Все вытаращились на него, грязнющего и встрепанного. Мазур
хладнокровно прислонил автомат к дереву, уселся рядом и взял сигарету.
– Ну, что уставились? – спросил он, откусив и выплюнув
фильтр. – Ничего страшного, поболтали и разошлись...
– Бог ты мой, ничего страшного... – протянула Ольга с
таким видом, словно выбирала, рыдать ей или хохотать. – Даже тут слышно
было, пальба такая...
– Ага, – сказал он, ничуть не рисуясь. – В тайге
выстрелы далеко разносятся... – приподнялся и рявкнул: – Отставить! –
и повторил мягче: – Отставить. Глазки не закатывай и слезки не пускай. Место
для романтических эмоций ну совершенно не подходящее. Я и так знаю, что ты меня
любишь беззаветно, благо сам нечто подобное испытываю... Лучше доложи-ка, что
вы тут без меня делали, и почему у вас вид столь романтический...
Ольга все еще стояла, уронив руки, сук валялся у ног, и
Мазур, чтобы не выглядеть бесчувственной скотиной, подошел, мимолетно поцеловал
в щеку. Получилось довольно неуклюже, он совершенно не привык к столь
кинематографическим сценам – его, как правило, и провожало, и встречало хмурое,
отнюдь не сентиментальное начальство. А про первую женушку лучше бы забыть
начисто...
– Ну, докладывай, – сказал он мягче. – Только в
темпе, нам быстренько с места сниматься надо...
В общем, чего-то такого он и ожидал. Через часок после его
ухода доктор занервничал и стал в голос требовать свою законную банку тушенки.
Ему, естественно, отказали, памятуя об инструкциях отца-командира. Он стал
напирать и настаивать, потом попытался взять. Женщины не давали, и развернулся
шумный скандальчик, плавно перетекший в очередное выяснение отношений меж
супругами. Охрипнув, доктор ненадолго унялся. Главная баталия развернулась
потом, когда стала слышна далекая канонада, – тут Егор-шин, совершенно
потерявши голову, стал изрыгать черные пророчества, заверяя, что Мазура
непременно убили или вот-вот убьют, а посему им нужно немедленно сниматься с
якоря, естественно, под его чутким руководством. Дамы противились, высказывая
вполне законные сомнения как в предсказанном доктором исходе схватки, так и в
его командирских талантах. Доктор заявил, что уйдет один, и покусился на
припасы. Тут-то и началось генеральное сражение с маханьем ножиками, царапаньем
и возней...
Мазур хмуро обозрел доктора, ничуть не сомневавшегося, что
сейчас его будут бить, и больно. Сплюнул. Вот ведь поди ж ты – мужик рослый,
накачанный, симпатичный, а ведет себя, как дерьмо последнее. Но удивляться тут
нечему – насмотрелся в жизни похожего. Иной так и помрет с репутацией отличного
парня, чуть ли не героя – только потому, что всю жизнь провел в
п р и в ы ч н ы х условиях, без испытаний
неизвестными доселе сложностями... Положим, одни не сломаются и в любой
неизведанной экстремалке – зато другие моментально хрупнут, как сухое печенье.
Не убивать же его, в самом-то деле?
– Ладно, – сказал Мазур, не раздумывая. – Я, как
всякий сатрап, после славной виктории великодушен, всевозможные милости
народишку объявляю, вроде амнистии. – Посмотрел на доктора и уточнил: –
«Виктория» – это победа, если вы не знали. Словом, я вас амнистирую, но требую
впредь поведения исключительно комильфотного...
– Ну что вы комедию-то ломаете? – угрюмо бросил доктор.
– А так жить легче, – сказал Мазур. – Языком
почешешь – оно и полегчает, к жизни очень уж серьезно не надо относиться...
Поднимайтесь, соколы. Погони за нами, могу вас обрадовать, пока что нет. Зато
разозлились на нас до чрезвычайности. Как любой на их месте. И потому – на
крыло!
