– Впер-ред, блядские души! Наддай! Еще наддай!!!
Снова остановился, спрятался за деревом. Шум в ушах и удары
собственного сердца мешали прислушаться – но никакой погони он не увидел.
Понесся следом за неожиданно обретшей второе дыхание четверкой.
Наконец настал момент, когда поневоле пришлось разрешить
привал, – сам Мазур мог бы отмахать в темпе кросса еще изрядный кусок, но
его унылая гвардия все чаще спотыкалась и откровенно шаталась, налетала на
деревья, усталость понемногу вытесняла страх, так их недолго и загнать...
– Стой! – прохрипел Мазур не так уж и громко.
Однако его услышали все, как подрубленные, плюхнулись, кто
где стоял. Перед тем как самому рухнуть в мох, Мазур наскоро определился по
солнцу и пришел к выводу, что не столь уж и отклонился от первоначального
курса. Вытянулся на спине, закрыл глаза и постарался расслабиться всем телом,
как был учен. На ощупь извлек из валявшегося рядом рюкзака фляжку и жадно
глотнул, пролив тепловатую воду на грудь. Прислушался к хриплому, свистящему
дыханию спутников – пыхтят, конечно, как паровозы, чего другого от них ждать...
И поймал себя на гаденькой, однако вполне рационалистической мысли: неплохо
было бы, потеряйся и отстань во время безумного бега кто-то из «балласта»...
Все же он был доволен собой: при первом же соприкосновении с
противником не потерял ни одного из своих, даже легкораненых нет. А сам сумел
вывести из строя как минимум двоих. Второй наверняка только ранен, но к этому
Мазур и стремился. Вряд ли на т о й стороне пристреливают загнанных
лошадей. Погоня вынуждена будет отвлечь на раненого часть сил, собьется с темпа
хоть ненадолго. Вид раненых, как известно, деморализует, особенно здесь, не на
войне, а на охоте. Благополучные импортные охотнички обязательно призадумаются,
обнаружив, что с первых же часов лишились двоих...
Шарада, в общем, была нехитрая – охота разделилась с самого
начала, и кто-то из них устроил засаду на пути. Убитого Мазур видел на заимке –
это с ним и перемолвился там словечком. Что ж, встретились быстрее, чем оба
рассчитывали...
Сел и осмотрел трофей – французская самозарядка, патрон с
пластмассовой гильзой, увы, остался один-единственный. Судя по маркировке, либо
самая крупная дробь, либо самая мелкая картечь – и то, и другое одинаково
хреново при метком выстреле метров с пятидесяти. Впрочем, отныне охотнички, как
всякий нормальный человек на их месте, непременно будут осторожничать,
убедившись, что дичь попалась зубастая. И возникает вопрос: стоит ли тащить с
собой эту бандуру ради одного-единственного патрона?
Стоит. Все, что способно сойти за оружие, нужно тут же
взваливать на хребет. Вот только с ножом проблема: в старые ножны не лезет,
придется и дальше таскать в кармане. Хороший ножичек, рукоятка из охотничьего
рога, сталь не в пример лучше, чем у «подаренных»...
Отхлебнул еще глоток воды и зажег сигарету. Погони пока не
слышно, вертолета тоже. Прекрасно, что есть бинокль. И крайне скверно, что
засада з н а л а о всех перемещениях дичи. Если вспомнить
загадочный ящичек на груди убитого, это поневоле наталкивает...
– Вы же их убили!
Мазур поднял голову – над ним стоял толстяк Чугунков в
весьма растрепанном виде и полном смятении чувств.
– Одного, успокойтесь, – сказал Мазур. – Второй
живехонек, хотя товарный вид, надеюсь, потерял...
– Они же теперь разъярятся...
– Да ну? – ухмыльнулся Мазур. – А до того они за
нами гнались, чтобы пряниками накормить? Ты что, медвежью яму забыл?
– Но все равно...
