– Нет, Виктоша, может, и правда перепихнемся напоследок? Все
ж приговоренные, что в этикет-то играть?
– Ну, хватит, – сказал Мазур громко. – Лично я
намерен отдыхать, а потому попрошу тишины. И если ее не будет, я ее сам
постараюсь создать... Всем понятно?
– О! – сказал штабс удовлетворенно. – Наконец-то в
камере появился толковый капо, душа радуется...
Мазур слез с нар, вразвалочку подошел к нему, мирно постоял
рядом, глядя, как тот нервничает, потом сделал неуловимое движение ногой. Штабс
рухнул, как подкошенный, но Мазур успел его подхватить, бережно опустил на пол,
присел рядом и тихо сказал:
– А с тобой мы сейчас, выкидыш сучий, побеседуем. Я у
тебя буду спрашивать все, что знаешь про охоту, а ты – отвечать подробно и
серьезно...
– Не пойдет, – сказал тот спокойно. – И на хрен
мне это сдалось? Умри ты сегодня, а я – завтра, вот тебе и вся простая житейская
мораль.
– Знаешь ведь кое-что?
– Ну и знаю, а смысл?
– Водки дам, – сказал Мазур. – Целехонькую
бутылочку, гульнешь напоследок. Вообще, обсудим варианты...
– В напарники зовешь?
– Возможно, – сказал Мазур. – Хоть ты и козел, а
придется...
– Не пойдет. Не нужен мне ни напарник, ни водочка – я уж
лучше завтра на трезвую голову попытаюсь сдать себе хорошую карту...
– Ладно, – сказал Мазур. – Коли так, так дак...
Методику спецназа по части душевных бесед с пленными знаешь? У меня времени
нет, попробую самое простенькое и надежное – берется спичка, заталкивается
головкой наружу в твой окаянный орган, и поджигается, понятно. Запоешь, как
Шаляпин, вот только писаться потом не сможешь... Ольга, кинь спички!
Он не блефовал – коли уж попался такой «язык», грех было не
использовать ситуацию, тут не до гуманизма.
– Кузьмич! – диким голосом заорал штабс. – Пытками
секреты вытягивают!
Замок лязгнул мгновенно – должно быть, старец бдил возле
окошечка, из поганого любопытства живо интересуясь развитием событий. Целясь в
Мазура из двух автоматов, заставили влезть на нары, а штабса выволокли, слышно
было, как отпирают соседнюю камеру.
– Ну, за тобой глаз да глаз нужен, майор, – покачал
головой Кузьмич. – Только решишь, что ты успокоился, – ан опять
сюрприз...
– Ешьте на здоровьичко, – кивнул Мазур.
В камере стояла тишина. Виктория лежала лицом вниз, плечи
подрагивали. Доктор с толстяком тоже устроились ничком. Ольга стояла на коленях
в углу нар, уставившись в потолок, шевеля губами. Мазур хотел спросить что-то, она
отмахнулась, и это продолжалось минут пять. Наконец она села нормально,
принужденно улыбнулась и сказала важно:
– Кирилл, я молилась. Плохо получается, почти что и не знаю
ничего, а вдруг поможет... Ты бы тоже...
– Я хоть и крещеный, а неверующий, – сказал Мазур
вяло. – Боюсь, не поможет. А тебя и не крестили даже, малыш...
Глава 8
Бег меж деревьев
Назавтра он проснулся рано, когда все остальные еще спали,
тихонько лежал и пускал дым в потолок. Настроение нельзя было назвать ни
скверным, ни веселым – просто перед ним возникла очередная задача, на сей раз
поставленная не мудрыми и всезнающими отцами-командирами, а самой жизнью. Не
просто остаться в живых и добраться до безопасных мест, но еще и вывести
любимую женщину. Впервые за четверть века – столь
л и ч н а я задача. Это и хорошо, и плохо. С одной
стороны, за ним на сей раз не стояла пресловутая мощь государства (она и раньше
за ним не особенно-то стояла, потому что полагаться приходилось только на себя,
акваланг и нож), с другой – он был с о в е р ш е н н о
свободен. Работал только на себя.
Вскоре подхватились эскулап и толстяк – с мятыми
физиономиями, носившими печать похмельного страдания. Не умеет пить
интеллигенция, злорадно констатировал Мазур, поплыли с одного литрового
флакона. Царапины на фейсе у толстяка уже давно подернулись коричневой
корочкой, и выглядел он живописно – да к тому же страдальчески стенал и звенел
цепями, что твое привидение, и потому быстро разбудил женщин.
– Нет уж, зверь зебра, – сказал Мазур, подметив
бросаемые на нетронутую бутылку жадные взгляды. – Перебьешься. Это мой
неприкосновенный запас, да и тебе по тайге еще чапать...
– Ой, доберусь я до милиции...
– Неплохая идея, – сказал Мазур. – Вот только в
жизнь ее претворить будет еще труднее, чем коммунизм. Так что не целься ты на
мою водку, кандидат в доктора... кстати, ты чего кандидат-то?
– Биологических наук, – хмуро признался Чугунков.
– А конкретно?
– Метаболизм простейших...
– То-то ты и ведешь себя, как простейшее. Одним словом,
профессия в тайге полностью бесполезная... Ладно, тебя, по крайней мере, съесть
можно, ты упитанный. Виктория, а вы, кстати, по жизни кто?
– Тоже совершенно бесполезная, – вымученно улыбнулась
она. – Экономист.
– Вроде Явлинского, или настоящий, на жалованье?
– На жалованье... – она помолчала и неожиданно
спросила: – Вы ведь нас не бросите?
«Интересно, а на хрен вы мне все сдались, такие
милые?» – чуть не бухнул Мазур вслух, но вовремя сдержался. Не хотелось
озвереть окончательно. Люди как-никак. На ихние денежки тебя четверть века и
содержали.
– Не бросите? – настойчиво повторила Виктория. –
В вас сразу сила чувствуется...
– Ты под него еще прямо сейчас примостись, – язвительно
бросил герр доктор.
– Скот, – отрезала она, не оборачиваясь, неотрывно
глядя на Мазура со столь собачьей преданностью, что ему стало неловко. –
Вы ведь с м о ж е т е, а?
– Да попытаюсь, – пожал он плечами. – Если только
нас и в самом деле будут отпускать всей кучей...
– Кучей, похоже, – кивнула Виктория. – Этот
подонок, которого свои потом разжаловали, определенно намекал...
А что, это похоже на здешнюю методику, подумал Мазур. На
здешний черный юмор. Табунок столь разных людей, выброшенный в дикую тайгу,
практически с первого же момента взорвется противоречиями и конфликтами – и,
вполне возможно, начнет катастрофически терять темп. Мазур слишком долго
командовал людьми, чтобы этого не понимать. Значит, с первых же минут нужно
внести определенность, либо бросить их всех к такой-то матери, либо ударными темпами
навести орднунг – без капли демократии и плюрализма. Не нравится, пусть катятся
по любым азимутам, благо азимутов немеряно...
Окошечко распахнулось, оттуда жизнерадостно возвестили:
– С добрым утром, гости дорогие!
Мазур спрыгнул с нар, лениво направился к двери. Рожа сразу
же отпрянула от окошечка.
– Жратва-то будет? – спросил Мазур, остановившись.
