Но иного выхода нет. Рассуждая особенно уж цинично – идти к
Мише гораздо безопаснее, чем мыкать горе самостоятельно, потому что при
малейших подозрениях Мишу не так уж трудно обезопасить, а вот если он поможет –
жизнь облегчится несказанно... Инспектору уголовного розыска, которого в
Пижмане знает каждая собака, совсем нетрудно доставить их на вокзал и посадить
в поезд, минуя все преграды и урегулировав все шероховатости. И потом, у него в
квартире, скорее всего, отыщется телефон, можно позвонить по единственному
шантарскому номеру, которым Мазур располагает, и, если там кто-нибудь есть, все
сложности разрешатся еще быстрее...
* * *
...Миша Сомов умел слушать – как хороший профессионал. Он
сидел, задумчиво уставясь в стол, лишь изредка, без всякой связи с
повествованием, вскидывая на Мазура глаза, и Мазур никак не мог угадать в этом
систему (если только была система). Вопросы задавал редко – и всякий раз речь
шла о ключевых, самых важных деталях.
Безусловно, он держался хмуро и напряженно. Но это еще не
означало, что следует его подозревать в самом худшем, на его месте Мазур был бы
столь же озадачен, ошарашен, ушиблен пыльным мешком из-за угла...
Сам Мазур все время держал его в поле зрения, чтобы при
нужде отреагировать мгновенно, без капли жалости. Хорошо еще, что Миша как
уселся с час назад на жесткий стул, так и остался на кухне, разве что вставал
снять вскипевший чайник, доставал снедь из холодильника.
– Вот и все, пожалуй, – сказал Мазур, взял кружку с
напрочь остывшим чаем, жадно выхлебал до дна. – Остальное – цветистые
детали, можно свободно и без них обойтись...
Сомов запустил пальцы в полупустую пачку сигарет, не сводя
глаз с Мазура, сунул в рот «пегасину». Мазур напряженно ждал. Миша был
чертовски похож на старшего брата – только светлые волосы погуще, еще не
тронуты залысинами, да лицо пощуплее: милиция нынче, как и все бюджетники,
хлебнула поганых прелестей с задержкой зарплаты, ее довольствие – это вам не
спецпаек «морского дьявола», не особенно-то разъешься. Да и обстановочка в
квартире – не ахти. Может, это в его пользу свидетельствует? Работал бы на
Прохора – водились бы шальные денежки.
– Ну? – нетерпеливо спросил Мазур. – Что думаешь?
– Фантастика какая-то, – покрутил головой Сомов. –
Как триллер по видюшнику...
– Я с этой фантастикой которую неделю горе мыкаю, –
сказал Мазур, печально усмехнувшись. – Володька говорил, что ты умный
мужик, да мне и самому так всегда казалось. Вот и прикинь. Я ж, прости, не юный
наркоман и не слесарь-белогорячечник. Я полковник, ежели по-сухопутному. И
чертовски засекреченный полковник, сам знаешь. Не держат в морском спецназе ни
шизов, ни фантазеров...
– И всех доказательств – эти вот татуировочки... –
протянул Сомов задумчиво.
– Эти татуировочки, мать их, мне всю карьеру могут
поломать, – поморщился Мазур. – Если есть для нас что и запретное –
так это наколки. Генералу спьяну в фуражку накакать – и то в сто раз
безопаснее...
– Слышал я от Володьки что-то такое...
– Правду слышал. Кстати, что эти наколки обозначать
должны? – Мазур, сидевший с засученными рукавами, расстегнул рубашку и
продемонстрировал еще солнце с разлапистыми лучами.
– Ну, это-то просто, – одними губами усмехнулся
Миша. – Змей вокруг ножичка – судим за убийство. Черепушка в такой
штриховке – судим за грабеж.
– Надо же, какой я крутой... – хмыкнул Мазур. –
А солнце?
– Длинные лучи – число судимостей. Короткие – сроки.
Мазур посмотрел себе на грудь, прикинул и сплюнул:
– Да уж – «я по жизни загулял»... А дата?
– Вот тут уже – куча вариантов. Что угодно. Первая
судимость, год, когда впервые откинулся... Масса-вариантов. Не суть важно.
– А роза на бедре? – подала голос почти все это время
молчавшая Ольга.
– Лесбиянка, – без промедления откликнулся Миша.
– Гады... – зло прокомментировала она, определенно
удержав в последнюю минуту матерное словцо.
– А ты покажи, покажи, – сказал Мазур. – Пусть
гражданин начальник своими глазами полюбуется... Давай, спускай штаны без
стеснения... Во-от так. Ну что, Миша? Ради шутки я все это жене наколол?
Миша нейтральным тоном сказал:
– Вообще-то, еще надо доказать, что до вашего пребывания в
тайге у нее этих татуировок не было...
– Не веришь? – нехорошо прищурился Мазур.
– Просто прикидываю, сколько все это весит. На весах у той
дамочки, что с завязанными глазами, безменом и ножичком наперевес
изображается... Для возбуждения уголовного дела, Кирилл Степаныч, недостаточно.
– На хрен мне уголовное дело? – пожал плечами
Мазур. – Я к тебе не жалобу подавать пришел и не управу искать. Мне нужно
как можно быстрее отсюда смыться, вот и все. Потому что не оставят они нас в
покое. Есть у них и тут людишки, обязательно... В открытую не выбраться.
– Это точно... – он цепко глянул на Мазура. – А
вообще-то, человек законопослушный в первую очередь к властям кинется...
– А если он еще и засекреченный? – пожал плечами
Мазур. – Ну ты прикинь сам – сколько мы проживем, засветившись перед
властями? Я не говорю, что тут все поголовно куплены, – я имею в виду, что
до Шантарска нам нипочем не доехать и конвою нашему тоже... – Он понизил
голос, стараясь говорить елико возможно убедительнее. – Миша, я понимаю,
что у тебя на душе творится. Долг – дело святое. Но времена нынче такие,
что и долг не всегда четко прописывается. Я тебе и намекнуть не могу, что за
операцию ты сорвешь, властям меня сдавая, но ты вот представь, что вместо меня
здесь Володька сидит. И поступай соответственно.
– Может, позвонить ему? – с ноткой нерешительности
предложил инспектор.
– Нет его в Шантарске, – махнул рукой Мазур. –
А если ты для уверенности брякнешь моему начальству, оно тебя, извини,
пошлет по известному адресу. В целях сугубой конспирации. Правда, оно
немедленно зашевелится, но пока доберутся сюда, может черт-те сколько
неожиданностей произойти... Что-то я от загнанности жутко подозрительным
сделался, почище Лаврентия Палыча. Мне и на междугородке шпионы чудятся, и
вообще... Вы что, так и не слышали здесь об этой «Синильге»?
– Ну почему не слышали? Там, за Калтатом, – их прииск.
А в том примерно месте, где вы на карте показывали, – какой-то заповедник
губернского подчинения. Реликтовые растения или что-то похожее...
– Ага! – удовлетворенно сказал Мазур. – Может, тут
и ключик...
– Не знаю, – пожал плечами Сомов. – Золотишко с
прииска возят вертолетами, перегружают на самолет в нашем аэропорту, но это
мимо меня, там вневедомственная задействована... А что до заповедника – это и
вообще мимо Пижмана проходит. Знаю только, что охрана там хорошая, в связи с
научной ценностью. Иностранцев туда частенько возят. Ходят слухи, что там под
видом заповедника устраивают шикарную охоту на медведей для импортных
богати-ков – источник валюты для губернии, золотое дно...
