— В тебе это тоже есть. Случившееся отразилось на вас обоих.
Я подумал о том чудище, которое Джо удалось не подпустить ко
мне, пока я выливал щелок на кости Сары и Кито. Потусторонний, так она его
назвала. Я не разглядел его, и, может, оно и к лучшему. Может, мне надо
возблагодарить за это Господа Бога.
— Майк? — В голосе Фрэнка послышалась тревога. — Ты весь
дрожишь.
— Все в порядке, — ответил я. — Честное слово.
— И как тебе теперь живется в коттедже? — Я окончательно
перебрался в «Сару-Хохотушку. Тянул до ноября, а потом выставил дом в Дерри на
продажу.
— Теперь там спокойно.
— Спокойно?
Я кивнул, хотя и грешил против истины. Пару раз я просыпался
с чувством, о котором упоминала Мэтти: будто в кровати лежал кто-то еще. Но
опасности я не ощущал. Пару раз я улавливал (во всяком случае мне казалось, что
улавливаю) запах духов Джо. А иногда ни с того ни с сего звякал колокольчик
Бантера. Словно кто-то передавал мне привет из далекого далека.
Фрэнк взглянул на часы, на меня, на его лице появилось
виноватое выражение.
— У меня есть еще несколько вопросов… ничего?
— Если уж не ложиться спать допоздна, то лучшей ночи, чем
рождественская, не найти. Выкладывай.
— Что ты рассказал полиции?
— Мне в общем-то ничего не пришлось рассказывать. Футмен дал
показания, которые вполне устроили Норриса Риджуика. Футмен сказал, что он и
Осгуд, за рулем сидел Осгуд, риэлтер Дивоура, устроили побоище у трейлера под
давлением Дивоура. Он обещал им крупные неприятности, если они в точности не
выполнят его указаний. Среди бумаг Дивоура в «Уэррингтоне» копы нашли копию
платежного поручения о переводе двух миллионов долларов на некий счет в банка
«Гранд Гэйманс», открытый на имя Рэндолфа Футмена. Рэндолф — второе имя
Джорджа. В настоящее время мистер Футмен пребывает в тюрьме Шоушенк.
— А Роджетт?
— Уитмор — девичья фамилия ее матери, но, думаю, я не
ошибусь, сказав, что ее сердце принадлежало отцу. Она заболела лейкемией.
Диагноз поставили в 1996 году. Для людей ее возрастной группы, а она умерла в
пятьдесят семь лет, болезнь в двух случаях из трех приводит к летальному
исходу. Она прошла курс лучевой терапии. Отсюда и парик.
— Почему она пыталась убить Киру? Я этого не понимаю. Если
ты разрушил чары Сары, уничтожив ее кости, снял проклятие… чего ты на меня так
смотришь?
— Ты бы все понял, если бы хоть раз пообщался с Дивоуром.
Этот человек перед отъездом в солнечную Калифорнию поджег леса Тэ-Эр. Можно
сказать, попрощался. Я подумал о нем, как только сорвал парик с ее головы.
Подумал о том, что он по-прежнему жив, а в Калифорнию отправили тело Роджетт. И
лишь потом пришла мысль: да нет, это Роджетт, только без волос.
— И ты оказался прав. Собственные волосы вылезли у нее от
облучения.
— И неправ одновременно. Теперь я знаю о призраках гораздо
больше, чем раньше, Фрэнк. Может, первое впечатление самое верное, как и первая
мысль… В тот день я видел его. Дивоура. Он вернулся. Я в этом уверен. И дело
тут не в Саре, не в нем. Даже не в Кире. Просто он привык брать то, что хотел.
Как повелось с того самого дня, когда он утащил снегокат Скутера Ларриби.
В комнате воцарилась тишина. Такая глубокая, что я даже
услышал, как дышит дом. Знаете, его дыхание можно услышать. Если действительно
слушать. Среди прочего теперь я знаю и это.
— Господи, — наконец выдохнул Фрэнк.
— Я не думаю, что Дивоур вернулся из Калифорнии, чтобы убить
ее, — уточнил я. — Первоначальный план был другим.
— Каким же? Поближе познакомиться с внучкой? Навести мосты?
— Да нет же. Ты до сих пор не понимаешь, что это был за
человек.
— Тогда объясни.
— Монстр. Он вернулся, чтобы купить ее, но Мэтти продавать
дочь отказалась. И уже потом, попав под влияние Сары, он начал готовить смерть
Киры. И я полагаю, что Сара не могла на него пожаловаться.
— Скольких она убила? — спросил Фрэнк.
— Точно не знаю. Да и не хочу знать. Если исходить из
записей Джо и газетных вырезок, как минимум четверых… Я говорю о прямых
убийствах, совершенных в период от девятьсот первого до девятьсот девяносто
восьмого года. Все дети, с именами, начинающимися на «К», все самые близкие
родственники тех, кто убил ее и Кито.
— Боже мой!
— Я не думаю, что Бог имеет к этому хоть малейшее отношение,
но она заставила их заплатить по счету.
— Тебе ведь ее жалко, а?
— Да. Я бы разорвал ее в клочья, не позволил бы прикоснуться
к Ки. Но мне ее жалко. Ее изнасиловали и убили. Ее ребенка утопили. Господи, да
как же не пожалеть ее?
— Пожалуй, ты прав. Майк, а что ты знаешь о втором мальчике?
Плачущем? Который умер от заражения крови?
— Большая часть записок Джо посвящена именно этому моменту,
собственно, его смерть и послужила для нее отправной точкой. Ройс Меррилл
хорошо знал эту историю. Плачущего мальчика звали Рег-Тидуэлл-младший. Надо помнить,
что к сентябрю 1901 года, когда «Ред-топы» последний раз сыграли в округе Касл,
практически все жители Тэ-Эр знали, что Сару и ее сына убили. Догадывались они
и о том, кто убийцы.
В тот август Ред Тидуэлл неоднократно обращался к тогдашнему
шерифу округа, Неемии Баннерману. Сначала, чтобы найти их, если они
заблудились: Тидуэлл просил шерифа организовать масштабные поиски, потом —
чтобы найти их тела, наконец, чтобы найти убийц, потому что, смирившись с тем,
что они мертвы, он не сомневался, что их убили.
Баннерман поначалу отнесся к нему сочувственно. Собственно,
все население округа им сочувствовало. И вообще, с момента появления
«Ред-топов» в Тэ-Эр их разве что не носили на руках. Такое отношение более
всего и бесило Джереда. И, я думаю, можно простить Сынка Тидуэлла за роковую
ошибку.
— Какую?
Его беда в том, что он решил, будто Марс — это рай, подумал
я. Должно быть, Тэ-Эр действительно казался им раем, до того дня, как Сара и
Кито пошли на прогулку и не вернулись.
Они-то думали, что наконец нашли место, где можно быть
черным и дышать полной грудью.
— Он решил, что в критической ситуации к ним будут
относиться, как к равным, потому что, пока все было хорошо, они не чувствовали
ни малейшей дискриминации. А вместо этого весь Тэ-Эр выступил против них единым
фронтом. Почему они вступились за Джереда и его шестерок, сейчас, конечно, не
узнать, но, когда ставки сделаны…
