Вот по пути мне и встретилась маленькая девочка, шагающая по
белой разделительной полосе, словно марионетка, ведомая невидимой ниткой.
На скорости тридцать пять миль в час я увидел девочку
загодя, но летом по шоссе машины сновали одна за другой, и редко кто подчинялся
ограничительным дорожным знакам. Все знали, что в округе Касл всего двенадцать
патрульных машин, и в Тэ-Эр они приезжали только по вызову.
Я съехал на обочину, поставил «шевроле» на ручник и вылез из
машины, прежде чем начала оседать пыль. День выдался сумрачным, воздух застыл,
облака прижимались к земле. Ребенок, крохотная блондинка с курносым носиком и
поцарапанными коленками, стояла на белой полосе и безо всякого страха наблюдала
за моим приближением.
— Пьивет, — поздоровалась она со мной. — Я иду на пляж.
Момми не захотела отвезти меня, и я безумно йазозлилась. — Она топнула ножкой,
показывая, что отлично знает, о чем говорит. Я решил, что ей три или четыре
года.
Очень разговорчивая, очаровательная, но все равно не старше
четырех лет.
— Конечно, куда еще можно идти Четвертого июля, как не на
пляж, — кивнул я, — но…
— Четвейтое июля плюс фейейвейк, — напомнила она.
— Но если ты и дальше будешь шагать по дороге, то, скорее
всего, попадешь в больницу Касл-Рока.
Я не собирался стоять с ней на проезжей части и вести
светскую беседу в пятидесяти ярдах от крутого поворота, который многие лихачи
любили проскакивать на скорости шестьдесят миль в час. Я, кстати, уже слышал
приближающийся рев мотора. И по звуку чувствовалось, что водитель тормозить не
намерен.
Я подхватил девочку на руки и отнес на обочину, где на
нейтральной скорости тихонько мурлыкал мой «шевроле». Девочке явно нравилось
сидеть у меня на руках, она нисколечко не испугалась, и все равно я ощутил себя
Честером-Растлителем, как только ее попка устроилась на моей руке. Я отдавал
себе отчет, что всем клиентам автомастерской Брукса, оформляющим заказы или
дожидающимся, пока им выкатят автомобиль, достаточно выглянуть в окно конторы,
чтобы увидеть меня. Такова уж особенность наших дней: мужчине средних лет
нельзя прикоснуться к чужому ребенку без опасения, что другие увидят в этом
прикосновении что-то похотливое. Да и ты сам подсознательно задаешься этим
вопросом. Но с проезжей части я девочку унес. Не мог поступить иначе. Пусть
этим и навлек на себя праведный гнев всех матерей западного Мэна.
— Ты отвезешь меня на пляж? — спросила маленькая девочка.
Сверкая глазками, улыбаясь. Я предположил, что она успеет забеременеть к
двенадцати годам, особенно если и дальше будет подобным образом носить
бейсболку. — У тебя есть плавки?
— Честно говоря, плавки остались дома. Извини, что так
вышло. Милая, а где твоя мама?
Словно отвечая на мой вопрос, из-за поворота выскочил
автомобиль, который возвещал о своем приближении ревом мотора. Джип «скаут» с
заляпанными грязью боками. Мотор ревел, как разъяренный зверь. Из бокового окна
высовывалась женская головка. Мама малышки так перепугалась, что не могла
сидеть. И если бы в этот самый момент по встречной полосе ехала другая машина,
моя приятельница в красном купальнике скорее всего осталась бы сиротой.
«Скаут» резко затормозил, голова исчезла, раздался скрежет,
водитель переключал скорости, пытаясь как можно быстрее разогнать свою
колымагу. Я не сомневался, что полетела трансмиссия, но нет, джип понесся
дальше.
— Это Мэтти, — пояснила девочка. — Я йазозлилась на нее. И
убезяла, чтобы пьовести Четвейтое на пляже. Если она злится на меня, я уйду к
моей седой нанни.
