– Перебьетесь, – хихикнули в коридоре. – Вам же
лучше – на полный желудок не разбежишься... Ну что, идти к управителю,
докладывать – мол, готовы к трудовым свершениям?
– А валяй, – сказал Мазур.
Вскоре в коридоре затопотали шаги. Окошечко вновь открыли,
позвали:
– Господин Минаев с супружницей, на склад пожалуйте!
Мазур подхватил бутылку, сунул в карман сигареты – а больше
багажа и не было. Смешно сказать, но из тюрьмы он выходил
р а д о с т н о – и видел по лицу Ольги, что
она тоже охвачена чем-то вроде энтузиазма.
Склад, оказалось, размещался рядышком, в соседнем здании,
лабазе с резьбой по коньку крыши, протянувшемся параллельно ограде метров на
полсотни. По обе стороны широкого коридора – солидные двери с висячими замками,
пахнет причудливой смесью съедобного и несъедобного: новыми, ненадеванными
кожаными сапогами, сухофруктами, копченым мясом, какой-то химией – стиральным
порошком, что ли – ружейной смазкой, шоколадными конфетами...
– Вон туда шагайте, – распорядился охранник. – В
конец, где дверь распахнута...
Дверь-то была распахнута – но в двух шагах от порога во всю
ширину и высоту немаленькой комнаты красовалась железная решетка, тщательно
заделанная в стены, пол и потолок. Имевшаяся в ней дверца была снабжена замком,
окошечко с полукруглым верхом небольшое, едва просунуть голову – а за решеткой
громоздились штабелями картонные, деревянные ящики, бочонки, шкафы. И восседал
за черной конторкой Ермолай свет Кузьмич – в очках с тонкой позолоченной
оправой, и впрямь как две капли воды похожий сейчас на купеческого приказчика,
приготовившегося менять у тунгусишек соболей на водку.
– Здравствуй, старче божий, – сказал Мазур. – Что
это ты от меня, вовсе даже безобидного, за решетку спрятался? А приятно тебя за
решеткой-то видеть, честно говорю...
– Так это с какой стороны посмотреть... – проворчал
Кузьмич. – Ты гордыней не надувайся, сокол, не стали бы ради тебя одного
решетку воздвигать. У нас тут раньше была холодная, где куковал нерадивый
народишко – ну, а потом настоящую тюрьму построили, надобность отпала, только
решетку убирать не стали, чего зря возиться? И ведь пригодилось. Не будь тут
решеточки, ты бы меня, слабого, и пришибить мог...
– Мог бы, каюсь, – сказал Мазур. – У меня к тебе
нездоровая тяга какая-то, так и тянет обнять тебя за шейку нежно и держать,
пока ножками сучить не перестанешь...
– Вот я и говорю, – стараясь хранить полнейшую
невозмутимость, кивнул Кузьмич. – Хорошая вещь – решеточка... Ну,
раздевайтесь, други. Новомодные придумки по имени «трусы» можете оставить, а
все верхнее кидайте сюда мне, новую одежду получите, красивую, вовсе даже
ненадеванную... Эй, а водочку ты что, с собой взять навострился?
– А что, нельзя? – спросил настороженно Мазур, стягивая
тельняшку. – Или у вас, как в старые времена, на работе положено соблюдать
полную трезвость?
– Да вроде не было такого запрета, – подумав, заключил
Кузьмич. – Так что прихватывай. Оно, в принципе, все равно – за пьяным
зайцем гоняться, или за трезвым...
– Сигареты тоже оставлю? С зажигалкой?
– Оставляй, я сегодня добрый. От прекрасной погоды, должно
быть. Это какой же у тебя размерчик, дай прикину...
– Пятидесятый.
– Ну, такой точности я тебе не обещаю – не магазин модного
платья, как-никак. Подберу, что ближе всего... Держи.
Он вытолкнул в окошечко ярко-красный рулон, за ним –
ярко-желтый. Мазур встряхнул обнову, разворачивая. Желтый спортивный костюм и
синтетическая куртка с капюшоном – столь пронзительных, химических колеров, что
резало глаза. Человек в такой одежде среди тайги виден за километр – вот они
что придумали, охотнички бравые...
Следом вылетела одежда для Ольги – тех же попугайских
расцветок.
– Ну, удружил я вам? – спросил Кузьмич
заботливо. – Одежда первый сорт. Ты посмотри, как твоей женушке
апельсиновый цвет к лицу, а уж коса-то на алом так золотом и отливает...
– Дизайнер ты у нас, дед, – хмыкнул Мазур.
– Стараемся, как можем, – скромно ответил
Кузьмич. – Меряйте обувку, хорошие мои, по ноге подбирайте, тут вам
никаких препонов никто чинить не собирается...
И принялся выкидывать в окошечко кучу разноцветных
кроссовок. Сволочной старикан угодил в точку – Ольге этот костюм и в самом деле
был к лицу, смотрелась сущей красавицей, но сейчас Мазур предпочел бы для нее
что-нибудь предельно маскировочное... Да и для себя тоже. Он придирчиво
проследил, чтобы Ольга выбрала себе обувь впору. В тайге главное – ноги.
Натянул носки – хоть они-то, слава богу, темно-синие – обулся, заставил Ольгу
зашнуровать кроссовки, пошагать и попрыгать. Убедившись, что все в порядке,
кивнул Кузьмичу:
– Мерси за одежку. На чаек, извини, дать не могу, в кармане
ни полушки...
– Благодарствуем, не за деньги стараемся, – медовым
голоском ответил чертов старик. – Ты обувь-то ненужную собери и назад мне
покидай, чтоб беспорядка не разводить... Да на пол кидай, а не в меня, с тебя
станется...
– Держи, – сказал Мазур, сваливая все назад. И усмотрел
за приоткрытой дверцей фанерного шкафа груду длинных пакетиков в ярких
упаковках. – Кузьмич, это что у тебя там?
– Богомерзкое изобретение, – бросил Кузьмич, брезгливо
оглянувшись на полку с презервативами.
– А нельзя ли упаковочку этого самого богомерзкого?
А лучше две.
– Сокол, да ты, никак, на приятное времяпровождение
настроился? Ты у нас, говоря книжным языком, оптимист...
– Жалко тебе, что ли? Для хорошего-то человека?
Кузьмич подумал, недоверчиво, подозрительно косясь на
Мазура, явно гадая, нет ли тут подвоха или очередной военной хитрости. Мазур
смотрел на него честным, открытым взором и легкомысленно ухмылялся.
– Да ладно тебе, старый хрен, – сказал он
дружелюбно. – Не для блуда прошу, для законной жены...
– Законная – это венчаная, – огрызнулся Кузьмич,
подумал еще и двумя пальцами, словно дохлого мыша, достал с полки
упаковку. – Хватит тебе десятка за глаза.
Мазур не клянчил далее – спасибо и на том... Упрятал в
карманы бутылку, упаковку, спросил:
– Компаса мне не полагается?
Кузьмич расплылся в улыбке:
– Уж компаса, извиняй великодушно, не положено... Ты где видел
оленя с компасом?
– А все остальное? Мне твой барин обещал всякую полезную
экипировку, вплоть до нагана...
– В вертолете получишь рюкзачок. Отнесут твой багаж в
железну птицу, как за барином, когда прилетите, получишь. Я ж себе не враг –
наган тебе в руки прямо здесь давать...
– Да ты и не давай, – сказал Мазур. – Ты к
решеточке поближе подойди на секунду... Мне и того хватит.
