— Я еще не закончила! — надрывно кричала она. — Он был хуже
всех, разве ты этого не понимаешь? Он был хуже всех и его кровь течет в ее
жилах. Мне не будет покоя, пока я не отомщу!
И тут с отвратительным звуком что-то начало рваться,
трещать. Она вселилась в березу, превратила ее в свое тело и теперь вырывала
корни из земли, чтобы добраться до меня. И вырвала бы, если б смогла. И
задушила бы руками-ветками. Набила бы мне легкие и живот листьями, пока меня не
раздуло бы как воздушный шар.
— Пусть он — чудовище, но Кира не имеет никакого отношения к
тому, что он натворил, — ответил я. — И ты ее не получишь.
— Нет, получу! — кричала Зеленая Дама. И опять что-то
рвалось и трещало. Только громче. К этим малоприятным звукам присоединился еще
и скрежет. Я более не оглядывался. Не решался оглянуться. Лопата так и мелькала
в моих руках. — Получу! — кричала она, и голос ее заметно приблизился. Она шла
ко мне, но я отказывался обернуться. Не хватало мне только увидеть шагающее
дерево. — Получу! Он забрал моего ребенка, а я заберу его.
— Уходи, — послышался новый голос. У меня задрожали пальцы,
черенок лопаты едва не выпал из рук. Я повернулся и увидел Джо, стоявшую чуть
правее и ниже. Она смотрела на Сару, материализовавшуюся в галлюцинацию
шизофреника — чудовищное зеленовато-черное создание, поскальзывающееся при
каждом шаге по Улице. Сара покинула березу, однако прихватила с собой всю ее
жизненную силу, оставив от дерева только засохший ствол. Существо это вполне
могло сойти за Невесту Франкенштейна, какой вылепил бы ее Пикассо. Лицо Сары
появлялось и исчезало, появлялось и исчезало.
Джо стояла в белой рубашке и желтых брюках, которые были на
ней в день смерти. Сквозь нее озера я не видел. В отличие от полупрозрачных
Дивоура и молодых кобелей, она материализовалась полностью. Я чувствовал, как
от меня словно отсасывают энергию, и понимал, куда она уходит.
— Убирайся отсюда, сука! — рявкнула псевдо-Сара. И вскинула
то ли руки, то ли ветви — точно так же как в моем самом страшном кошмаре.
— Хрен тебе. — голос Джо остался ровным и спокойным. Она
повернулась ко мне:
— Поторопись, Майк. Времени у тебя в обрез. Нам противостоит
уже не она. Она впустила одного из Потусторонних, а они очень опасны.
— Джо, я тебя люблю.
— Я тоже лю…
Сара исторгла дикий вопль и начала вращаться. Листья и ветви
стали терять форму, сливаться, сплавляться в некую бешено вращающуюся колонну.
В колонне этой уже не было ничего человеческого. Зато из нее так и перла дикая,
звериная энергия. И эта колонна прыгнула на Джо. Они столкнулись, и Джо тут же
утратила цвет и плотность, превратившись в фантом, который Сара принялась
терзать и рвать на куски.
— Поторопись, Майк! — только и успела крикнуть Джо. —
Поторопись.
Я склонился над могилой.
Лопата на что-то наткнулась. Не на камень, не на корень. Я
расчистил площадку в глубине, понял, что добрался до парусины. Теперь я махал
лопатой, как заведенный, стремясь как можно быстрее отрыть страшную находку,
опасаясь, что мне могут помешать. А за моей спиной в ярости ревела Тварь, и от
боли исходила криком Джо. Ради мести Сара поступилась частью своей силы, чтобы
призвать кого-то из Потусторонних. Так сказала Джо. Я не знал, о ком она
говорила, да и не хотел знать. Зато я точно знал, что тело Сары — тот
проводник, который связывал ее с Тэ-Эр. И если я успею…
Я очищал парусину от мокрой земли. На парусине проступили
едва различимые буквы. «ЛЕСОПИЛКА ДЖ. М. МАККАРДИ». Лесопилка Маккарди сгорела
во время пожара в 1933 году. Я видел фотографии. Когда я схватился за парусину,
она порвалась под моими пальцами, и в нос мне ударил гнилостный, могильный
запах. Я услышал сопение. Я услышал Дивоура. Он лежит на ней и сопит, как хряк.
Сара в полубреду что-то бормочет, ее распухшие губы блестят от алой крови.
Дивоур через плечо оглядывается на Дрейпера Финки и Фреда Дина. Они догнали
мальчишку и привели его, но он кричит, не переставая, орет как резаный, орет с
такой силой, что мертвого разбудит. И если они слышат, как на противоположном
берегу озера методисты поют о «силе слова Божьего», то и методисты могут
услышать вопли маленького ниггера.
— Суньте его под воду, чтобы замолчал, — говорит Дивоур, и в
ту же секунду, словно слова эти — магическое заклинание, его конец начинает
твердеть.
— О чем ты? — спрашивает Меррилл.
— Сам знаешь, — отвечает Дивоур. Он пыхтит, как паровоз,
приподнимая блестящий на солнце голый зад. — Он нас видел. Хотите перерезать
ему горло и перепачкаться в его крови? Я не возражаю. Берите мой нож, и за
работу!
— Н-нет, Джеред! — в ужасе кричит Бен, его начинает бить
дрожь.
Наконец-то у него все встало. Да, на это потребовалось чуть
больше времени, но он далеко не мальчик, не то что эти щенки. Но уж теперь!..
Теперь он воздаст ей по заслугам за ее наглый смех, за ее заносчивость. И пусть
смотрит весь город, плевать он на это хотел. Пусть приходят и смотрят. Он
загоняет в нее свой член. До упора. И при этом отдает команды. Зад его мерно
поднимается и опускается, поднимается и опускается.
— Кто-нибудь должен позаботиться о нем! Или вы хотите
провести следующие сорок лет в Шоушенке?
Бен хватает Кито Тидуэлла за одну руку, Орен Пиблз — за
другую, но когда они притаскивают мальчишку на берег, от былой решимости не
остается и следа. Одно дело — изнасиловать наглую негритянку, которая позволила
себе посмеяться над Джередом, когда тот, споткнувшись, упал и порвал брюки. Но
утопить испуганного ребенка, словно котенка в луже, это совсем другое.
Их пальцы разжимаются, они испуганно смотрят друг на друга,
и Кито вырывается из их рук.
— Беги, милый! — кричит Сара. — Беги и приведи…
Джеред стискивает ей горло, обрывая на полуслове.
Мальчик падает, зацепившись ногой за свою корзинку с
черникой, и Гарри и Дрейпер тут же настигают его.
— Что будем делать? — спрашивает побледневший как полотно
Дрейпер, и Гарри отвечает:
— То, что надо, — вот что он ответил тогда, и теперь я
поступаю точно так же, невзирая на запах, невзирая на Сару, невзирая на
отчаянные крики моей умершей жены. Я вытаскиваю парусиновый саван из земли.
Веревки, завязанные по торцам, держатся, но парусина рвется посередине.
— Поторопись! — кричит Джо. — Мне больше не выдержать.
Тварь рычит, исходя злобой. Резкий треск, словно деревянная
дверь разлетелась в щепы, и отчаянный вопль Джо. Я подтаскиваю к себе пакет с
надписью «Саженцы и рассада» и разрываю его в тот самый момент, когда Гарри
(приятели зовут его Ирландцем за рыжие волосы) хватает мальчишку за плечи и
прыгает с ним в озеро. Мальчишка вырывается изо всех сил. Соломенная шляпа
слетает с головы и плывет по воде.
