— Кто был тот мужчина? Вы знаете?
Она покачала головой.
— Я подумала, кто-нибудь из приезжих. Чувствовалось, что он
не местный, хотя бы потому, что в летний вечер ходил в пиджаке, но
останавливался он не в «Уэррингтоне». Там я практически всех знала.
— И они ушли вместе?
— Да, — неохотно ответила она.
— Направились к автостоянке?
— Да. — Неохоты прибавилось. И на этот раз она солгала. Я в
этом не сомневался ни на йоту. Уверенность моя основывалась не на интуиции: я
словно читал ее мысли.
Я вновь взял ее за руку.
— Вы сказали, что готовы расплатиться со мной, Мэтти, мне
надо только попросить. Вот я и прошу. Скажите мне правду, Мэтти.
Она прикусила губу, глядя на мою руку, лежащую на ее.
— Крупный мужчина. Чем-то напоминал профессора колледжа,
может, из-за старого пиджака спортивного покроя, но он мог быть и плотником. С
черными волосами, загорелый. Смеялись они весело, хорошо смеялись, но потом она
взглянула на меня, и смех как ветром сдуло. После того как он обнял ее за
талию, они ушли. — Пауза. — Не к автостоянке. К Улице.
Улица! По ней вдоль озера они могли добраться до
«Сары-Хохотушки». А потом? Как знать?
— Она не говорила мне, что приезжала сюда тем летом.
Мэтти перебрала несколько вариантов ответа, но ни один ей не
понравился. Я отпустил ее руку. Пора уезжать. Более того, мне следовало уехать
несколькими минутами раньше.
— Майк, я уверена…
— Нет, — оборвал ее я. — Вы не уверены. Но я очень любил ее
и попытаюсь обо всем этом забыть. Возможно, тут и говорить-то не о чем, а кроме
того, что еще мне остается? Спасибо за обед.
— Всегда рада видеть вас у себя. — Я чувствовал, что Мэтти
сейчас расплачется, опять взял ее за руку, поцеловал тыльную стороны ладони. —
Я такая дуреха.
— Вы совсем не дуреха.
Еще поцелуй, и я уехал. Так и закончилось мое свидание,
первое за четыре года.
* * *
По пути домой я думал о старом изречении, утверждающем, что
одному человеку не дано познать другого. Рассуждать об этом, конечно, легко, но
до чего неприятно осознавать (тут прямо-таки напрашивается аналогия с воздушной
ямой, в которую внезапно попадает самолет), что изречение это имеет к тебе
самое непосредственное отношение, по существу, неотъемлемый факт твоей жизни. У
меня из головы не выходил наш визит к врачу, занимавшемуся проблемами зачатия.
Мы пошли к нему через два года безуспешных попыток сделать ребенка. Врач только
что сообщила нам результаты анализов, которые показали, что количество
сперматозоидов в моей сперме не дотягивает до нормы. Они есть, но их мало, —
вот Джо и не могла забеременеть.
— Если вы хотите ребенка, у вас все получится без помощи
специалистов, — продолжила доктор. — Как теория вероятности, так и время еще на
вашей стороне. Это может случиться и завтра, и через четыре года. Будет ли у
вас много детей? Скорее всего, нет. Может, двое, а один-то точно будет, если вы
будете продолжать этим заниматься. — Она улыбнулась. — Так что помните: у вас
все впереди, и наслаждайтесь.
Наслаждаться-то мы наслаждались, колокольчик Бантера звенел
и звенел, но с ребенком ничего не получалось. А потом, в жаркий день, Джоанна
умерла на автостоянке, и в пакете, который она держала в руке в момент смерти,
обнаружился домашний тест на беременность, о намерении купить который она мне
ничего не говорила. Не говорила она мне и о покупке двух пластмассовых сов,
которые отпугивали ворон и не давали им бомбардировать дерьмом нашу террасу.
Чего еще она мне не говорила?
— Хватит, — пробормотал я. — Ради Бога, хватит об этом
думать.
Но ничего у меня не выходило.
Когда я вошел на кухню, овощи и фрукты на передней панели
холодильника вновь образовали круг, оставив в центре три буквы:
g
d
О
Я передвинул букву «о» вверх, поставив на один уровень с
двумя остальными. Получилось «Бог», а может, «хорошо»
[77]
, написанное с
ошибкой. Но что именно? «Я мог бы поразмышлять над этим, но не буду», — объявил
я пустому дому. Посмотрел на мышь Бантера, ожидая, что сейчас звякнет
колокольчик, висящий на изъеденной молью шее. А когда колокольчик не звякнул,
раскрыл оба мешочка с магнитным алфавитом и налепил буквы на переднюю панель
холодильника. Потом прошел в северное крыло, разделся, почистил зубы.
Скалясь в зеркало в ванной, я подумал о том, чтобы наутро
вновь позвонить Уэрду Хэнкинсу. Я бы мог сказать, что поиск пластмассовых сов
продолжается, и с ноября 1993 года я уже добрался до июля 1994-го. Какие
встречи записала Джо в свой ежедневник в том месяце? Куда она уезжала из Дерри?
А переговорив с Уэрдом, я мог бы переключиться на Бонни Амудсон, подругу Джо,
спросить у нее, что ей известно о последнем лете в жизни Джо?
Оставь ее в покое, а? услышал я голос НЛО. Какой тебе прок
от того, что ты будешь ворошить прошлое? Допустим, она приезжала в Тэ-Эр после
одного из заседаний совета директоров, из прихоти, встретилась со старым
другом, привела в «Cаpy», чтобы покормить обедом. Только покормить обедом,
ничего больше.
И ничего мне не сказала? спросил я голос НЛО, споласкивая
рот от пасты. Ни единого слова?
Откуда ты знаешь, что не сказала? вопросом на вопрос ответил
голос, и я застыл, не донеся тюбик с пастой до полочки. Голос знал, что
говорил. В июле девяносто четвертого я с головой ушел в роман «Вниз с самого
верха». Джо могла сказать мне, что видела в нашем дворе оборотня, а я мог
ответить: «Да, да, дорогая, как интересно», — и продолжить работу.
— Чушь собачья, — заявил я своему отражению. — Все это чушь
собачья.
Да только почему чушь? Когда я втягивался в книгу, то просто
выпадал из реального мира. Даже газету не читал, просматривал одни спортивные
страницы. Так что, вполне возможно, Джо говорила мне, что собирается завернуть
в Тэ-Эр после поездки в Льюистон или Фрипорт. Вполне возможно, она рассказывала
о случайной встрече с давнишним знакомым, может, студентом того же семинара по
фотографии, на который она ездила в Бэйтс в 1991 году. Вполне возможно, она
упомянула, что они пообедали у нас на террасе, съели грибы, которые она же и
собрала в лесу. Вполне возможно, она все это мне говорила, да только я
пропускал ее слова мимо ушей.
И неужели я действительно думал, что могу довериться Бонни
Амудсон? Она была подругой Джо — не мне, и могла решить, что не в праве
выдавать секреты моей жены даже по прошествии стольких лет.
