Мазур промолчал – он уже давно понял, что водила должен
играть при его неизвестном двойнике роль подчиненную, и потому больше молчал с
загадочным видом, сдвинув скулы. Машина, сверкая маячком, неслась куда-то,
почти не соблюдая правил движения, – но попавшиеся навстречу «луноходы»
словно бы ослепли и оглохли. Видимо, маскировка базировалась на отличном знании
местных реалий и цели достигла.
«Вряд ли это ловушка, – думал Мазур. – Скорее
идиотское совпадение, которых в жизни случается больше, чем принято думать. Ни
одна живая душа не могла предугадать, что они с Ольгой окажутся на том дворе,
свернут именно туда, куда свернули и выйдут к «Таврии», ждавшей загадочного
Дракона... Так что сверхковарным капканом и не пахнет – они ведь потом проехали
аккурат мимо того места у забора, где Мазур перелез бы, поверни он в
противоположную сторону, и там не было ни машин, не людей... Совпадение. Не
вполне понятно, правда, что конкретно ввело верзилу в заблуждение. Присутствие
Ольги, например, для него полная неожиданность, но держится все так же
доверчиво... Что тогда – наколки? Одежда? Точное место? В самом деле,
практически не было шансов кому-то непосвященному оказаться именно в том
месте...»
А везут на какую-то «малину», тут не нужно быть гением,
чтобы догадаться. С одной стороны, скверно – «малина» эта может оказаться
насквозь известной милиции. С другой – все не так страшно. «Малина» – это
укрытие. Вряд ли там так уж много народу ожидает с нетерпением своего Дракона.
Сколько бы их ни было, особой опасности для «морского дьявола» они не
представляют, а вот поживиться у них можно многим – информацией, одеждой,
деньгами, быть может, документами... В общем, все, что отыщется в карманах и на
хате.
Совершенно успокоившись, он уже не поворачивал голову на
отдаленный вой сирен.
– Дракон, а ты с утра никого, часом, не замочил? –
хмыкнул верзила. – Что-то сапоги зашухарились...
– Ты знай погоняй, – сказал Мазур. – Базаришь
много.
– Да ну, от нервов... Кыса в деле?
– Ага, – сказал Мазур. – Обзовись, спаситель.
– Карабас, – сказал верзила. – Бля буду, Карабас.
Угораздило меня однажды крутить с телкой Мальвиной... бля буду, Мальвина по
паспорту. Вот и приклеилось...
– Тогда уж надо было – Пьеро, – хмыкнул Мазур.
– Ну, неа... Пьеро – по нашему Петька, а отсюда уже и до
«петуха» недалеко. Карабас как-то авторитетнее – пахан все-таки. И тоже, поди,
Мальвину жарил, только деткам этого не говорят...
– Долго еще?
– Ха! – он даже причмокнул от удовольствия. –
Почти приехали. А балдею я оттого, что сам сейчас увидишь и оценишь... –
Он резко свернул во двор, поехал вдоль двухэтажных дощатых домов, темных от
возраста. – Во, сейчас мелькнет, слева, погляди...
Мазур повернулся влево. На той стороне улицы промелькнул
трехэтажный кирпичный дом явно дореволюционной постройки – и перед входом стоял
желто-голубой «уазик».
– Так это что... – сказал Мазур.
– Городская ментовка! – заржал Карабас. – В доме
на восемь квартир – в трех менты с семьями. Ты что, Креста запамятовал?
Голова... Счас сядете вмазать за встречу, можете штору отдернуть и Павлюку в
окна посмотреть! О, блатхата! Надька ее на месяц сняла, как порядочная... а, ты
ж Надьку не знаешь, она с Крестом только месяц как пупами трется... – Он
посерьезнел. – Но я тебе, Дракон, сразу скажу: стебля стеблей, а мозгов у
нее – под масть Кресту... Имей в виду.
Он остановил машину, убрал маячок, но прозрачные ленты с
дверей отклеивать не стал. Нетерпеливо приплясывал, пока Мазур с Ольгой
выбирались и вытаскивали сумку. Первым кинулся в подъезд, на широкую лестницу.
Взбежал на второй этаж, позвонил в правую квартиру – короткий, длинный,
короткий – и, не дожидаясь, когда откроют, повернул ручку. Опять-таки первым
кинулся в дверь и, едва она захлопнулась за Ольгой, замыкавшей шествие, позвал
громко:
– Крест, гостей принимай!
– Не ори. Сюда идите, – послышался женский голос,
похоже, из самой дальней комнаты.
В квартире стояла тишина. «Значит, не взвод, –
облегченно подумал Мазур, – все меньше работы». И направился следом за
Карабасом: комнаты небогато обставленные, но чистые, опрятные, ничего от
классической «малины», как ее принято изображать в скверных фильмах...
Навстречу им встала женщина лет тридцати, с короткой, почти
мальчишеской прической, темноволосая и темноглазая, довольно красивая, но глаза
в самом деле умные и цепкие. Больше в обширной комнате с высоким потолком и
тщательно задернутыми шторами никого не было.
– Вот тебе Дракон, – прилежно отрапортовал Карабас,
весь как-то подобравшись и посерьезнев.
– А девушка кто?
– Так получилось, – сказал Мазур, проходя и с намеренно
простецким видом озираясь. – Сейчас объясню...
«Сто против одного, что этот их Крест где-то затаился и
сейчас эффектно появится с чем-нибудь огнестрельным наизготовку. Дурак он или
умный, а в такой ситуации чертовски мало вариантов встречи гостей...»
– Да уж объясни, милый, – послышался сзади мужской
голос. – Только ручки сначала подними. И ты, красивая.
– Оглядываться можно? – спросил Мазур, сговорчиво
поднимая руки.
– Погоди пока, – распорядился голос. – Куртки
снимите оба – и аккуратненько бросьте на диван. У меня глушитель, так что не
услышат вас напротив...
– Крест, ты чего... – растерянно вякнул Карабас.
– К стене, сука! – голос стал злее. – Ну! И грабки
на стену. Надя...
Женщина, далеко обойдя Мазура, вышла. Голос приказал:
– К стене. Руки не опускать. Можно повернуться.
Мазур с любопытством разглядывал субъекта, державшего его
под прицелом черного ТТ с большим глушителем, – похоже, самым настоящим.
Лет сорока с небольшим, одет где-то даже элегантно, в сером костюме с
галстуком, наколок не видно, только на мякоти большого пальца правой руки
синеет маленький крестик, восьмиконечный, старообрядческий. И все равно сразу
чувствовалось, что это – волк, давно облюбовавший отнюдь не ту сторону улицы,
где прохаживаются законопослушные граждане. Некая застарелая худоба в лице,
звериные быстрые взгляды, экономно-уверенные движения, интонации – все это,
вместе взятое, рисовало тот еще портретик. Никакой имитации – Мазур, четверть
века проживший отнюдь не в детском садике, не мог ошибиться.
– Чисто, – сказала вернувшаяся Надя, подошла, быстро
обшарила карманы курток. Раскрыв милицейское удостоверение, сначала прямо-таки
просветлела лицом, решив, очевидно, что с маху расколола несложную загадку, но
тут же поскучнела, перекинула красные корочки Кресту: – Посмотри. Интересно, а?
– Да уж, – согласился он, цепким взглядом сопоставив
Мазура с фотографией. – Что там еще? Ага... Карабас, исповедуйся. Ты кого
мне приволок, дитя природы?