Я понятия не имел, о чем она говорит, но подумал, что эта
кроха наверняка своего добьется и проведет Четвертое июля на пляже. Пока же я
отчаянно махал свободной рукой, пытаясь привлечь внимание водителя джипа.
— Эй! — кричал я. — Эй! Она у меня! «Скаут» промчался мимо,
женщина за рулем все сильнее вжимала в пол педаль газа. Из выхлопной трубы
валили клубы сизого дыма. Вновь заскрежетала старая трансмиссия джипа. Я словно
попал на очередной выпуск телевикторины «Давай поспорим»: «Мэтти, тебе удалось
включить вторую передачу… Ты хочешь на этом остановиться и получишь вот эту
красивую посудомоечную машину или попытаешься включить третью?»
Я не смог придумать ничего другого, как вновь выйти на
проезжую часть, повернуться лицом к уезжающему от меня джипу (выхлоп у него
вонял ужасно) и поднять девочку высоко над головой, в надежде, что Мэтти увидит
ее в зеркале заднего обзора. Теперь я уже полагал себя не Честером-Растлителем,
а жестоким аукционистом из мультфильма Диснея, предлагающим самого красивого из
всего помета маленького поросенка тому, кто назовет самую высокую цену. Моя
попытка удалась. Зажглись тормозные огни «скаута», яростно завизжали по
асфальту шины схваченных тормозными накладками колес. Если б эту сцену
лицезрели местные сплетники, им бы было о чем посплетничать. Особенно им
понравился бы тот эпизод, когда мамаша, крича во все горло, потребовала от меня
опустить ее ребенка на землю. Когда возвращаешься в летний коттедж после
долгого отсутствия, всегда приятно отметить свой приезд хорошеньким скандалом.
Тормозные огни сменились огнями заднего хода. Джип
надвигался на нас со скоростью двадцати миль в час. Теперь в скрежете
трансмиссии слышался откровенный страх: она явно просила пощады. Задний борт
«скаута» мотался из стороны в сторону, словно хвост веселящегося щенка. Я,
словно загипнотизированный, наблюдал за его приближением. Вот он на моей полосе
движения, вот на противоположной, снова на моей, теперь зацепил обочину.
— Мэтти едет быстйо, — буднично так изрекла моя новая
подружка. Одной рукой она обнимала меня за шею. Клянусь Богом, мы уже стали
закадычными друзьями.
Слова ребенка помогли мне очнуться. Мэтти едет быстро,
слишком быстро. И скорее всего снесет задний бампер моего «шевроле». А
поскольку я стоял на пути джипа, меня и девочку размазало бы между
автомобилями.
И я начал пятиться, не отрывая взгляда он джипа и крича:
«Сбавь скорость, Мэтти! Сбавь скорость!».
Девчушка тут же присоединилась ко мне.
— Сбавь скойость! — прокричала она, тут же начала смеяться.
— Сбавь скойость, стайюшка Мэтти, сбавь скойость!
Вновь жалобно завизжали тормоза. Джип дернулся назад, но
колодки крепко держали колеса. Задний бампер «скаута» замер, не дотянувшись до
заднего бампера моего «шевроле» самую малость. Зазор можно было перекрыть
сигаретой. Жутко воняло гарью. Девочка театрально замахала ручонками, начала
кашлять.
Дверца со стороны сиденья водителя распахнулась, Мэтти
Дивоур выскочила из кабины, как цирковой акробат выскакивает из пушечного
ствола, если вы, конечно, можете представить себе циркового акробата в старых
шортах из пестрой ткани и топике. Поначалу я подумал, что это старшая сестра
девочки, которую оставили присматривать за малышкой, и Мэтти и Момми — два
разных человека. Я, конечно, знал, что маленькие дети часто зовут родителей по
именам, но это блондинистое создание с побледневшим лицом выглядело на двенадцать,
максимум, на четырнадцать лет. Я даже решил, что ее экзотическая манера
управления «скаутом» обусловлена не боязнью за ребенка, а элементарным
недостатком водительской практики.
