которую я увидел в этот день.
Подсветила надвинувшиеся с запада тучи. Мэтти дрожала в моих объятиях, всем
телом, от шеи до кончиков пальцев. Губы ее крепко сжались. Брови сошлись у
переносицы, словно она о чем-то задумалась. Рука поднялась в попытке ухватить
меня за шею: так человек, падающий в пропасть, старается ухватиться за что
угодно, лишь бы остановить или хотя бы замедлить падение. Потом рука упала и
застыла на траве, ладонью кверху. Тело ее содрогнулось в последний раз, и она
покинула наш мир.
Глава 26
После этого, до того момента как все закончилось, я
находился в трансе. Несколько раз выходил из него, к примеру, когда листок с
генеалогическим древом выпал из одного из блокнотов Джо, но на очень короткие
промежутки времени. Ощущения в чем-то были такие же, как и в моем сне с Мэтти,
Джо и Сарой, в чем-то напоминали те, что я испытывал, когда едва не умер от
свинки, но в целом сравнить мне их не с чем. Транс он и есть транс. Находясь в
нем, я обретал сверхъестественные способности. Видит Бог, я бы прекрасно без
них обошелся.
Подошел Джордж, ведя перед собой мужчину в синей
шапочке-маске. Джордж уже здорово хромал. Сильно воняло горелой резиной.
— Она мертва? — спросил Джордж. — Мэтти?
— Да.
— Джон?
— Не знаю, — ответил я, и тут же Джон дернулся, застонал. Он
был жив, но потерял много крови.
— Майк, слушай, — начал Джордж, но, прежде чем он продолжил,
из горящего в кювете автомобиля донесся жуткий крик. Орал водитель, сгоравший
заживо. Стрелок начал поворачиваться на крик, и Джордж поднял револьвер.
— Замри, а не то застрелю.
— Вы не можете обречь его на такую смерть? — Из-под маски
голос стрелка звучал глухо. — Собаку, и ту спасают от такой смерти.
— Он уже мертв, — ответил Джордж. — А к автомобилю ближе чем
на десять футов можно подойти только в асбестовом костюме. — Джорджа качнуло, а
лицо его цветом не отличалось от капельки крема, которую я стер с носа Ки.
Стрелок всем своим видом показал, что сейчас бросится на него, и Джордж поднял
револьвер еще выше.
— Если тебе чего-то хочется, действуй. Только учти, я не
промахнусь. Это я тебе гарантирую. А теперь снимай маску.
— Нет.
— Ты мне надоел. Не забудь передать привет Господу, — и
Джордж оттянул ударник револьвера.
— Господи! — вырвалось у стрелка, и он стянул маску.
Откровенно говоря, я не удивился, увидев Джорджа Футмена. Из
пылающего автомобиля донесся очередной вопль, последний. Клубы черного дыма все
поднимались к небу. Вновь загрохотал гром.
— Майк, пойди в трейлер и найди, чем его связать, — попросил
меня Джордж Кеннеди. — Еще минуту, может, две, я смогу удержать его на прицеле,
но не больше, потому что истекаю кровью. Ищи скотч. Им можно повязать и Гудини.
Футмен переводил взгляд с меня на Джорджа, потом посмотрел
на Шестьдесят восьмое шоссе., как это ни странно, совершенно пустынное в этот
далеко не поздний час. А может, ничего странного в этом и не было: синоптики
совершенно правильно предсказали время прохождения грозового фронта. Туристы и
обитатели летних коттеджей укрылись от дождя. А местные…
Местные, в определенном смысле, слушали. Не могу подобрать
более точного определения. Пастор говорил о Ройсе Меррилле, о его долгой жизни
и плодотворной деятельности, о том, как он служил родине во время мира и войны,
но старожилы его не слушали. Они слушали нас, точно так же, как раньше
толпились вокруг динамика в «Лейквью дженерел» и слушали прямой репортаж с
поединка тяжеловесов.
Билл Дин так крепко сжимал запястье Яветт, что костяшки его
пальцев побелели. Он причинял ей боль, но она не жаловалась. Она хотела, чтобы
он держался за нее. Почему?
— Майк! — Голос Джорджа заметно ослабел. — Пожалуйста,
помоги мне. Этот парень опасен.
— Отпустите меня, — повернулся к нему Футмен. — Вам же будет
лучше.
— Как бы не так, сукин ты сын.
Я встал, направился к трейлеру, поднялся по бетонным
ступенькам мимо горшка с помидором, под которым лежал ключ. Молния разорвала
небо, оглушительно громыхнул гром.
Ромми сидел на стуле за кухонным столом. С еще более
бледным, чем у Джорджа лицом.
— Девочка в порядке. — Слова давались ему с трудом. — Но она
вроде бы просыпается… Я больше ходить не могу. Лодыжка ни к черту.
Я шагнул к телефонному аппарату.
— Без толку. — голос у него заметно подсел. — Уже пробовал.
Полная тишина. Наверное, линия повреждена. Господи, как же больно!
Я выдвинул ящики на кухне, начал рыться в поисках скотча,
бельевой веревки. Если Кеннеди потеряет сознание, пока я здесь, думал я, Футмен
отберет у него револьвер, застрелит его, застрелит Джона, лежащего без сознания
на дымящейся траве. Покончив с ними, он придет сюда и застрелит меня и Ромми. А
потом настанет черед Киры.
— Нет! — сказал я себе. — Он оставит ее в живых.
Возможно, это был бы наихудший вариант. Попадались мне
только ножи, ложки, вилки, пакеты для сандвичей, мешки для мусора, аккуратно
схваченные резинкой продовольственные талоны, держалки для кастрюлей и
сковородок.
— Майк, где Мэтти?
Я повернулся с виноватым видом, будто меня застали за
разглядыванием порнографических картинок. Заспанная Кира, с растрепанными
волосами, разрумянившаяся от сна, стояла в коридорчике. Закрутка для волос
охватывала левое запястье, как браслет. В ее широко раскрытых глазах застыл
ужас. Ее разбудили не выстрелы, даже не крик матери. Разбудили ее мои мысли.
В тот же миг я осознал, что мне следовало как-то
экранировать их, но с этим я опоздал. Совсем недавно она выудила из моей головы
все, что касалось Дивоура, и сказала, что не надо думать о грустном. А теперь,
прежде чем я успел возвести защитный барьер, из моих мыслей она узнала о
случившемся с ее матерью.
Рот ее раскрылся. Глаза округлились еще больше. Она
пронзительно закричала и бросилась к двери.
— Нет, Кира, нет! — Я метнулся через кухню, едва не
наткнувшись на Ромми (он уже ничего не соображал от боли), и успел-таки
перехватить ее. И одновременно увидел, как Бадди Джеллисон покидает Большую
баптистскую церковь через черный ход. В сопровождении двоих мужчин, которые
курили с ним до начала службы. Теперь я понимал, почему Билл Дин так крепко
держал за руку Яветт, и любил его за это. Любил их обоих. Что-то хотело, чтобы
Билл ушел с Бадди и другими, но Билл остался на месте.