– Что – «все равно»? – Мазур загнал в ствол свой
единственный патрон, поставил ружье на предохранитель и закинул на
плечо. – Общечеловеческий гуманизм одолел, или рассчитываешь, что не
зарежут, если станешь на коленях ползать? Как раз и зарежут, камерад... Ладно,
становитесь. Дальше двинемся.
– Поесть бы... – протянул толстяк.
– Попить бы, – в тон ему протянул Мазур. –
Пописать бы. И бабу повалять... Отломите каждый по горбушке и пожуйте на ходу.
А вообще жратву надо обобществить и жестко нормировать...
Толстяк прямо-таки шарахнулся, прижимая рюкзак к груди. И
чета Егоршиных никакого энтузиазма не выразила. Пожав плечами, Мазур не
настаивал. Переложил свои припасы в рюкзак Ольге, а сам сходил к речушке, долил
флягу и набрал еще литра три в презерватив.
Егоршин подскочил к нему, схватил за отворот куртки и
возбужденно зашептал на ухо:
– Нужно зайти в речку и пройти по ней подольше. Тогда собаки
обязательно потеряют след, я где-то читал...
Вообще-то резон в таком предложении был, но Мазур, уже
обдумавший некую гипотезу, всерьез опасался, что на сей раз этот метод не
сработает. Посвящать врача в свои догадки он не стал, с ходу придумал
отговорку, кстати, вполне правдоподобную:
– А вы нигде не читали, что в таких случаях собак пускают по
обоим берегам? И быстренько определяют, где беглец из речки вышел...
Похлопал доктора по плечу и ободрения ради серьезно сказал:
– А голова у вас варит... Встали, подтянулись! Задачу ставлю
простую: нам надо от них оторваться как можно дальше, так что нужно сделать
быстрым шагом еще километров десять – каких-то два часа, нечего хныкать
заранее... Потом будет большой привал, с банкетом и танцами живота, если кто
захочет...
Глава 10
Вдруг обрадован моряк – появляется маяк...
Мазур забирал правее, на юго-восток, чтобы сделать крюк и
оставить в стороне место, где торчала отягощенная раненым засада. Курс верный –
потому что, даже сбившись с него, обязательно упрешься в Шантару, а уж это
такой ориентир, что лучше и не придумаешь. Он прилежно запоминал дорогу,
кедрачи, сосняк и березняк, распадки, косогоры, ручьи, подъемы, спуски и ровные
места – потому что по этому же маршруту непременно пройдет погоня, нужно все
время держать в голове, где она в данный момент с высокой степенью вероятности
может оказаться. И постараться выбрать наблюдательный пункт, откуда ее можно
увидеть издали – тогда стоит и прикинуть, бежать дальше, или попробовать самому
устроить засаду. Но предварительно следует поискать «клопов», должны быть
«клопы», это единственное объяснение...
Однажды далеко позади, на пределе слышимости взлетел над
тайгой знакомый воющий свист – кто-то наткнулся на очередную шумную ловушку.
Должно быть, штабс, он не похож на размазню, которая будет умирать на коленях,
постарается выжить во что бы то ни стало. Как поступил бы на его месте сам
Мазур, вздумай догнать беглецов, чтобы малость ограбить? Да почаще взбирался бы
на вершины и высматривал, движущиеся ярко-алые пятна видно за километры. Штабс
гораздо мобильнее, он один, здоров, как лось, на нем-то не висят толстяки,
закомплексованные эскулапы и бабы...
Пора и остановиться, осмотреть одежду. Загадочный ящичек,
висевший на шее у убитого охотничка, наталкивал на вполне определенные версии.
Существует масса аппаратуры, способной с высокой точностью определить
перемещение биологического объекта – портативные штучки, надевавшиеся на дуло
винтовки, американцы начали испытывать еще во времена вьетнамской войны, и
техника с тех пор рванула семимильными шагами. Правда, при всем желании нельзя
отличить человека от, скажем, оленя – но здесь, очень похоже, нет зверья, могли
специально распугать.
