Я ел гамбургер, пил фрапе и старался не смотреть на добычу
клейкой ленты.
Ожидая, пока болезненного вида, молчаливая Одри отсчитает
мне сдачу (на пятьдесят долларов я по-прежнему мог столоваться в «Деревенском
кафе» целую неделю, если сосуды выдержат такое количество холестерина), я
прочитал еще одну наклейку, украшавшую кассовый аппарат. Очередной шедевр Бадди
Джеллисона:
КИБЕРПРОСТРАНСТВО ТАК НАПУГАЛО МЕНЯ, ЧТО Я НАЛОЖИЛ В ШТАНЫ
Смеха этот изыск у меня не вызвал, зато помог найти ответ на
одну из загадок, которые подбросил мне этот не так уж давно и начавшийся день:
я вспомнил, откуда мне знакома фамилия Дивоур.
Я человек обеспеченный, по местным меркам даже богатый. Но
на озере жил один человек, который по тем же меркам считался фантастическим
богачом. Разумеется, если он до сих пор ел, дышал и попирал землю ногами.
— Одри, а Макс Дивоур еще жив?
Она чуть улыбнулась:
— Да. Но здесь мы видим его нечасто.
Я расхохотался. Вот смешно, так смешно, это тебе не глупые
наклейки Бадди. Одри позволила себе хихикнуть. Кожа у нее всегда отливала
желтизной, а теперь она просто явно нуждалась в пересадке печени. Бадди
удостоил нас сурового взгляда библиотекаря. Он сидел у другого конца прилавка и
изучал рекламный буклет гонок серии NASCAR, которые в эти выходные проводились
в Оксфорд-Плейнс.
Обратно я поехал той же дорогой. Большой гамбургер — не
лучшая еда для жаркого дня. Он нагоняет сон и затягивает мозги туманом. Мне
более всего хотелось приехать домой (я уже считал «Сару-Хохотушку» домом, хотя
не пробыл в коттедже и двадцати четырех часов), плюхнуться на кровать в
северном крыле под вращающимся вентилятором и придавить пару часов.
Проезжая Уэсп-Хилл-роуд, я притормозил. Белье висело на
веревках, перед трейлером валялись игрушки, а вот «скаут» отсутствовал. Видать,
Мэтти и Кира надели купальники и отправились на общественный пляж. Они обе мне
понравились, очень понравились. Короткая замужняя жизнь Мэтти каким-то боком
связала ее с Максом Дивоуром, но, глядя на ржавый, пусть и большой трейлер,
стоявший у проселка, вспоминая застиранные шорты и топик из «Кеймарта», я
сомневался, что она стала близкой родственницей Макса.
Прежде чем в конце восьмидесятых удалиться на покой в
Палм-Спрингс, Максуэлл Уильям Дивоур был ключевой фигурой в компьютерной
революции. Делали эту революцию преимущественно молодые, но и Дивоур показал
себя молодцом — легко просчитывал маневры своих и чужих на игровом поле и
понимал правила. Начинал он в тот период, когда для хранения памяти
использовалась магнитная лента, а не компьютерные чипы, и монстр, размером со
склад, под названием УНИВАК
[45]
считался примером для подражания. Макс свободно
знал КОБОЛ
[46]
, ФОРТРАН
[47]
просто стал ему родным. А по мере развития
компьютеров и информационных систем, когда его собственные способности уже не
позволяли ему оставаться в лидерах, Макс нашел прекрасный способ удержаться на
плаву: покупал тех, у кого был талант, но отсутствовали деньги.
Его компания «Вижнс» разрабатывала программы, которые
позволяли практически мгновенно перекачивать данные с жесткого диска на
дискеты. Она создала графические программы, которые стали стандартом для всей
отрасли. «Вижнс» предложила пользователям «Пиксель-изл» программу, которая
позволяла владельцам портативных компьютеров рисовать на экране мышкой, вернее,
рисовать пальцем, если в комплектацию компьютера входил, как называла его Джо,
«клитерный курсор». Сам Дивоур ничего этого не изобретал, но он понимал, что
все это можно изобрести, и ставил перед своими сотрудниками очень конкретные
задачи. Ему принадлежали десятки патентов, в сотнях его фамилия значилась среди
соавторов изобретения. И на текущий момент «стоил» он порядка шестисот
миллионов долларов, в зависимости от курса акций компьютерных фирм на
Нью-йоркской бирже.
В Тэ-Эр его не жаловали, полагая сварливым и неприятным в
общении. Неудивительно — какой назаретянин думает, что из Назарета может быть
что-то хорошее? Разумеется, говорили и о его эксцентричности. Вообще если
слушать старожилов, которые помнят годы молодости богатых и удачливых (а все
старожилы настаивают на том, что помнят), то получится, что они ели обои,
трахали собак и появлялись в церкви исключительно в описанных кальсонах. Даже
если в случае с Дивоуром сие соответствовало действительности, даже если он мог
дать фору Скруджу Макдаку из диснеевских «Утиных историй», я сомневался, что он
мог позволить двум своим близким родственникам жить в ржавом трейлере.
Я свернул на дорогу над озером, затормозил у съезда на
проселок, ведущий к моему дому, посмотрел на указатель: кусок доски, прибитый к
дереву с надписью
САРА-ХОХОТУШКА
Здесь обходились без столбов, если под рукой оказывалось
подходящее дерево. Взгляд, брошенный на указатель, вызвал воспоминание о
последнем сне из «Мэндерлийского сериала». В этом сне кто-то пришлепнул на
указатель наклейку радиостанции, из тех, что украшают на платных автодорогах
будки кассиров.
Я вылез из машины, подошел к указателю, пригляделся к нему.
Никаких наклеек. Подсолнухи были, выросли сквозь щели в досках крыльца,
доказательство тому — фотографии, что лежали в моем чемодане, а вот наклейка радиостанции
на указателе отсутствовала. И что это доказывало? Перестань, Нунэн, вернись в
реальный мир.
Я зашагал к «шеви»: дверца открыта, в радиоприемнике
надрываются «Пляжные мальчики»
[48]
, но передумал и вернулся к указателю. В моем
сне наклейку прилепили над разрывом между словами, так, что она захватывала две
последние буквы от Сары и две первые от Хохотушки. Я коснулся в этом месте
доски и мне показалось, что поверхность липкая. Конечно, в такой жаркий день к
пальцам могла липнуть и краска. А может, я только вообразил, что поверхность
липкая.
Я съехал к дому, запарковал автомобиль, поставил его на
ручник (на склонах, у Темного Следа и у десятка других озер в западном Мэне
автомобиль всегда ставят на ручник), дослушал «Не волнуйся, крошка», я всегда
считал, что эта песня у «Пляжных мальчиков» — лучшая, и дело тут не в стихах, а
в исполнительском мастерстве. «Если ты знаешь, как сильно я тебя люблю, — пел
Брайан Уилсон, — с тобой не может случиться ничего плохого». Да, старички, если
бы мир жил по этому закону.
