— А с кем вы оставляете Киру, когда работаете? —
полюбопытствовал я.
— С миссис Каллум. Она живет в двух милях от Уэсп-Хилл-роуд.
А в июле Кира посещает Летнюю библейскую школу. Находится там с десяти до трех.
Кире нравится. Она с удовольствием поет и слушает истории о Ное и Моисее. Потом
автобус привозит девочку к Арлен, а в четверть девятого я забираю ее. — Она
улыбнулась. — К тому времени она обычно засыпает на диване.
Последующие десять минут я слушал Джона. Он только занялся
этим делом, но уже многое успел.
Частный детектив в Калифорнии собирал информацию о Роджере
Дивоуре и Моррисе Риддинге («собирать информацию», разумеется, более пристойный
термин, чем «вынюхивать»). Джона особенно интересовали отношения Роджера с
отцом. Кроме того, он хотел как можно больше узнать о деятельности Макса
Дивоура в Тэ-Эр. И уже получил от Ромео Биссонетта фамилию надежного местного
частного детектива.
Рассказывая об этом, он пролистывал маленькую записную
книжку, которую извлек из внутреннего кармана пиджака, а мне вспомнились его
слова о той даме, что олицетворяет собой американское Правосудие, произнесенные
им во время нашего телефонного разговора: «наденьте на нее наручники, залепите
рот пластырем, изнасилуйте и вываляйте в грязи». Конечно, сильно сказано,
применительно к тому, чем мы сейчас занимались, но все-таки мы показывали себя
далеко не ангелами. Я представил себе бедного Роджера Дивоура, которого
выдернули из дома и заставили пролететь три тысячи миль, чтобы отвечать перед
судом на вопросы, касающиеся его сексуальной ориентации. И мне пришлось
напомнить себе, что источник возможных неприятностей Роджера — его отец, а не
Мэтти, не я и не Джон Сторроу.
— А как ваши успехи в организации встречи с Дивоуром или его
адвокатом?
— Пока похвастаться нечем. Удочка заброшена, предложение на
столе, шайба на льду, выбирайте любимую метафору.
— Мехи раздуты, — предложила Мэтти.
— Фигуры расставлены, — добавил я. Мы переглянулись и
рассмеялись. Джон окинул нас скорбным взглядом, вздохнул и вновь принялся за
сандвич.
— Вы действительно должны встречаться с ним в присутствии
его адвоката?
— А вы хотели бы выиграть процесс, чтобы потом узнать, что
Дивоур может вновь подать иск, основываясь на неэтичном поведении адвоката Мэри
Дивоур?
— Давайте обойдемся без шуток! — воскликнула Мэтти.
— Я не шучу. Наша встреча должна проходить в присутствии его
адвоката. Я не уверен, что в этот раз у меня что-то получится. Я до сих пор не
видел этого старого пердуна, и, должен признать, сгораю от любопытства.
— Если уж вам так хочется посмотреть на него, приезжайте в
следующий вторник, и вы найдете его рядом с площадкой для софтбола, —
откликнулась Мэтти. — Он будет сидеть в суперсовременном кресле-каталке,
смеяться, хлопать в ладоши и каждые пятнадцать минут прикладываться к
кислородной маске.
— Идея недурна, — кивнул Джон. — На уикэнд я должен
вернуться в Нью-Йорк, уеду, пообщавшись с Осгудом, а во вторник, может, и
вернусь. Даже захвачу с собой бейсбольную перчатку. — Он начал собирать мусор,
но Мэтти тут же перехватила инициативу.
— Никто не ел «Туинкиз», — со вздохом отметила она.
— Возьмите их домой, угостите дочку, — предложил Джон.
— Никогда. Такого я ей есть не позволяю. Или вы тоже
считаете меня плохой матерью?
Мы вновь переглянулись и дружно расхохотались.
* * *
Мэтти запарковала свой «скаут» на пустыре неподалеку от
военного мемориала. В Касл-Роке поставили памятник солдату Первой мировой
войны, и птицы полагали, что лучшего туалета, чем его похожая на блюдо для
пирога каска, не сыскать. Рядом со «скаутом» стоял новенький «таурус» с
наклейкой «Хертца»
[92]
на лобовом стекле. Джон бросил брифкейс на заднее
сидение.
— Если я смогу приехать во вторник, то позвоню вам, — сказал
он Мэтти. — Если через Осгуда мне удастся договориться о встрече с вашим
свекром, я тоже позвоню.
— Я куплю итальянские сандвичи, — пообещала Мэтти.
Он улыбнулся, затем взял нас за руки. Словно священник,
который собирается обвенчать первую в своей жизни пару.
— Вы можете говорить по телефону, если возникнет
необходимость, но всегда помните, что одна или обе линии могут прослушиваться.
Если понадобится, встречайтесь в супермаркете. Майк, у вас может возникнуть
необходимость заглянуть в библиотеку и взять какую-нибудь книгу.
— Только после того, как вы восстановите читательский билет.
— Мэтти одарила меня теплой улыбкой.
— И больше никаких визитов в трейлер Мэтти. Это понятно?
Я ответил, что да; Мэтти ответила, что да. Однако по
выражению лица Джона Сторроу чувствовалось, что мы его не убедили. Вот я и
задался вопросом, а что такого прочитал он в наших лицах или телах, если у него
остались сомнения?
— Они избрали линию поведения, которая, возможно, не
принесет результата. И мы не можем дать им шанс изменить направление атаки.
Новым объектом могут стать как ваши взаимоотношения, так и отношения Майка и
Киры.
Ужас, написанный на лице Мэтти, превратил ее в
двенадцатилетнюю девочку-подростка.
— Майка и Киры? О чем вы?
— Если мы загоним их в угол, они попытаются вырваться,
обвинив Майка в растлении несовершеннолетней.
— Это нелепо, — вырвалось у Мэри. — И если мой свекор
решится на такую мерзость…
Джон кивнул:
— Да, тогда нам придется наносить ответный удар. Газеты тут
же подхватят эту историю, не отстанет и телевидение. И тогда — да поможет нам
Бог. Нам ничего этого не нужно, поэтому мы постараемся избежать такого развития
событий. Если взрослым будет тяжело все это пережить, то что уж говорить о
ребенке. Ему эта трагедия будет аукаться всю жизнь.
Он наклонился, поцеловал Мэтти в щеку.
— Мне очень жаль, — в голосе звучало искреннее сочувствие, —
но дела об опеке, к сожалению, в большинстве своем проходят именно по такому
сценарию.
— Спасибо, что предупредили. Просто… я и представить себе не
могла, что люди способны на такую чудовищную ложь, если не видят другого
способа добиться своего…
— Тогда позвольте предупредить еще вот о чем. — Лицо Джона
сделалось суровым. — Наш противник очень богат, а основания для иска у него,
мягко говоря, хлипкие. Это гремучая смесь.