* * *
...Очень скоро, не успели и пяти минут прошагать, Мазур
услышал слева, далеко позади, шум вертолета. Остановился. Комариное жужжание
двигателя соскользнуло вниз, к горизонту, потом утихло. Он махнул рукой, и все
двинулись дальше. Вот и гадай теперь – то ли он раненых прилетел забирать, то
ли вдобавок высадил поисковую группу...
На всякий случай он обработал следы табачком. И надеялся изо
всех сил, что Дерсу Узала у них был единственный...
Через час с лишним сзади вновь послышалось тарахтение
вертолета – но д р у г о е какое-то, более звонкое,
что ли. Мазур вчера уже слышал такое. Звук словно бы рыскал челноком, как
хорошо обученный спаниель на утином болоте, – слышался то слева, то
справа, чересчур уж проворно мотаясь над тайгой. Мазур перебрал в уме все марки
вертолетов, какие знал, – но определить так и не смог. Начал подозревать,
что столкнулся с чем-то экзотическим, вроде одноместного крохи-геликоптера,
широко распространенной за рубежом игрушки для богатых. А что, похоже, чуется в
шуме мотора некая
н е с е р ь е з н о с т ь
не свойственная тяжелым машинам. Моторный дельтаплан? И это возможно.
Игрушечка, надо признать, для беглецов опасная – радиус действия, правда,
небольшой, зато из-за малой скорости в качестве соглядатая даже хуже обычного
вертолета...
Он старался вести людей по самым густым зарослям, потом
подумал, что это мало чем поможет, если на вертолете стоят какие-нибудь хитрые
датчики. Даже не особенно хитрых вполне достаточно...
И стал почаще поглядывать на небо, пытаясь засечь чертов
аппарат. Пару раз казалось, что вот-вот увидит – над самой головой равнодушное
металлическое стрекотание, – но неким волшебным образом невидимый пилот
ухитрялся уходить из поля зрения. «Чертовщина какая-то, – чуть растерянно
подумал Мазур. – Вот же он, слева, пусть высоко летит, но просто обязан
себя показать...»
«Рискнуть? А ведь придется...»
– Сюда, – показал он рукой.
И снял автомат с предохранителя. Они двинулись по широкой
пади, перебегая от одной кучки сосен к другой...
Ага! Слева, на большой высоте, их догонял какой-то странный
аппарат – без хвоста, без колес, без лыж, больше всего смахивающий на толстый
синий ананас, над которым подрагивает туманный круг винта... Что-то никогда
раньше...
«Идиот! Надо ж так лопухнуться!»
Мазур припал на одно колено, ведя стволом вслед за проворной
машинкой. Выстрел. Второй. Третий...
Синяя машинка дернулась в воздухе, рывком провалилась вниз,
метров на десять, попыталась выровняться. Четвертый выстрел. Длиннющие, тонкие
лопасти замерли, вертолетик рухнул метрах в тридцати от Мазура, и он побежал
туда, уже все прекрасно понимая.
Оптическая иллюзия подвела. Он невольно искал глазами
б о л ь ш о й, настоящий вертолет. А был и в
самом деле размером с приличный ананас, оттого-то звук мотора и казался
непонятным, странным, игрушечным чуточку. И все равно опасным, как гремучая
змея. Радиоуправляемая штучка – в последние годы такими, самой разной величины,
усиленно вооружаются и армии, и полиции, и даже журналисты. Дешево и сердито.
Начинку можно натолкать любую...
Из осторожности он несколько минут стоял поодаль – вдруг
рванет? – но не было взрыва, и бензинчиком не пахло, несло чем-то вроде
горелой изоляции. Похоже, пули угодили в какие-то нежные электронные схемочки,
и они столь варварского обращения не перенесли. Сплошной пластик – и корпус, и
лопасти. Хорошая игрушка, самому бы такую. То-то они и волокли здоровенный
рюкзак – предусмотрительные...
