Я сидел, слушал и смотрел на металлический шкаф справа от
крыльца. Мы держали там мусор, чтобы местные еноты не рылись в нем и не
растаскивали по двору. Потому что контейнеры с крышками не спасали. Если енотам
очень уж хотелось есть, им удавалось открывать их своими умелыми лапками.
Ты же не собираешься сделать то, о чем думаешь, сказал я
себе. Я про… или собираешься?
Похоже, собирался. И когда «Пляжных мальчиков» сменила
«Сырая земля»
[49]
, я вылез из машины, открыл шкаф и вытащил два пластиковых
мусорных контейнера. Билл Дин подрядил одного из местных, Стэна Проулкса, тот
приезжал (четырьмя годами раньше) дважды в неделю и увозил мусор, но я
сомневался, что Стэн побывал здесь в выходные (все-таки праздник) и забрал
последние накопления. Так и вышло. В каждом контейнере лежали по два мешка с
мусором. Я достал их (по-прежнему называя себя дураком) и развязал желтые
тесемки.
Честно говоря, я не ожидал, что желание найти наклейку
заставит меня вывернуть содержимое мешков на крыльцо, но заставило. В доме уже
четыре года никто не жил — помните? — а ведь именно жильцы являются основным
источником мусора. Тут тебе и кофейная гуща, и использованные салфетки. В этих
же мешках находился лишь мусор, собранный при уборке Брендой Мизерв и ее
командой.
Девять одноразовых пакетиков из пылесоса, вобравших в себя
сорок восемь месяцев пыли и дохлых мух. Ворохи бумажных полотенец, пахнущих
полиролем и чистящей жидкостью. Рваный поролоновый коврик и шелковый пиджак,
которым отменно закусила моль. Потеря пиджака не вызвала у меня печали. Его
покупка в молодости была явной ошибкой. Он казался пришельцем из эры «Битлз».
Прощай, крошка, прощай.
Еще я обнаружил коробку с осколками стекла… еще одну с
какими-то втулками и тройниками (наверное, для новых труб они не подходили)…
грязный и рваный кусок ковра… вытертые до дыр посудные полотенца… и рукавицы,
которыми я пользовался, когда сам жарил бургеры или курицу…
Перекрученную наклейку я нашел на дне второго мешка. Я знал,
что найду ее, знал с того самого момента, как прикоснулся к чуть липкой
поверхности указателя, но мне хотелось убедиться в ее существовании. Наверное,
точно так же Фома неверующий все хотел проверить собственноручно.
Я отделил находку от остального мусора, рукой расправил ее
на нагретой солнцем доске. Края пообтрепались. Я догадался, что Билл
воспользовался перочинным ножом, чтобы отскрести ее от указателя. Он не хотел,
чтобы мистер Нунэн, вернувшись после четырехлетнего отсутствия, первым делом
обнаружил, что какой-то безответственный тип прилепил наклейку радиостанции к
указателю на съезде к его дому. Нехорошо это, думал он, не-хо-ро-шо. Вот
наклейка и отправилась в мешок для мусора, откуда я ее и извлек — еще одно
наглядное свидетельство моего кошмара. Я прошелся по наклейке пальцами.
WBLM. 102,9, РОК-Н-РОЛЛ ИЗ ПОРТЛЕНДА
Я убеждал себя, что бояться нечего. Наклейка ничего не
значит, как ничего не значило и все остальное. Потом я достал из шкафа метлу и
отправил весь мусор обратно в мешки. Не избежала общей участи и наклейка.
* * *
Я вошел в дом с намерением смыть под душем грязь и пыль, но
увидел плавки, лежащие в одном из раскрытых чемоданов, на самом виду, и решил
выкупаться. Плавки у меня были веселенькие, с разноцветными китами, резвящимися
на синем фоне. Я их купил в Ки-Ларго. И подумал, что они понравились бы моей новой
подружке в бейсболке «Красных носков». Взглянув на часы, я понял, что
«вилладжбургер» я доел сорок пять минут тому назад. Столько времени ушло у меня
на дорогу домой и поиск «сокровищ» в мусорных мешках.
Я надел плавки, сунул ноги в шлепанцы и по ступеням,
сложенным из железнодорожных шпал, направился к воде. Жужжали редкие комары.
Озеро блестело передо мной, манило к себе, застыв под низкими облаками. Вдоль
воды на север и на юг уходила тропа. Тянулась она вдоль всего восточного
берега, считалась «общественной собственностью», а местные жители называли ее
Улицей. Если б я, сойдя с лестницы, повернул налево, то мог бы дошагать по
Улице до пристани Темный След, мимо ресторана «Уэррингтона» и забегаловки Бадди
Джеллисона, не говоря уже о десятке летних коттеджей, приткнувшихся на склонах
среди сосен и елей. Направо Улица уходила к Сияющей бухте, но дорога туда
занимала целый день, потому что та часть Улицы сильно заросла.
Я постоял на тропе, а потом с разбегу бросился в воду. И
когда уже оторвался от земли и летел по воздуху, вспомнил, что в последний раз
совершал подобный прыжок вместе с женой, держа ее за руку.
Приводнение едва не обернулось катастрофой. Холодная вода
разом напомнила, что мне сорок, а не четырнадцать, и на мгновение мое сердце
перестало биться. И когда воды озера Темный След сомкнулись над моей головой, я
уже не сомневался, что живым на поверхность мне не выбраться. И найдут меня
дрейфующим лицом вниз на маленьком пятачке между плотом и отрезком Улицы,
проходящим по моей земле, жертву холодной воды и жирного «вилладжбургера». А на
могильном камне высекут надпись:
ТВОЯ МАТЬ ВСЕГДА ГОВОРИЛА, ЧТО КУПАТЬСЯ МОЖНО ЛИШЬ ЧЕРЕЗ ЧАС
ПОСЛЕ ЕДЫ
А потом мои ноги коснулись каменистого, в склизлых
водорослях дна, сердце забилось вновь, и я рванул к поверхности, словно
баскетболист, атакующий кольцо. Вынырнув, я жадно схватил ртом воздух. И тут же
нахлебался воды, которую немедленно проглотил. Куда больше меня заботило
сердце. Я похлопывал рукой по груди, как бы говоря ему: давай, милое, не шали, работай
как должно.
Я стоял по пояс в воде, и тут до меня дошло, что вкусовые
ощущения у меня те же, что и на Шестьдесят восьмом шоссе. Получалось, что когда
Мэтти назвала мне имя дочери, мой рот наполнился озерной водой.
Я провел психологическую параллель, и все. От схожести имен
к моей умершей жене, от нее — к озерной воде. Которую…
— Которую мне уже приходилось пару раз попробовать, —
произнес я вслух. И чтобы подчеркнуть значение собственных слов, сложил ладони
лодочкой, зачерпнул воды, едва ли не самой чистой во всем штате, в чем нас
неоднократно убеждали анализы, сделанные Ассоциацией западных озер, и выпил.
Мне не открылась истина, перед глазами не засверкали искры. То была обычная
вода озера Темный След. Сначала она обреталась у меня во рту, потом спустилась
в желудок.
Я доплыл до плота, по лесенке взобрался на него, попрыгал на
прогретых досках, внезапно очень обрадовавшись тому, что вернулся домой. И
решил, что завтра начну новую жизнь… во всяком случае, постараюсь начать. А
пока удовольствовался тем, что прилег, положив голову на сгиб руки и чуть не
задремал, уверенный в том, что сегодня новых приключений не ожидается.
