– Ну так что ж ты мне тут Зою Космодемьянскую бездарно
пародируешь, тварь? – почти ласково спросил Мазур, целясь ребром ладони на
повязку. – Я ж с тебя шкуру начну драть полосочками... Ты кто? Полное имя,
блядь?
– Юдичева, Нина Сергеевна... из Шантарска.
– Чем зарабатываешь?
– Служба безопасности «Синильги»...
– «Синильга» – это что, фирмочка господина Громова, Прохора
Петровича?
– Да.
– Спортсменка?
– Да.
– Точнее?
– Пулевая стрельба и каратэ.
– Ого, – сказал Мазур, на всякий случай удвоив
бдительность. – А что ж не пробуешь меня обидеть?
Она попыталась улыбнуться, но не вышло:
– Нет шансов...
– Что, наслышана обо мне малость?
– Малость.
– Покойный Федя тоже был «из оттуда»?
– Да.
Не спуская с нее глаз, Мазур свободной рукой нашарил на
столе пачку, закурил сам и сунул ей сигарету в рот:
– Ты кого больше боишься, стерва? (Она молчала.) Давай решай
побыстрее. Прохор побогаче денежками, пушками и возможностями, но я-то – ось
туточки, а он – черт-те где... И некогда мне играть с тобой в психологию.
Сейчас найду быстренько пару вилок, плоскогубцы паршивые, и запоешь ты у меня,
что курский соловей...
Откровенно говоря, он заранее готовился к своему поражению в
этой партии. Можно изрезать ее на кусочки, но это еще не даст уверенности, что
названные ею цифры – верный код. Тут, как пишут в объявлениях о продаже
квартир, возможны варианты. Скажем, при наборе определенных цифр рация
автоматически испустит короткий условный сигнал, извещая, что захвачена
противником. Или взорвется к чертовой матери. Или просто погорят
предохранители.
– Ну? – спросил он и тут же поднял голову.
С того берега донесся протяжный автомобильный гудок.
– Мать твою... – проворчал он. – Сядь на пол,
сука! – И крикнул: – Оля!
Ольга появилась моментально – смешно, но вид у нее был самую
малость разочарованный, словно ожидала увидеть здесь нечто среднее меж вовсю
функционирующей камерой пыток и бойней.
– Держи, – Мазур передал ей пистолет. – Если
начнет дергаться, влепи в затылок. Она тут хвалилась, что каратэ знает, так что
сядь подальше, – передал ей стул. – И ушами не хлопай.
Он схватил с гвоздя висевший на крыльце плащ, поднялся в
будку, установленную на высоких толстых сваях, словно таежный лабаз, чтобы
оттуда был прекрасно виден противоположный берег, конечно. В самом деле, вид
отменный – добротный причал, на котором чуть ли не над самой водой стоит
нетерпеливо орущий клаксоном синий ЗИЛ-130, в кузове громоздится нечто квадратное,
тщательно покрытое брезентом...
Дизель, постукивавший на холостых оборотах, был установлен
на четырех железных листах, а приличных размеров емкость с горючим – на
железных козлах в углу. Мазур, досадливо морщась при каждом гудке, высмотрел
пульт управления. То, что можно было именовать столь громким словом, выглядело
крайне примитивно: небольшой железный ящичек с несколькими кнопками,
предусмотрительно снабженными надписями.
Он нажал «Работа», и дизель оглушительно затарахтел. Нажал
«Паром» – и тут же увидел, как неспешно пополз по серой воде мощный деревянный
помост. С одной стороны толстые перила – настоящий забор из толстых плах, и к
нему во всю длину намертво прикреплен множеством стальных скоб хорошо смазанный
канат толщиной с человеческую руку. Понятно, почему паром, а не мост – если
здешний прииск принадлежит Прохору, вполне рационально было оборудовать именно
такую переправу, посадить своего человека, мимо которого ни за что не
прошмыгнешь на колесах...
Он внимательно следил за паромом и нажал «Стоп» как раз
вовремя – ничего сложного, в общем, соединяет берега седой паромщик... Так,
грузовик на пароме. Гудок в знак того, что готовы двинуться в плавание. Какую
же кнопку теперь давить? Да опять «Паром», надо думать. Ага, пополз...
Стоп. Грузовик, надсадно ревя мотором, съехал с причала в
глубокую грязь. Прополз немного и, остановившись у самых ворот, вновь
засигналил. Что им надо-то, черт? А если они знают покойничка в лицо?
В конуре залаяла собака. Ничего не поделаешь, Мазур
нахлобучил капюшон поглубже, распахнул калитку.
– Здорово, – спокойно и равнодушно, как незнакомому
сказал шофер – молодой парень в сине-красной синтетической куртке с капюшоном.
– Привет, – сказал Мазур.
– «Двадцать пять – семнадцать», «шестьдесят шестой», давно
проезжал?
– Да часа два вроде, – сказал Мазур. – Защитный
такой?
– Да нет, синий, как мой...
– Черт, не помню цвета, – сказал Мазур. – Я ж вас,
мужики, в списочек не заношу... Но был, точно. А что?
– Да ничего, барахлил что-то... Ладно, бывай.
– Бывай, – сказал вслед Мазур, чувствуя на спине
шевеление ледяных мурашиков.
Захлопнул калитку. Сматываться отсюда нужно побыстрее, вот
что. Пока не заглянули на огонек обеспокоенные Прохоровы ребятки, знающие уже,
что дичь вышла на приваду, контроля ради, для верности. Или шоферня, знающая
Федора с Ниной.
Подсознательно он давно уже расстался с мечтой о рации. Но
чересчур уж трудно было от мечты отказаться, когда рация – вот она, стоит
только руку протянуть...
В доме самую малость припахивало горелым. Забрав пистолет у
Ольги, распорядился:
– Снимай мясо быстренько... – и повернулся к
Нине. – Вставай. Садись. Патроны к пистолетам где? Это, – кивнул на
висевшее на стене охотничье ружье, – меня не интересует...
– В шкафу. На второй полке.
– Ну что, продолжим с кодами?
– А гарантии для меня какие? – спросила Нина почти
спокойно. – Давай быстрее, я вот-вот свалюсь...
– Гарантии? – задумчиво повторил Мазур. – Приятно
поболтать с образованной городской дамой, такие слова знает... Успела подумать,
а?
– Мне плохо...
– Выживешь. Сосуды не затронуты, мышцы продырявил, и все.
Девка спортивная, перенесешь...
– Козел...
– Вот видишь, далеко еще до летального исхода и даже дамских
обмороков... Код?
– Два-шесть-два-два-три-пять.
– Великолепно, – сказал Мазур. – Вот и протяни-ка
здоровую рученьку... нет, ты сядь поближе, вот так... и набирай этот самый код.
Только если что, подыхать ты будешь долго, знаю я такие рецепты... Ну?
Она сидела на стуле, не шевелясь. Лицо словно бы еще больше
осунулось.
– Ага, – сказал Мазур и поднял пистолет вровень с ее
ухом. – Ну, наберешь код?
